Фронт над землей - Николай Кузнецов

Авиация противника на нашем участке фронта стала все больше активизироваться. Те тупоносые истребители, один из которых был недавно нами сбит, назывались "Фокке-Вульф-190". В противоположность "мессершмиттам", которые лишь в исключительных случаях предпринимали лобовые атаки, эти самолеты чаще шли на такой маневр. Дело в том, что мотор водяного охлаждения на "мессере" был сильно уязвим и имел недостаточную площадь поперечного сечения, чтобы надежно защитить летчика. ФВ-190 имел звездообразный мотор воздушного охлаждения с большой площадью поперечного сечения и надежно прикрывал кабину летчика от огня противника с передней полусферы.

Однажды шестерка истребителей Павла Шевелева получила задание сопровождать восемь штурмовиков для нанесения удара по артиллерийским позициям противника в район южнее станции Пола, что между реками Ловать и Полометь. Не доходя пятнадцать - двадцать километров до цели, наши летчики встретили смешанную группу "мессеров" и "фоккеров". Истребители противника намеревались частью сил отсечь ребят Шевелева от "илов", связать их боем, а остальными силами расправиться со штурмовиками. Яростные атаки гитлеровцев следовали одна за другой. Наши летчики успевали только отбиваться, так как вступить с ними в активный бой значило оставить "ильюшиных" и не выполнить основную задачу.

С большим трудом, сквозь сильный заслон вражеских истребителей и зенитного огня, летчики пробились к цели. Бомбы удалось сбросить с первого захода, а со штурмовкой не ладилось. Непрерывно наседая, навязывая подчас лобовые атаки даже штурмовикам, у которых мощная броня и пушечное вооружение впереди, тупоносые сковывали действия "илов".

Нахальное поведение "фоккеров" вынудило ведущего группы штурмовиков применить контрмеры. Когда во время ввода "ила" в пикирование один из "фоккеров" кинулся на него в лобовую, командир экипажа спокойно приподнял машину вверх и ударил по атакующему из всех огневых точек с дистанции метров триста - четыреста. Тупоносый развалился в воздухе на части, а лидирующий "ильюшин" снова вошел в пикирование и начал ожесточенно поливать огнем артиллерийские установки противника.

Однако этот урок не остановил немцев. Имея численное превосходство, они продолжали наседать. Штурмовики, сделав два захода, повернули на север, чтобы идти на свою территорию. Фашистские воздушные пираты неистовствовали. Это были, пожалуй, самые тяжелые условия, в которые попадали истребители нашего полка. Развернувшись, ФВ-190 снова пошли в лобовую на истребителей, а "мессеры" тем временем готовились к атаке штурмовиков сзади.

Против Шевелева оказался первый, видимо ведущий, "фокке-вульф" и открыл огонь с дистанции метров восемьсот. Павел подпустил его поближе и нажал на гашетку. Огненная дуэль продолжалась до дистанции сто пятьдесят метров. Наконец противник, чтобы избежать столкновения, выхватил машину вверх. Преследовать его не было возможности - штурмовикам грозила опасность.

Отбив атаку тупоносых, наши летчики обрушили огонь на "мессеров", подкравшихся к "илам" сзади.

Во время резкого разворота ведомый Шевелева младший лейтенант Забелин отстал и теперь пытался догнать Павла. Тем временем тупоносые, быстро развернувшись, уже неслись сверху на штурмовиков. Необходимо бросить машину вверх, чтобы преградить им путь. Но что такое? Самолет как бы не слушается Шевелева. Двигатель не тянет, хотя воздушный винт вращается. Скорость падает. Маслом фонарь забрызгало. Павел попытался развернуть машину против "фоккеров", увеличить скорость, но в этот момент раздался какой-то треск, и летчик почувствовал сильный ожог в правом бедре. Над головой промелькнули черные кресты на желтых плоскостях "мессера". Машина стала неуправляемой.

Ведомый Шевелева открыл огонь по неприятелю, но дистанция оказалась слишком большой. Павел выбросился с парашютом. Чтобы не допустить нападения воздушных пиратов, Забелин кружил над своим ведущим, и все же два "мессершмитта" ринулись на парашютиста, соблазнившись легкой добычей. Сражаясь с ними, Забелин доложил по радио обстановку. Тотчас же на помощь ему подоспела пара истребителей во главе с лейтенантом Владимиром Елисеевым. Командир группы приземлился. Ребята облегченно вздохнули - они выполнили свой долг. Недаром же говорится:

У летчиков наших такая порука,

Такое заветное правило есть:

Врага уничтожить - большая заслуга,

Но друга спасти - это высшая честь.

Что же произошло с Павлом Федоровичем Шевелевым? Вот что мы узнали позже.

Во время боя наших ребят с немецкими летчиками купол шевелевского парашюта все же оказался пробитым. Скорость снижения увеличилась. Но высота была уже небольшая, и Павел думал только об одном - приготовить оружие и в случае необходимости встретить врага на земле как положено.

Достал пистолет, взвел курок и, окинув взглядом площадку, на которую парашютировал, заметил людей в белых халатах. "Свои или фашисты?" - тревожно подумал он и тут же ударился о землю.

Очнулся от боли во всем теле. Его куда-то волокли. Не открывая глаз, чтобы не подавать признаков жизни, он прислушался. Незнакомая речь. Первая мысль - о пистолете. Его не оказалось в руке - либо отобрали, либо выронил сам. Теперь единственная надежда на финский нож. Незаметным движением нащупал его в кармане комбинезона. "Живым не сдамся, и если сам погибну, то и гитлеровцам не поздоровится", - решил Шевелев.

Время от времени сквозь сильный звон в голове прорывались глухие взрывы. Значит, рядом линия фронта. Конвоиры, вероятно, устали тащить Павла на куске брезента и остановились передохнуть. Из-под прищуренных век летчик увидел двоих. Попыхивая самокрутками, они сидели возле него и о чем-то говорили. Затем один из них достал из-за голенища большой охотничий нож и разжал стиснутые зубы Павла. Другой, отцепив от пояса флягу, влил в рот немного спирту. Все обожгло внутри, но Павел не обмолвился ни словом. Кто эти люди? Если жизнь Павла нужна им, чтобы допросить его и попытаться склонить к измене Родине, то не стоит ожидать дальнейших событий - в самый раз браться за финку. Ну а если это не враги?

Один из незнакомцев откинул капюшон и поправил шапку. Шевелев заметил на ней звездочку. "Свои!" - радостно заколотилось сердце. И тут же сомнение: "А почему они говорят не по-русски?"

Конвоиры заметили на лице Павла слабый румянец от глотка спирта и заулыбались, начали задавать ему вопросы. Но летчик не мог разобрать ни одного слова. И тогда они снова потащили его на брезенте.

Спустя некоторое время Шевелев оказался в землянке. К нему подошел бородатый человек в меховом жилете поверх гимнастерки.

- Здравствуйте, дорогой наш гость! - сказал он на чистом русском языке. Вы у товарищей, не волнуйтесь. Мы видели воздушный бой. Отлично деретесь, молодец! А немецкая артиллерия молчит. Видимо, крепко ударили по ней.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});