Игрок на все времена: Майкл Джордан и мир, который он сотворил - Дэвид Хэлберстам

В магазине Стерна-отца о людях по одежке не судили, что и послужило хорошим уроком для Стерна-сына, когда тот, выбираясь из низших слоев американского общества, начал карабкаться вверх, в привилегированный класс, где ему со временем каждый день приходилось иметь дело с финансовыми и индустриальными магнатами. Посещая днем юридическую школу при Колумбийском университете, Дэвид чувствовал себя наверху социальной лестницы, а по вечерам, работая в магазине отца, он снова спускался по ней вниз. Он уже многое понимал. Заметил, например, что некоторые служащие соседних магазинов были людьми довольно приятными. Другие не отличались радушием, но, встречая состоятельного клиента, тут же расплывались в фальшивой улыбке. Третьи же всегда и со всеми вели себя хамовато. А вот Стерн-старший приветливо встречал всех посетителей и умел к каждому найти нужный подход. В этом, наверное, и состоял секрет процветания его скромного бизнеса.

Дэвид болезненно воспринимал случаи, когда кто-либо проявлял неуважение к людям. Естественно, он не терпел бестактностей и в свой адрес. Как-то раз, только что окончив юридическую школу, он отправился со своей женой Дайаной покупать новый автомобиль. Оба они были одеты скромно, даже небрежно. Менеджер, продававший машины, выставленные на стоянке, повел себя высокомерно и снисходительно отмахивался от вопросов о цене товара. Он несказанно удивлялся: откуда у этой парочки хиппи деньги на такую элегантную модель? Почувствовав нарастающее раздражение, Дэвид вызвал другого менеджера – молодого человека, только что получившего повышение. «Послушай, парень, – отеческим тоном произнес он, – сейчас ты оформишь самую легкую сделку в своей жизни». И в считанные минуты купил дорогущую машину.

В мальчишеские годы Стерн был страстным поклонником спорта. Летом он старался не пропустить ни одного бейсбольного матча и, как он вспоминал потом, подолгу мучился над вопросом, кто из нью-йоркских бейсболистов лучше всех играет в центре поля: Уилли Мейс, Микки Мантл или Дюк Снайдер. Зимой Дэвид с тем же азартом следил за баскетбольными баталиями, болея за «Никс». По карточке школьника он покупал льготный билет, всего за 50 центов, на дешевые места, но давал на чай билетеру, и тот сажал его на места получше.

Дэвид любил и саму игру, и клуб «Никс», хотя его любовь к этой команде была слепа. «Никс» переживал тогда не лучшие времена, и каждый сезон приносил его верному болельщику сплошные разочарования. «Каждый год мое сердце разрывалось от горя, – сказал однажды Стерн. – Моим любимым игроком был Гарри Галлатин – Гарри Лошадь, прозванный так за свою потрясающую работоспособность. В матчах с «Бостон Селтикс» Гарри всегда играл против Билла Рассела, и тот разделывался с ним, как с мальчишкой».

На самом деле Гарри довелось играть против Билла всего лишь в двух сезонах, но, поскольку Рассел был выше его на три дюйма и неизмеримо превосходил его в атлетизме, то, случись им встречаться на площадке чаще, победа всегда была бы за бостонцем.

Уже будучи комиссаром НБА, Стерн несколько раз встречался с Биллом Расселом и всегда подначивал его, утверждая, что Гарри все же играл лучше него. Рассел в ответ отшучивался, давясь от смеха: «Вам виднее, но, если бы мы играли друг против друга почаще, вы бы, пожалуй, изменили свое мнение».

В 1990 г. Стерн приехал в Спрингфилд, штат Массачусетс, где имя Галлатина заносили в Зал баскетбольной славы. Виновник торжества при этой церемонии присутствовал, и Дэвид поспешил представиться кумиру своей юности. «Потрясен такой встречей, – сказал он. – Ведь вы мой герой».

Галлатин недоверчиво посмотрел на него: «Ни за что не поверю, что вы знаете, кто я такой».

«Конечно, знаю, – ответил он. – Вы – Гарри Лошадь. Когда я был мальчишкой, я вас боготворил. Значит, вы останетесь моим кумиром на всю жизнь».

Окончив в 1966 г. Колумбийскую юридическую школу, Стерн поступил на службу в компанию «Проскауэр, Роуз, Гетц и Мендельсон» – одну из самых престижных еврейских юридических контор Нью-Йорка (в те годы персонал многих фирм подбирался по национальному признаку). Не успел Стерн приступить там к работе, как узнал, что контора защищает интересы НБА в судебной тяжбе в связи с иском, который подал против лиги талантливый игрок Конни Хоукинс. Его карьера в НБА с самого начала была сломана: окружной прокурор сообщил комиссару лиги, что Хоукинс замешан в махинациях мошенников, устраивавших договорные матчи и наживавшихся на ставках в тотализаторах. Стерн сразу же понял, что позиция лиги весьма шаткая. Но юридическая фирма не могла отказаться от защиты НБА. Стерн решил уладить конфликт по-хорошему, исправив юридическую ошибку, допущенную окружным прокурором.

Больше всего в этом деле Дэвиду понравилось собирать показания, данные под присягой: ведь ему довелось встречаться с основателями лиги Эдди Готтлибом, Рэдом Ауэрбахом, Морисом Подолоффом и Фредом Шаусом. Он столкнулся с живой историей баскетбола. Столько же впечатлений он получил позднее, когда собирал показания в деле Оскара Робертсона (Ассоциация игроков добивалась тогда, чтобы команды получили право сохранять за игроками свободу выбора при переходе из клуба в клуб). Стерн беседовал с такими выдающимися баскетболистами, как сам Робертсон, Ленни Уилкенс, Билл Брэдли и Дейв Дебушер.

Стерн был поражен, насколько умными, достойными и симпатичными людьми оказались эти суперзвезды. Они держались просто и скромно, без тени высокомерия, но одновременно в них чувствовалась скрытая сила и несгибаемая воля. Общаясь с ними, Стерн пришел к важному выводу: НБА – это ее игроки. Только игроки, а не владельцы лиги и ее функционеры. И даже не тренеры. Лучшие из игроков – как белые, так и черные – были людьми далеко не рядовыми. Они сами пробили себе путь к славе и богатству. Многие из них, родившись в бедности, стали в своих семьях первым поколением, добившимся успехов и денег. И достигли они вершин невероятно тяжким трудом.

Со временем, когда Стерн уже стал комиссаром НБА, эти простые истины сослужили ему хорошую службу. Большинство спортивных комиссаров, выбранных на эту должность владельцами лиг и других спортивных организаций, фактически являются ставленниками финансовых воротил, но Стерн был человеком другого сорта. Хотя он находился с владельцами НБА в прекрасных отношениях и на радость им безупречно выполнял свои обязанности, он прежде всего был бесконечно предан баскетболу, а стало быть – и игрокам.

Стерн считал себя счастливчиком: ему платили за то, что он охотно делал бы и бесплатно. Он работал без устали, и на то были свои причины. Общество с годами все глубже погрязало в сутяжничестве. Не стал исключением и профессиональный спорт. Его устаревшее трудовое законодательство создавало почву для бесконечных судебных тяжб. С 1966 г., когда Стерн пришел в фирму «Проскауэр и другие», и до 1978 г., когда он стал адвокатом в НБА, почти все время уходило у него на юридические дела, связанные с проблемами лиги.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});