Сохранить! - Евгений Нетт

всё менее и менее цельной. Всё чаще он заходился в приступах безумного хохота, всё чаще видел в смертях союзников что-то смешное, а в гибели врагов трагедию и печаль. Иногда он отдавал бессмысленные команды, и предупреждал об угрозах, которые существовали в очень далёком будущем, а иногда своими силами выжигал мозги всему живому на бортах кораблей, которые продолжали дрейфовать, покидая область идущего боя. И под такие удары с попеременным успехом попадали и свои, и чужие: шепчущему безумию всё равно было, чьи жизни приносить в жертву.

В жертву кому?

Посвящённый знал ответ, но не верил в него, не признавал его и отчаянно надеялся на то, что всё вокруг происходящее всего лишь страшный сон. Что он, больше тридцати лет готовившийся к этой военной кампании, не провалился и не утратил контроль. Что всё ещё можно исправить. Что покровители и ориентиры в деле покорения Эфира своей не чудовища…

— Сектор четырнадцать-три-три-один, выход рейдеров из слепого прыжка через четыре минуты. — Связисты засуетились, передавая информацию дальше, но посвящённый, коротко вздрогнувший и застывший, точно каменное изваяние, этого уже не видел. Его зрачки расширились до предела, а ополоумевший взгляд начал плавать по мостику, черты и рублёные углы которого расплывались и искажались, превращаясь в тягучее, противоестественное желе. Буйство красок и кладезь самых разных форм играючи одарили бы обычного человека сенсорным шоком, но посвящённый, с самого детства натаскиваемый на работу с Эфиром, держался. Даже осознание того, что вокруг никто не паниковал, не восклицал и не кричал не поколебало его уверенности, не заставило выйти из транса, отдав буйству эфирных энергий весь корабль, если не флот.

Словно маяк на крохотном островке посреди бушующего океана, разум посвящённого исправно выполнял свою работу, структурируя и усмиряя ставший невообразимо чудовищным поток Силы, лопающий космические корабли имперцев точно ребёнок мыльные пузыри. И пусть удары эти с каждым разом становились всё менее направленными и всё более хаотичными, мужчина не сдавался. Во флоте каждый разумный, будь то цийениец, человек или кто-то ещё, безукоризненно и не щадя себя выполнял свою работу.

И посвящённый не должен был стать исключением из этого правила, даже если ему придётся возложить на алтарь победы всего себя.

Что, впрочем, кое-кого вполне устраивало.

— Посмотри на меня, Велий. Не отводи взгляда от того, в кого верил всю свою жизнь. — Мягкий, мелодичный голос взорвался в голове мужчины тысячью искр, и последние осколки самоконтроля обратились в ничто. Отчаянные попытки не смотреть прекратились, и более человек не собирался противиться ни приказам, ни даже просьбам идеального существа, снизошедшего до его скромной персоны.

Эфир избавился от оков, и проходящий мимо линкор Альянса захлестнула волна потустороннего пламени. На мостике раздались крики, засуетилась охрана, но Велий, первый среди равных, уже не замечал этого. Его прежде плавающий взгляд сосредоточился на необычайной красоты гуманоиде, замершем напротив. Высокий и гармонично сложенный, с белоснежной кожей и водопадом ниспадающих по плечам иссиня-чёрных волос, он взирал на материальный мир пронзительно-яркими пурпурными глазами, а на посвящённого смотрел словно родитель на любимого ребёнка.

С гордостью, глубоким удовлетворением и умилением.

Белоснежная, пульсирующая силой и затянутая в закрывающую лишь три пальца перчатку ладонь коснулась виска вздрогнувшего мужчины, в голове которого тут же расцвёл цветок эйфории, смывший последние крохи человеческого самоосознания.

— Ты достоин, Велий. Достоин того, чтобы открыть свой разум Эфиру так, как должно. Твоя воля непоколебима. Тебе подчиняются энергии, недоступные даже лучшим из смертных. Открой разум, Велий. Сделай шаг в Эфир…

Велий, в котором к этому моменту не осталось ничего от самого Велия, с готовностью открылся потокам Эфира. Вспышка — и вот уже разум, суть и душа фанатика обратились в ничто. Испарились, распались ворохом нематериальных частиц, органично влившихся в общий поток энергий.

А на освободившееся место встал тот, кто доселе присутствовал в материальном мире лишь в качестве проекции. Глаза «Велия» пыхнули сверхъестественным пурпуром, и неконтролируемое буйство Эфира в непосредственной близости от сражающихся улеглось. Лёгкое движение руки — и несколько десятков имперских кораблей разом раскалывает на части, поджигает, замораживает и измельчает в пыль. Эхо смертей и первобытного ужаса, рождённого непониманием происходящего, первый Воплощённый вдохнул с невообразимым прежде удовольствием.

Ибо сейчас перед ним раскинулась новая галактика, в которой было достаточно жизни, чтобы окупить тысячи и тысячи лет, потраченных на возведение связывающих реальности мостов. Затянувшийся со своим воплощением План был близок к своему завершению, ибо теперь у коренных жителей этой реальности не было и толики надежды на то, чтобы изгнать вторженцев.

Полноценное воплощение Эфира отныне было лишь вопросом времени.

— Всему флоту — выйти из боя и отвести корабли к границе системы. — Голос «Велия» звучал громко и властно, а сопротивляться или даже просто раздумывать над его приказами могли считанные единицы разумных. Только те из них, чья воля была крепче стали были способны сопротивляться внушению. И они возмутились бы, не выполняй все вокруг полученный приказ в точности и с невиданным доселе энтузиазмом. — Установите связь с «Мглой-2».

Второй корабль с посвящённым на борту действовал на противоположной части поля боя, и на данный момент не торопился выполнять приказ «Велия»: другой одарённый своими силами создавал своеобразный барьер, препятствующий влиянию извне. И хоть занявшее тело смертного существо могло подавить волю «коллеги», делать это без серьёзных оснований не собиралось. Ведь способные проявлять инициативу подчинённые были куда ценнее болванчиков, которые, к тому же, не будут отличаться приемлемой жизнеспособностью, а обработка будет даже более грубой, чем то, чему подвергались так называемые Длани.

Вот уж с кем предстоит немало мороки…

— Милорд, флагман «Весть» запрашивает связь. Адмирал на линии!

«Велий» поморщился: всё-таки муштра и рефлексы, вбитые в разумных, составляющих экипажи кораблей, вредили мягкому подчинению. Словно разбросанные на дороге камни, они подбрасывали проезжающие по ним телеги или заставляли объезжать их, препятствуя естественному течению мыслей. Со временем эта проблема канет в лету, но пока «Велий» был вынужден довольствоваться несовершенством получившихся марионеток.

Изображение на экране ещё не успело сформироваться, а «Велий» уже отыскал сильного волей цийенийца, ворвался в открытые Эфиру мысли, удостоверился в правильности сделанных выводов и одним точным ударом пробил брешь в его сознании и изменил его так, чтобы впредь проблемы не могли возникнуть в принципе.

Теперь адмирал седьмого флота Альянса Ззод был неспособен противиться его воле, хоть и потерял при этом значительную долю своего прежнего потенциала. Но именно такая судьба ждала сейчас всех тех, кто угрожал планам первого Воплощённого. Потом он намеревался полностью отказаться