Хрон - Кирилл Алейников

Под сундуком обнаружился каменный ход вниз. Узкая крутая лестница освещалась голубым светом; его источали мизерные вкрапления какого-то минерала в каменных плитах оракула. Хрон с мечом в руке спустился вниз и попал в еще одну комнату здания, подземную. Здесь стояли сундуки и корзины с самыми разнообразными вещами, начиная от старых поношенных сандалий и заканчивая золотыми амфорами и великолепными длинными мечами из бронзы с дорогой инкрустацией. Эти вещи, должно быть, отданы оракулу в качестве платы за предсказания или же как подношения богу Аполлону.

Но Хрону было неинтересно, каким путем и ради чего оказались здесь вещи. Он стал рыться в сундуках, неосторожно греметь кубками и блюдцами, заглядывал под щиты и в кувшины. Но эгиды он не нашел. Из всех боевых щитов больше всего подходил под звание волшебного и божественного огромный позолоченный пехотный щит с пазами для копья и меча. На щите был выгравирован орел — символ Зевса, и какая-то надпись на древнегреческом языке, которого Хрон не знал. Когда Хрон поднял этот великолепный щит, под ним обнаружился еще один, небольшой, каким отбивали меч или весили на грудь как дополнительную защиту. Но и этот щит вряд ли был легендарной эгидой, ведь состоял из толстых металлических прутьев и натянутой на них грубой кожи. На лицевой стороне кожаного щита был рисунок: женская голова со змеями вместо волос.

Горгона Медуза…

Разочарованный и поникший духом, Хрон вернулся к кентавру.

— Ну что?

— Там нет эгиды. Из той комнаты ведет ход в подвал, забитый всяким хламом. Но эгиды там нет.

— Проклятье! — фыркнул будто конь Фол.

У входа послышалось легкое шелестение. Когда Хрон обернулся, то увидел силуэт человека в прямоугольнике дверей. Человек был облачен в грубый темно-серый, почти черный пеплос с глубоким капюшоном.

— Вы рискуете вызвать на себя гнев златокудрого Аполлона, варвары! — прокаркал человек старческим, неприятным голосом. — Как посмели вы хозяйничать в его святилище?

Кентавр хотел что-то ответить, но Хрон поднял руку, останавливая его.

— Меня зовут Хрон. Мне нужен оракул.

— Оракул? — Человек в пеплосе имел непосредственное отношение к Дельфийскому оракулу. Возможно, он был той самой пифией, что издревле предсказывала здесь судьбу просящих и давала советы нуждающимся. — Какой оракул тебе нужен, варвар? Ты только что осквернил это место!

— Ничего я не осквернял, просто провел осмотр. Я искал эгиду Аполлона.

Пифия — теперь Хрон понял, что человек в пеплосе был пифией — прошла в ритуальный зал, обогнула колодец и встала за ним, чуть наклонившись вперед, чтобы вдыхать зеленый дым.

— Эгиду Аполлона получит только Аполлон или тот, кто достойней него. Я не представляю, кто может быть достойней златокудрого Аполлона, чьи стрелы не знают промаха.

Хрон с неудовольствием понял, что разговор зашел в тупик.

— Ты появился здесь с оружием в руках. Оракул не откроется тебе.

Хрону пришлось оставить меч и пистолеты снаружи. Когда он вернулся, пифия казалась уже погруженной в экстатический мир дурмана. Она двигалась замедленно, жесты ее были плавными и сглаженными, а голос стал сильнее и громче, хотя звучал по-прежнему неприятно.

— Ты знаешь о том, что ты не человек, Хрон?

— Я человек.

— Ты думаешь, что ты человек. На самом деле ты уже существовал тогда, когда не существовал ни один человек, когда не было ни одного города. И почти не было богов.

— Но я человек! — возразил Хрон. — Я пришел из мира живых, с поверхности.

— Это ничего не означает, Хрон. Ты не человек.

— Тогда кто же?

— Я не могу понять… — Пифия сгорбилась и ниже наклонилась над колодцем. — Странные видения… Темнота… Вспышки багровой молнии. Огонь и боль…

— Я вас не понимаю…

Но пифия уже не слышала его. Она вдруг вздрогнула всем своим тощим телом. Пеплос заволновался, как морская вода.

— Великие перемены грядут! О, небеса! Великие силы грядут в мир, несут с собой они разрушения и гибель! Война начнется тогда, когда разрушится великая Печать Богов! Стихии обрушатся на землю и всё живое, сметут прежний уклад во благо рождения новой жизни! Война и перемены грядут! О, небеса!..

Прокричав это, пифия упала без чувств. Хрон подбежал к ней, перевернул на спину и откинул капюшон.

— Господи!..

Поначалу ему показалось, что под капюшоном скрывался лысый череп мертвеца. Но потом, приглядевшись, Хрону стало ясно, что это голова очень и очень старой женщины. Она была настолько стара, что смерть уже позабыла о существовании этой женщины. Кожа плотно обтягивала скулы и зубы, на голове не росло ни единого волоска.

— Померла? — участливо спросил Фол.

— Пока нет. — Хрон пощупал тонкое запястье пифии и едва почувствовал слабый пульс. — О чем она говорила?

— Бред какой-то несла…

— Насколько я знаю, оракулы не несут бред.

— Тогда о чем, по-твоему, она говорила?

Хрон не знал. Пожав плечами, он сбегал в соседнюю комнату и принес несколько старых тряпок из сундука, чтобы подложить под голову пифии.

Но все еще была проблема с эгидой. Щита нигде не обнаружилось, но без него дальнейший поход в сад Гесперид невозможен. Хрон заглянул в колодец в надежде отыскать щит там, но кроме зеленого дыма ничего не разглядел. Уже направляясь к выходу, Хрон вдруг почувствовал слабость в ногах, в руках, во всем теле. Веки сами собою закрылись, одна нога запнулась о другую, и он повалился на пол, глухо стукнувшись головой.

Кентавр подскочил к приятелю, взволнованно потряс его, побил по щекам, но безрезультатно.

Хрон казался мертвым. Он побледнел и совсем не дышал.

ГЛАВА 20

Пифия была одновременно и той же самой, и совершенно другой. Также дребезжал старческий голос, так же шуршал при движении старый пеплос, так же прорицательница заходилась в кашле. Но будто она была уже не той, что общалась с ними ранее.

Незадолго до появления в Дельфийском оракуле Хрона и Фола она беседовала с Артемидой и ее спутниками.

— Иногда незнание лучше знания, но только не в вашем случае, — говорила пифия. — Я чувствую, грядут великие потрясения. Древние силы вырвутся наружу… Хоть вам опасно знать прошлое, вы все же должны его знать.

— О каких древних силах вы говорите?

— Со временем ты узнаешь это, лучезарная Артемида.

Пифия подошла к Аресу и коснулась его щеки иссохшими холодными пальцами. Тут же убрала руку, одернула, будто от огня.

— Ты весь омыт в крови, воин. Ты велик, ибо велико зло, какое принес ты вместе с собою.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});