Вечная любовь (Бессмертие любви) - Чарлин Кросс

— Сегодня день моей женитьбы, — напомнил он. — Так почему же я не могу расхаживать туда-сюда?

— Потому что уэльсцы могут подумать, что их доблестный нормандский господин очень уж нервничает. Неужели ты хочешь, чтобы они именно так о тебе подумали?

Пэкстон оглядел залу и обратил внимание на то, что большинство глаз были устремлены на него.

— Нет, я вовсе не хочу этого.

— Значит, тебе нужно найти укромное местечко и уйти туда. Сделай вид, что все нормально, даже если у тебя сейчас полный разброд в мыслях.

Вздохнув, Пэкстон последовал совету Грэхама. Но все равно нервы его были сейчас напряжены до крайности, а в голове полный ералаш.

Он молил Бога, чтобы сделанный выбор оказался удачным. За всю последнюю неделю Пзкстону практически не довелось видеть Алану — с тех самых пор, как он сделал ей предложение. Алана была на удивление милой и подозрительно покладистой.

Пэкстон только удивлялся такой перемене. Он ожидал, что Алана будет оказывать ему упорное сопротивление на всех этапах подготовки. Однако с того самого часа, когда он объявил, что они поженятся, пригрозив в случае неповиновения предпринять соответствующие меры против ее родственников, живущих за рекой, она не выказала ни малейшего неповиновения. Он знал, что Алана виделась со священником. Может, именно отцу Джевону удалось убедить ее в том, что судьба ее определена? И потому Алана смирилась?..

Переводя взгляд с одного лица на другое — а все эти люди горели нетерпением поскорее увидеть невесту, — Пэкстон вспомнил о том, как собрал всех этих людей вместе, буквально четыре дня тому назад, и объявил им о намеченном бракосочетании.

Поначалу уэльсцам решение пришлось явно не по нраву, и они оставались в таком настроении до тех пор, пока с ними не переговорила Алана. Спокойным голосом она объявила о том, что идет на этот союз вполне добровольно и что соблюдает при этом и их жизненные интересы. Она попросила соплеменников одобрить ее выбор и оставить былую ненависть, так чтобы в замке мог наконец воцариться мир и покой.

Недовольный ропот уэльсцев неожиданно прекратился… По крайней мере, пока прекратился. Открытым, правда, оставался вопрос относительно того, согласятся ли они в один прекрасный день принести клятву на верность Генриху? Но если все-таки согласятся, тогда все вокруг будет принадлежать ему. Включая Алану. И хотя Пэкстону очень хотелось иметь собственный лен, в конце-то концов, он считал, что главным сокровищем окажется для него Алана.

Кто-то шутливо толкнул его локтем под ребро. Пэкстон оглянулся.

— Я бы посоветовал лучше взглянуть туда, — сказал Грэхам, кивнув в направлении лестницы.

Пэкстон взглянул туда. То, что он увидел, заставило его сердце сильно и нервно забиться; вдохнув воздух, Пэкстон позабыл про выдох.

Прекрасная. Только этим словом можно было определить сейчас ее.

Поскольку она собиралась замуж уже во второй раз, она не надела вуали. У Пэкстона было такое ощущение, что он видит Алану впервые.

Из расположенного вверху над лестницей окошка струился поток солнечного света. Алана сделала себе такую прическу, что ее темно-каштановые волосы не закрывали лица, удерживаемые двумя гребнями с драгоценными камнями. Длинные пряди волос спускались вдоль спины до самой талии, переливаясь, подобно самому прекрасному шелку, сверкая, как парча.

Облаченная в белоснежное платье и в мягкое, кремового оттенка блио, кромка которого, как и рукава, была отделана золотом, Алана горделивой походкой спускалась по лестнице в залу. От нее сейчас исходило солнечное сияние.

И если хотя бы малая толика этого света будет присутствовать в их совместной жизни, семейное будущее непременно окажется очень счастливым. Пэкстон искренне надеялся, что так и будет.

В то самое мгновение, когда ее ноги коснулись пола залы, Пэкстон подошел и протянул руку. У нее не было отца, не было брата или еще какого-нибудь ближайшего родственника, который мог бы сейчас проводить невесту к жениху, согласно принятому правилу, и потому было решено, что до дверей часовни молодые пойдут вместе, рука об руку.

— Ну как, вы готовы и можно начинать? — осведомился он, заметив, что от прежних царапин на щеке Аланы практически ничего не осталось, только легкая розовая полоска.

Алана не ответила ничего, лишь согласно кивнула. Пэкстон проводил ее через всю залу, затем через весь двор, подвел к часовне, где в дверях давно уже поджидал священник.

Сэр Грэхам и Гвенифер следовали за молодыми, остальные также старались не отстать. Глянув через плечо, Пэкстон обратил внимание, что уэльсцы жались в одну сторону, тогда как нормандцы также старались идти своей тесной группой. Было очевидно, что давняя неприязнь никуда не делась.

Отец Джевон предусмотрительно опустил часть слов, касающихся выдаваемой на чужбину невесты, и сразу перешел к той части церемонии, которая начинается с заранее освященного кольца.

Пэкстон приподнял правую руку Аланы, предусмотрительно освобожденную от складок материи; обнаженность руки свидетельствовала о том, что невеста была вдовой. Он поочередно три раза надел и снял кольцо, семейную реликвию, подаренную Пэкстону еще бабкой, и произнес:

— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. После чего надел кольцо на левую руку Алане и произнес, как того требовал обычай:

— Я надеваю тебе это кольцо как знак нашего союза, этим золотым кольцом я воздаю тебе должное, ныне это твое кольцо.

И как только были произнесены эти слова, Алана припала к его ногам в знак покорности.

Пэкстон захотел немедленно поднять Алану. Но согласно церковному ритуалу и представлению многих мужчин, женщина именно таким образом должна оказать почтение своему мужу: этот ритуал утверждал его неоспоримое главенство. И хотя Пэкстон подчинился сейчас давней традиции, он мысленно поклялся, что Алане более никогда не придется находиться у его ног, не придется унижаться перед ним.

Когда она поднялась, он ввел ее в часовню, где отец Джевон благословил их союз. Последовала месса — и затем все было кончено. Пэкстон встал с колен, помог подняться Алане.

Взглянув ей в лицо, он почувствовал, как защемило сердце. Она сделалась теперь его женой. И сегодня они лягут, наконец, в одну постель.

Вспомнив ее слова о том, что она никогда не выйдет за него замуж, Пэкстон усмехнулся, радуясь тому, что ее обещанию не суждено быть выполненным.

— Ну, дело сделано, Алана. Твоим родственникам теперь ничто не угрожает, а ты теперь — моя, — прошептал он чуть слышно и затем запечатлел на ее устах поцелуй.

Лицо Аланы просияло, едва только он оторвался от нее. Но эта реакция была вызвана отнюдь не словами Пэкстона. Он ничуть не сомневался в этом.