Великокняжеский вояж - Олеся Шеллина

недоразумение окончательно разрешится, — Неплюев прикрыл глаза. Он понятия не имел, с чего начинать вести дела в Астрахани, просто не знал, чем живет этот регион, и на что нужно в первую очередь обратить внимание. Прикрыв глаза, он вспомнил то, что сказал ему Петр.

— Иван Иванович, я прекрасно понимаю, что вы всем сердцем приросли к этому краю, но ваши таланты я все же хочу применить там, где пока никто их толком не применял. И то, что вы столько лет служили послом в Порте, делает вас просто незаменимым человеком именно там. Нам нужен выход в Черное море, просто позарез нужен. А для этого нам нужен человек, способный понять, как крымчан, так и османов. Ну и параллельно необходимо развивать регион. Там по берегам рек просто огромное количество праздношатающихся казаков и остатков калмыков бродит. А также там просто нереально плодородная земля, способная в самую суровую годину вытащить страну из голода. Вот и покажите, на что вы способны и как талантливый администратор, и как не менее талантливый дипломат. Привлеките этих праздношатающихся к службе Российской империи, причем, в каком именно качестве вы это сделаете, мне наплевать, главное — это результат, и чтобы все были довольны, то есть никаких мятежей. Ну и плюс верфи. Нам в скором времени понадобятся большие корабли, способные пересекать океаны, и приспособленные больше к покорению именно южных морей. А чтобы вам скучно не было, пожалуй, Иван Онуфриевич Брылкин составит вам компанию. Его сейчас Андрей Иванович проинструктирует, и можете выдвигаться, путь-то неблизкий предстоит.

Неплюев встрепенулся и посмотрел на внимательно смотрящего на него Брылкина.

— Что тебе, Иван Онуфриевич, Ушаков-то сказал?

— Дело то сугубо секретное, так что не проси, Иван Иванович, не скажу. Скажу только, что как ехал я с проверкой в Астрахань, так и еду теперь и с той же самой проверкой, да еще Андрей Иванович свое дело подкинул. Эх, дела наши тяжкие, — он вздохнул и посмотрел в окно. — Я же прямо спросил у Великого князя, не кажется ли ему, что грешно вот так немолодых уже людей гонять туда-сюда? — Брылкин уставился в окно и замолчал, погрузившись в какие-то свои мысли.

— Ну, и что на это Петр Федорович ответил? — нетерпеливо поторопил его с ответом Неплюев.

— Он ответил, что ему совершенно не стыдно, что ему нельзя иметь стыд, а совесть желательно усыпить, потому что это крайне вредные образования, которые никак не нужны будущему правителю. И вообще, он советует мне думать, что таким образом заботится о нашем здоровье, мол, ежели будем не у дел по дворцам углы старческим песком метить, то очень скоро все болячки на нас свалятся и мы умрем.

— Так и сказал? — ахнул Неплюев.

— Так и сказал, потом правда хохотнул и добавил, что на самом деле из молодежи некого на такие ответственные должности ставить, что у молодежи еще ветер в голове, а вот, ежели я знаю парочку толковых отроков, то почему бы мне их в помощники не взять и заодно замену себе достойную не подготовить? И вот спрашиваю я себя, Иван Иванович, а когда он говорил серьезно, в первый раз, или во второй?

— А, по-моему, он все это серьезно сказал, хотя я, положа руку на сердце, не понимаю иной раз Петра Федоровича, — Неплюев покачал головой. — Вот тебе и опыт дипломата. А ведь я был уверен в том, что могу вести переговоры с любым человеком, и чаще всего, если и не развернуть его мнение в свою пользу, то хотя бы при своих остаться. Тут же... Вот с чего мне начать работу в Астрахани?

— А начни как с того, что у тебя, как ты сам говоришь, Иван Иванович, получается лучше всего, с переговоров. Переговариваться там, поверь мне, есть с кем. Тем более, что в средствах ты, как я понимаю, не ограничен.

— Почему я, а, Иван Онуфриевич? Почему выбор Петра Федоровича пал именно на меня? —тоскливо проговорил Неплюев.

— В тех местах почти нет крепостных, — задумчиво проговорил Брылкин. — Там почти нет крепостных, зато полно вольных людишек, которых ты и должен привлечь каким-то образом к работам. Ко всем вида работ, понимаешь? Ты должен будешь забыть про то, что половина из них беглые, и привлечь к работе, лаской ли, уговорами ли... Петр Федорович просто сказал — дай им денег и они сами прибегут, еще и отбирать лучших придется. Это мои девочки по пяти рублев на платья могут потратить, чтобы на балу блеснуть. А вот для многих те пять целковых — это то, на что семья может год жить, да еще и нищей не считаться. Тебе не кажется, что Петр Федорович хочет, чтобы ты, Иван Иванович, выстроил целую науку по тому, как можно обойтись без крепостных, и в тоже время сделать губернию богатой и процветающей?

— Но, тогда это может означать лишь одно, Петр Федорович хочет в будущем освободить крестьян из крепости? — Неплюев выглядел удивленным.

— Полагаю, что так оно и есть. Он же из своего герцогства прибыл, где крепостных уже давно в помине нет. Все за свой труд, каким бы он не являлся, получают плату. Мы ведь с тобой, вроде и государевы люди, а плату нам выделяют, да еще и раз в месяц, — Брылкин поднял палец вверх. — Ну и плюс военные городки ты должен будешь организовать, но по ним тебе инструкции придут, ежели государыня тебя оставит в Астрахани. Так что не переживай, может быть, ничего страшного и не произойдет, и вернешься ты в свой Оренбург, и забудешь ту жару Астраханскую как страшный сон.

— Петр Федорович еще предупредил, что в Астрахань его лейб-медик скоро приедет. Будет болотную лихорадку изучать. Чтобы начать уже бороться с ней, да кордоны санитарные ставить пробовать, чтобы чуму в Россию не пустить. Мне велено было не чинить никаких препятствий, даже, ежели чудачеством какие-то дела Флемма мне покажутся.

— Ну так и не препятствуй, — Брылкин пожал плечами. — Один хрен мы с тобой ни черта не понимаем во всех этих премудростях, а Флемм умный чертяка, авось и взаправду придумает, как с болотной лихорадкой бороться.

Он замолчал и оба путника принялись смотреть в окно мчащейся кареты, возница которой что есть сил хотел успеть проехать как можно больше верст, пока не начнутся дожди. Каждый думал о своем,