Жерар Депардьё - Бернар Виоле

Фильм Берри, замечательно отобразивший неоднозначность человеческой души, был хорошо принят после выхода на экраны в 1990 году. Публике понравились и мужество действительно сильного произведения, и подбор актеров. Текущие политические события тоже способствовали успеху. Через несколько месяцев после фильма был свергнут румынский диктатор Чаушеску, рухнула Берлинская стена, а вскоре последовал конец советской «перестройки» — иными словами, коммунизма. Если кто и шипел по поводу фильма, так это представители Французской компартии. «Обличая двуличных псевдопатриотов, что довольно легко, фильм направлен прежде всего против коммунистов, — клеймила его «Юманите». — Сэкономив на реализме (известные актеры, многочисленные исторические неточности), он не избежал “левого” пужадизма[53], который часто пускают в ход вот уже много лет, как только французское кино обращается к этому периоду истории».

Режиссер встретил эти выпады с открытым забралом, признав, что в 1947 году Марсель Эме написал роман явной антикоммунистической направленности. Впрочем, сам Берри несколько отошел от его точки зрения, оправдывая выбор своих героев: «Мне нравится этот роман своими литературными достоинствами: сюжетом, персонажами, великолепными диалогами. Но когда я приступил к экранизации, я не встал на место Марселя Эме. Поэтому я внес изменения в образ Генье, сделал из него подлинного демократа, хорошего коммуниста — в том смысле, какой вкладываете в эти слова вы и я сам. После войны мой отец голосовал за коммунистов. Он водил меня на собрания и на демонстрации, в которых участвовали по сто тысяч человек. Там царил необыкновенный подъем. Я думаю, что коммунизм — прекрасная и великая идея, и мне бы хотелось, чтобы она осуществилась. Но я экранизирую книгу и не могу всего изменить. С другой стороны, когда в фильме кого-то называют коммунистом, можно заменить это на “исламского фанатика” или что-нибудь другое. Речь идет прежде всего о том, что происходит, когда при смене правительства вчерашние побежденные становятся победителями, берут в руки власть и сводят счеты».

Может быть, именно для сочувствующих коммунистам Берри вскоре экранизировал «Жерминаль» Золя, показав на экране первые крупные стачки, неравенство, отчаяние и борьбу рабочего класса? Это вполне вероятно, хотя самому режиссеру претило, чтобы его загоняли в некие рамки: «Я доволен таким чередованием своих фильмов. Судить меня будут в конце».

А судить Депардьё, причем жестоко, начали уже очень скоро. Всё началось с заговора, сложившегося в Америке, всего за несколько часов до грандиозной церемонии вручения «Оскаров».

Глава десятая

Грязная история

Депардьё узнал эту новость под синим небом острова Маврикий, где только что начались съемки фильма «Мой папа герой»: 4 февраля 1991 года «Тайм мэгэзин» посвятил французскому актеру длинную биографическую статью, в которой автор, Ричард Корлисс, рассказывал об изнасиловании, в котором якобы участвовал Жерар в возрасте девяти лет, а потом, позже, о многих других. Эту необычную информацию серьезный еженедельник почерпнул из интервью, которое актер дал десятью годами ранее кино-журналу «Фильм комман». Там он говорил о своей бурной юности, об отношениях с девушками: «Изнасилование было обычным делом, в этом не было ничего плохого, они хотели, чтобы их изнасиловали… Изнасилования не существует… бывает только ситуация, в которую ставит себя женщина, чтобы ее изнасиловали…» Эти странные воспоминания юности, которые тогда остались незамеченными, были процитированы за несколько дней до вручения «Оскаров» и произвели эффект разорвавшейся бомбы. Англоязычной прессе они принесли неплохой навар и стали настоящим подарком для воинствующих американских феминисток, которые тут же направили Депардьё возмущенное предупреждение: «Теперь, когда Америка знает о вас всё, вам здесь больше не работать…» После чего Национальная организация женщин по-деловому предложила ему поскорее перечислить внушительную сумму на счет центра помощи изнасилованным женщинам…

Тон был задан. В несколько дней из искры разгорелось пламя. Не проверяя своих источников, все газеты («Нью-Йорк пост», «Вашингтон пост», «Ю-эс-эй тудей») старательно раздували «скандал», как правило, присовокупляя свои нелицеприятные комментарии. Пораженный в самое сердце, под градом ударов, задевающих его честь, актер кипел от возмущения и не знал, чему верить. Своих проблем с законом (угон автомобилей, «черный рынок») Депардьё никогда не скрывал. Но все эти истории об изнасилованиях его возмутили. Это было «чудовищно и отвратительно»! После своего «изгнания» он давал на Маврикии одно интервью за другим в форме категорических опровержений: «Конечно, я очень рано приобрел сексуальный опыт, но изнасилование — никогда! Я слишком уважаю женщин… Американская пресса всегда относилась ко мне честно и справедливо. Я глубоко оскорблен тем, что случилось».

Правда или ложь? Несколько французских газет задались вопросом о достоверности этих фактов и о совпадении времени публикации скандальных статей с приближающейся церемонией раздачи «Оскаров» в Голливуде. Некоторые специально напомнили о шумных кампаниях, развязанных в прошлом против многих знаменитых актеров: Ингрид Бергман, подвергнутой остракизму тетками из лиг борьбы за добродетель, поскольку она «жила во грехе» с Роберто Росселлини; Романа Поланского, обвиненного в надругательстве над распутной девчонкой, или Жозе Ферре, которого тоже подозревали в изнасилованиях в отроческом возрасте… За несколько недель до Депардьё та же самая англосаксонская пресса ополчилась на прославившуюся после выхода на экраны «Красотки» Джулию Робертс, которая, как утверждалось, была нимфоманкой и «меняла бойфрендов так же часто, как белье»…

Американским репортерам не было дела до доводов здравого смысла, они предпочитали разжигать страсти. У Депардьё не оставалось выбора: нужно было переходить из защиты в нападение, действовать через суд. Его адвокаты сумеют доказать, заявил он, что речь идет о бесстыдном «искажении высказываний». Но «Тайм», заваривший всю эту кашу, отказался пойти на попятную. «Высказывания г-на Депардьё были правильно поняты и правильно переведены», — отчеканил главный редактор журнала. Для пущего эффекта он заявил, что актер повторил свои заявления одной из корреспонденток издания. «А после были другие изнасилования?» — «Да», — якобы ответил Депардьё и стал оправдываться: «Но при тех обстоятельствах это было совершенно нормально. Это было частью моего детства». Ложь, снова возразили американские адвокаты актера, заявив, что расшифровали эту магнитофонную запись: из слов Депардьё вовсе не следовало, что его можно обвинить в изнасиловании. Беседа велась по-французски, на вопрос: «Правда ли, что вы в девять лет присутствовали первый раз при изнасиловании?» — Жерар ответил «Да». Вот только когда журналистка переводила вопрос с французского на английский (для передачи Ричарду Корлиссу, который состряпал статью), она написала «участвовали» вместо «присутствовали»… Из пассивного свидетеля (чего Жерар никогда не отрицал) он вдруг превратился в преступника… Далее она спросила: «А потом — нормально ли, что были еще изнасилования?» Жерар ответил: «Да, это вполне нормально. В этом нет ничего необыкновенного». Вырванные из контекста, эти слова могут быть истолкованы в том смысле, что Депардьё не только одобряет изнасилования, но и не видит в них ничего особенного… На самом же деле он хотел сказать именно то, что долго объяснял раньше, говоря о своем детстве: для среды, в которой он жил, это было в порядке вещей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});