Любить птичку-ткачика: - Светлана Демидова

– Дело в том, что мой паспорт уже тоже чист от брачного штампа, – сказал Анастасии Терлеевой Владимир Юрьевич Цебоев. – Я, вообще-то, по образованию юрист, который обязан стоять на страже закона, а потому долго уговаривал Гелену развестись официально. Она не согласилась, и тогда мне пришлось пустить в ход и свои связи, чтобы закон обойти.

– Профессиональная совесть не мучила? – лукаво улыбнулась Настя.

– Ну… так… слегка… – Цебоев улыбкой не отозвался. – Этот брак всегда был фикцией.

– Но ведь вы не станете утверждать, что не имели с ней интимных отношений?

– Анастасия Романовна! Зачем это поминать?! – брезгливо поморщился Цебоев. – У всех нас были ошибки юности. А мне тогда еще и восемнадцати не исполнилось! Геля сама налетела на меня, как фурия… и, заметьте, очень красивая фурия. Ей тогда хотелось испробовать всего и со всеми. Поверьте, я был одним из многих!

– То есть вы никогда не любили Гелену?

– Ее невозможно любить.

– Ну почему… Она утверждает, что Сергей Короленко ее очень даже любит.

– Сергей тоже на пределе. Он любит Танюшку. Из-за нее, собственно, и мучается с Гелей.

– Танюшка, как я понимаю, их дочь с Геленой?

– Она дочь Гелены и еще одного типа, но Сергей об этом не знает.

– А тип… это тот, которого она хочет спасти от какой-то тяжелой болезни?

У Цебоева на лице появилась гримаса настоящего отвращения. Он стер ее крупной ладонью и уже совершенно бесстрастно ответил:

– Болезнь этого типа – алкоголизм. А сам он – большая сволочь! Я бы даже сказал – редкостная!

– Но Гелена Яновна его любит! – возразила Настя.

Владимир Юрьевич посмотрел на нее с сожалением, как на несмышленыша, и ответил:

– Эта женщина любить не умеет в принципе. Даже собственного ребенка практически бросила на Сергея.

– Про ребенка не скажу… не знаю… но то, что этот человек… алкоголик… – Настя выразительно повела плечом. – …в общем… для любви это иногда не является преградой… Знаете, бывает, что женщины любят даже серийных убийц и маньяков!

– Только не Гелена! Для нее личная выгода и комфорт – прежде всего. С алкоголиком, как вы понимаете, очень дискомфортно!

– Ну… тогда я вообще ничего не понимаю… – Настя растерянно развела руками.

– На самом деле все довольно просто. Двоюродная сестра Гели несколько лет назад вышла замуж за австрийского предпринимателя Томаса Шейдмана, за чьей спиной, похоже, катается, как сыр в масле. Гелена вострит лыжи туда же. Томас сразу заявил ей, что заниматься сводничеством, то есть искать ей в Австрии жениха, не станет. Он-де, со своей русской женой познакомился неожиданно, верит только в случай… ну и остальное – в таком же духе. В общем, австрияку сестра жены рядом и на дух не нужна.

– А Шейдман… он занимается текстилем?

– Вообще-то у него несколько универсальных магазинов. В основном в них продается женская одежда… Так что, думаю, он сообразил бы, как распорядиться уникальной тканью Людмилы.

– Как же вам удалось забрать у Гелены диск, который Ивина готовила для патентного бюро?

– Представьте, при помощи грубой мужской силы. Немножко стыдно в этом признаваться, но… с такими, как Гелена, другие варианты не проходят. С ней бороться можно либо обманом, либо насилием. Я выбрал второе, потому что обманами уже сыт по горло.

– То есть уникальная ткань «Ива» останется в России?

– Останется. Надо только найти человека, который помог бы ее наконец раскрутить в той мере, какую она заслуживает.

– А Людмила?

– А Людмила пока займется другим.

– Чем же?

– Семьей…

– То есть вы все-таки женитесь на ней?

– Да, наша свадьба состоится в следующую пятницу, – Цебоев сдержанно кивнул, но было видно, что его всего прямо-таки распирает от счастья.

– А если Гелена Яновна вздумает помешать? – спросила Настя.

– Каким образом?

– Ну… например, расскажет Людмиле о вашем с ней браке, причем не будет называть его фиктивным…

Цебоев сдержанно улыбнулся и ответил:

– Людмила все знает. Мне не хотелось начинать свою семейную жизнь со лжи. Ее и так уже было достаточно.

– То есть вы хотите сказать, что Гелена проиграла на всех фронтах?

– Похоже на то.

– И ваша свадьба с Ивиной непременно состоится?

– Обязательно!

– Это самое приятное сообщение из тех, что я последнее время получаю! – довольно улыбнулась Настя.

– Представьте, мне тоже нравится, что у меня скоро свадьба! – наконец расхохотался Владимир Юрьевич раскрепощенно и очень раскатисто.

* * *

– Женись на мне, Романец, – опять предложила Настя, устало опустившись в кресло возле рабочего стола Олега.

– Опять ты за свое, – поморщился он, не отрываясь от блестящей малиновой ткани, которую безжалостно кромсал большими портновскими ножницами на очень мелкие части.

– Людмила Ивина сегодня вышла замуж, – очень тихо сообщила ему Настя, но он услышал и сразу ответил:

– Знаю. Я послал ей букет.

– Да ну?! – удивилась Настя и подскочила к столу, заваленному блестящими малиновыми тряпицами. – И ты говоришь об этом так спокойно?

– А что прикажешь делать?

– Приказываю жениться на мне! И не первый раз, между прочим…

Олег отложил ножницы, повернулся к ней и спросил:

– Что это даст мне, Настя?

– Это даст тебе ребенка! Настоящего! Не Зойкиного, а твоего, кровного!

– Ну… когда это еще произойдет…

– Это произойдет… примерно… через семь месяцев. Конечно, это тоже срок немаленький, но… зато кровное родство этого ребенка с тобой гарантировано.

– Подожди, Настя… Что ты такое говоришь? – Олег опять схватился за ножницы, будто собирался ими обороняться. – Ты что, беременна?

Настя осторожно вытащила из его рук хорошо наточенный колюще-режущий предмет, положила его на стол и ответила:

– Да, я беременна и обязательно рожу этого ребенка, даже если ты не женишься на мне.

– А ты уверена, что ребенок мой? – буркнул Романец и опять взялся за ножницы.

Настя резко повернулась к нему спиной и решительным шагом направилась к выходу из кабинета. Олег отбросил ножницы, которые, недовольно звякнув, свалились со стола, догнал ее и развернул за плечи к себе.

– Настя… ну не злись…

– Я не злюсь, – ответила она и отвернула от него лицо. – Я сделала все, что могла, но… В общем, у меня не получилось, а потому… – она оттолкнула от себя Олега. – …Я ухожу… Прощай, Романец.

Он опять догнал ее, обнял, прижал к себе, поцеловал в макушку и сказал:

– Не будем прощаться… Будем привыкать к новым отношениям… То есть я буду… Я постараюсь… Но ведь ты… ты поможешь мне…

Настя подняла на него серьезные глаза и ответила:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});