Торговцы во времени (авторский сборник) - Андрэ Нортон

Трюк сработал, потому что дикий бег замедлился до галопа. Другой наездник, оказавшийся настолько ловким в искусстве верховой езды, что вызвал восхищение Росса, наклонился со своего седла, чтобы поймать свисающую уздечку; от этого понесшая лошадь сбавила аллюр до ровного бега второго коня. Галоп перешел в рысь, а потом лошадь и вовсе остановилась.

После захвата лошади кочевник, казалось, потерял к Россу всякий интерес, оглядывая широкий занавес дыма от сгоревшей травы, и нахмурился, видя, что огонь распространяется быстро. Бормоча что-то себе под нос, он потянул за веревку и повел за собой лошадь Росса в направлении, откуда Еннар привел пленника меньше получаса назад.

Росс попытался подумать. Внезапная смерть вождя вполне могла повлечь за собой казнь пленника, если в племени проснется чувство мести. С другой стороны, появилась призрачная надежда, что он сможет убедительно доказать им, что он действительно из другого клана и что помочь ему будет равносильно участию в совместной борьбе против общего врага.

Но составить четкий план было сложно, хотя единственное, что сейчас могло его спасти, это ум. Переговоры, которые закончились смертью Фоскара, дали Россу немного времени. Он был все еще пленным, хотя у кочевников, а не у внеземных существ. Возможно, для людей с корабля эти примитивные существа были едва ли ценнее, чем лесные звери.

Росс не пытался заговорить со своим нынешним охранником, который тащил его за собой к заходящему солнцу зарождающегося вечера. Наконец они остановились в той же рощице, где отдыхали днем. Кочевник привязал лошадей, потом внимательно осмотрел животное, на котором скакал Росс. Ворча, он отвязал пленника и бесцеремонно швырнул его на землю, потом принялся рассматривать лошадь. Росс приподнялся и увидел метку, оставленную огнем на шкуре лошади, там, где ее кожа покрылась волдырями.

На полосу ожога кочевники приложили толстые куски грязи, принесенные с берега ручья. После того как человек оттер обоих животных скрученной травой, он подошел к Россу, толкнул его на землю и осмотрел его левую ногу.

Росс понял, в чем дело. И действительно, там, куда ударило пламя, на его бедре тоже должен быть ожог, и все же боли он не чувствовал. Сейчас, когда кочевник искал ожоги, он увидел, что ткань абсолютно не изменила цвет. И вспомнил, что пришельцы спокойно ходили по горевшей деревне. Как костюм изолировал его от холода льда, так же, похоже, защищал он его и от огня, чему Росс был искренне рад. То, что он избежал повреждений, поразило кочевника, который, не найдя на Россе следов ожога, оставил его одного и уселся в отдалении, будто боялся его.

Долго ждать им не пришлось. Один за другим в роще собирались люди из отряда Фоскара. Самыми последними, неся тело их вождя, пришли Еннар и Тулка. Лица обоих были запятнаны пылью, и когда другие взглянули на тело, они тоже начали втирать пыль в щеки, повторяя одни и те же слова и подходя один за другим к мертвому телу, чтобы прикоснуться к правой руке вождя.

Еннар, препоручивший свое бремя другим, слез с усталой лошади и долго стоял, склонив голову. Потом он пристально глянул на Росса и пересек маленькую поляну, встав прямо над человеком из поздней эпохи. Мальчишество, которое было в нем, когда он сражался по приказу Фоскара, исчезло. И когда он наклонился и заговорил, выговаривая каждое слово тщательно и медленно, так чтобы Росс мог понять обещание, это пугающее обещание, его глаза горели безжалостным огнем:

— Лесная крыса, Фоскар отправляется в погребальный костер. И он берет с собой раба, который будет служить ему на небесах, раба, который будет бежать на звук его голоса и дрожать, когда он гремит. Раб-собака, ты побежишь за Фоскаром на небеса и вечно будешь ходить за ним, как человек ходит по земле. Я, Еннар, клянусь, что Фоскар попадет на небеса со всеми почестями. А ты, собака, будешь лежать у его ног при его восхождении!

Он не прикоснулся к Россу, но Росс ни минуты не сомневался, что он действительно имеет в виду то, что говорит.

 Глава 17

Приготовления к похоронам Фоскара проходили ночью. Деревянная конструкция за большим лагерем племени, собранная из связанных между собой охапок, которые притащили из леса, становилась все выше и выше. Постоянного тихого завывания женщин в палатках было достаточно, чтобы довести любого человека до грани безумия. Росса оставили под охраной там, откуда он мог все это наблюдать, — изощренность пытки, которая, решил бы он раньше, была слишком тонка и неуловима для Еннара. Хотя мужчины постарше и отдавали наездникам распоряжения по подготовке церемонии, Еннар был ближайшим кровным родственником Фоскара среди мужчин, и основная ответственность за предстоящее погребение была возложена на него.

Лошадь из стада, серого жеребца, привели и привязали к забору рядом с Россом как жертву номер два, и неподалеку две гончие, в свою очередь, тоже сидели на цепи. Фоскар, с лучшим своим оружием в руках, одетый в красный плащ, лежал на похоронных дрогах. Поблизости припал к земле жрец племени, тряся грохочущей трещоткой, то говоря нараспев, то пронзительно крича. Все происходившее в своей дикости могло быть сценой прямо с одной из кассет, хранившихся на базе проекта. Россу было очень трудно не забывать о том, что все это было реальностью и что ему предстояло сыграть одну из главных ролей в этой пьесе без возможности вмешательства Операционного Ретрограда, который в любую минуту мог бы вернуть его в безопасное место.

Иногда, когда телесная усталость подавляла все остальное, он засыпал в этом кошмаре. Он проснулся оцепеневший — рука сжимала его волосы, задрав ему голову.

— Ты спишь — ты не боишься, собака Фоскара?

Росс слабо заморгал. Страх? Конечно, он боялся. Страх, осознал он с ясностью, которую редко переживал ранее, всегда преследовал его, ночевал в его постели. Но никогда он не был окружен страхом и не был бы охвачен им сейчас, хотя и не мог никак защитить себя.

— Я не боюсь! — в запале жаркого хвастовства бросил он в лицо Еннару. Нет, он не боится!

— Посмотрим, будешь ли ты говорить так громко, когда огонь начнет кусать тебя! — отрезал тот. И все же в этом проклятии звучало неохотное признание мужества Росса.

Когда огонь начнет кусать... — звенело в голове у Росса. Было и еще что-то — если б только он мог вспомнить! До этого момента он еще цеплялся за слабую надежду. Это невозможно — он снова чувствовал это с необычайной ясностью ума — честно встретиться лицом к лицу с собственной смертью. Человек всегда продолжает верить, что в последний момент его жизни произойдет что-то, что его спасет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});