Рига. Ближний Запад, или Правда и мифы о русской Европе - Алексей Евдокимов

Не то чтобы Видземское взморье было не цивилизованным – то же Саулкрасты место вполне респектабельное, с кабаками и гостиницами – но здесь куда проще, чем в Юрмале, выпасть из человеческого коловращения, ощутить себя вдали от большого города. Если хочется покоя и уединения – отправляться стоит сюда. Природа здесь первозданней – на пляжах, не в пример ухоженному Рижскому взморью, хватает живописных валунов и гальки.

Время от времени попадаются нудистские пляжи – в здешних относительно безлюдных краях нелюбителям одежды комфортней, чем в переполненной Юрмале (в последней есть «голый» пляж – но на отшибе, у самого устья Лиелупе). Именно на Видземском взморье, в Инчупе, нудисты собирались еще в пуританские советские времена: место вообще было облюбовано всякого рода неформалами и обросло впоследствии легендами. Говорят, официальный нудистский пляж здесь был открыт в перестройку, когда СССР еще был жив и даже не при смерти. Сейчас таковых пляжей в этом направлении несколько, ближайший – в Вецаки (Vecāki).

Vecāki – это еще Рига, хотя и отдаленный ее район: место в силу близости популярное и сравнительно людное. Но дальше город заканчивается – это не «сплошная» Юрмала, где дачные поселки давно слились: здесь между ними хватает «прорех».

В некоторых местечках еще жива память об их прежней, не курортной специализации – в Царникаве (Carnikava; 30 км от Риги), например, в советские времена был известный рыболовецкий колхоз, а теперь поселок славится здешним Днем миноги. Отмечают его – устраивая шествия, гуляния, пляски и, разумеется, дегустации – в конце августа, когда начинается сезон ловли этого противного, но вкусного позвоночного (к рыбам оно, кстати, не относится). Вообще-то минога (nēg´is) – титульный латвийский деликатес, но царникавская минога – это отдельное понятие, официально «запатентованное» в ЕС в качестве традиционного продукта (итальянцы подобным образом гарантируют традиционность своей моцареллы, а испанцы – хамона). Царникавское ООО «Крупис» (SIA «Krupis») – на него водят экскурсии – обещает даже булочки с миногой.

Саулкрасты, неофициальная столица здешнего курортного побережья, – совсем небольшой поселок, однако же со своим набором достопримечательностей и своим музыкальным фестивалем. И снова – показательная разница с Юрмалой. Если в последней оглушительно – на весь бывший Союз – громыхала попса, то в Саулкрасты без лишней помпы собираются джазмены. Фестиваль Saulkrasti Jazz проводится ежегодно в июле.

Юрмала, где в Дубулты в «оккупационные» времена был знаменитый Дом творчества писателей, прочно вписана в историю советской литературы. Но присутствует в этой истории и Саулкрасты – почти тайно, эдаким засекреченным Эдемом. Русская «Википедия» цитирует стихотворение Бориса Чичибабина: «Улыбнись мне еле-еле,//что была в раю хоть раз ты. Этот рай одной недели/назывался Саулкрасты».

Рай не рай, но место очень живописное, известное высокой – почти 20 метров, рекорд для здешних плосковатых побережий – Белой дюной (Baltā kāpa) со смотровой площадкой наверху. Помимо природных достопримечательностей есть в этом крошечном поселке и музеи, причем неожиданные – вроде Музея велосипедов с 800‑ми экземплярами со всего мира.

Еще один забавный музей находится в восьми километрах отсюда, в Дунте (Dunte). Фон Дунтен – славный остзейский немецкий род, одной из представительниц которого была Якобина фон Дунте, в 1744 году вышедшая замуж за немецкого поручика на русской службе Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена. Того самого Мюнхгаузена, который, как всем известно, летал на ядре, стрелял в оленя вишневой косточкой и голосом Олега Янковского призывал: «Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!» Поводов улыбнуться хватает в Музее Мюнхгаузена (Minhauzena Muzejs) в Дунте, где было имение баронской жены и где он сам, как тут утверждают, прожил шесть лет до того, как покинул русскую службу. Так что барона в Латвии считают своим и печатают его портрет даже на пивных этикетках. В Дунте – целый небольшой развлекательный комплекс с деревянным кораблем и гигантской пивной кружкой. Про растущие вокруг усадьбы дубы тут говорят, что они высажены лично бароном и ныне самые высокие в Европе – в общем, мюнхгаузенские традиции хвастовства живы.

Наводки:

* Объявления о сдаче в аренду недвижимости: ss.lv

* Туристический информационный портал Царникавы: www.tourism.carnikava.lv

* Царникавское ООО «Крупис» (рассказ о традициях ловли и готовки миноги, дегустация и продажа): тел. [phone], эл. почта [email protected]

* Информационный портал Саулкрасты: www.visitsaulkrasti.lv

* Сайт Музея велосипедов в Саулкрасты: www.velomuseum.lv

* Сайт Музея Мюнхгаузена в Дунте: www.minhauzens.lv

За Юрмалой

Многие в Москве помнят знаменитый в нулевых клуб «Апшу». Про его загадочное название говорили разное, вплоть до того, что на казахском это что-то неприличное – но ни Казахстан, ни неприличности тут совершенно ни при чем. Апшу – свойское сокращение латышского Apšuciems: названия поселка на западном побережье Рижского залива, километрах в 60‑ти от Риги. Апшуциемс в переводе – «Осиновый поселок», «Осиновка».

Когда-то он, как и все соседние, был поселком рыбацким, теперь тут безработица и зачатки курортной индустрии. Впрочем, и сейчас эту курземскую глухомань (Курземе – западная часть Латвии) не назовешь общеизвестным местом отдыха, а лет сорок назад она была секретом московской и питерской вольнодумствующей богемы, отыскавшей и облюбовавшей здешние деревни еще в те далекие времена.

Юрмала тогда была переполнена отдыхающими со всего Союза, в ней бурлила светская жизнь – а в десятке километров западнее тихо жили своей провинциальной жизнью крошечные прибрежные ciems’ы (поселки): Лапмежциемс, Рагациемс, Апшуциемс, Плиеньциемс. Ловили и коптили рыбу да сдавали на лето жилье тем, кто искал спокойствия, подлинности и творческой атмосферы.

Были среди постоянных здешних гостей и московский историк-диссидент Вадим Борисов с дочерьми – теми самыми сестрами Карельскими, что основали потом в российской столице клуб «Апшу». Во второй половине девяностых тут в море Борисов утонул.

Но куда более известна другая трагедия, которой обернулась любовь российской богемы к курземской глубинке. В августе 1990‑го в этих краях, на шоссе Слока – Талси, врезался на «Москвиче» в междугородний «Икарус» Виктор Цой. Всего за пару месяцев до этого я был на его рижском концерте – а потом ездил, конечно, на 35‑й километр рокового шоссе: место гибели Цоя тогда было объектом паломничества. Теперь на обочине – бюст черного мрамора.