Темная сторона дороги (сборник) - Олег Кожин

Через минуту показалась отворотка, которая вела к небольшому магазинчику. Такие можно увидеть в любой глуши. Это было белое здание с красными буквами «ВСЕ ДЛЯ ВАШЕЙ МАШИНЫ. 24 ЧАСА». За витриной виднелись полки, заставленные товарами. Толстяк выкрутил руль, свернув к магазинчику. Красная фура проехала на стоянку для машин, замедляя ход, и остановилась.

– Тебе купить что-нибудь? – спросил водитель у Димы. Тот покачал головой. – Тогда сиди, я сейчас.

Толстяк выбрался наружу, хлопнул дверцей и направился к магазину. Он был, как и днем, раздет до пояса, что, впрочем, мало его волновало. Кожа, красная, как обшивка фуры, похоже, была нечувствительна и к холоду, и к жаре. Сейчас она продолжала блестеть, как будто покрытая потом. Хорошая маскировка днем. В ночное время такой внешний вид вызвал бы вопросы, но сейчас водителя это не тревожило. Не беспокоил его и оставшийся в кабине пассажир. Если тот попытается выбраться из кабины, питомцы тут же съедят его.

Дима остался сидеть, глядя перед собой. Какая-то часть его сознания кричала, что он должен уходить отсюда, пользуясь неожиданной свободой. Если он не сделает этого, то умрет так же, как и Маша, но парню было все равно. Убьют его или нет, не имеет значения. Без Маши не хотелось жить. Дальнобойщик открыл дверь магазинчика и вошел. Какое-то время вокруг царила тишина, нарушаемая лишь стрекотом сверчков да сонным жужжанием «питомцев» в кабине. Дима откинулся на спинку сиденья. Он не обращал внимания на слепней, ползающих по лицу и рукам, не видел ничего за окном, усеянным черными точками. Заедающая пластинка мыслей отключилась, оставив только вакуум.

– Дима, – раздалось снаружи. Услышав свое имя, парень встрепенулся. Ведь он изучил все интонации и оттенки этого голоса. Этого не может быть, подумал он. Водитель же говорил…

Задрожав, Дима обернулся к окну и увидел Машу.

* * *

Парень обомлел. Он никак не был готов к тому, что увидит.

Какая-то часть его, которую он заглушал, как мог, уже понимала, что девушку никогда не вернуть. Другая половина сознания спорила с первой, говоря, что он пока не видел трупа, и еще рано что-то утверждать. И вместе с тем Дима не желал свидетельств смерти Маши, потому что тогда боль обрушилась бы на него с новой силой.

Однако сейчас он просто оцепенел. Увиденное, пожалуй, говорило о том, что он сошел с ума. Тем не менее внутренний голос подсказывал, что все происходит на самом деле. Впервые за несколько последних часов Дима перестал спорить сам с собой.

Вокруг, насколько хватало обзора, парили светящиеся сгустки. Еще минуту назад их не было, но теперь они планировали вокруг фуры, словно были здесь всегда. Одно из мерцающих тел висело перед его глазами, без конца меняя форму. В сияющем тумане то проступало, то терялось лицо Маши, которое он уже не надеялся увидеть. Мерцающий сгусток не бросал ни отсвета на дверцу водителя, ни «зайчиков» в зеркало заднего вида.

– Дима, – скорее почувствовал, чем услышал, парень. Голос любимой был едва слышным шепотом, пробивавшимся сквозь его мятущиеся мысли. Дима присмотрелся и увидел тонкую золотистую нить, которая тянулась от него к Маше.

– Маша, он убил тебя? – спросил парень.

– Да, – ответил свет. – Убил так же, как многих до этого. Видишь их души?

Дима кивнул. Я сплю, подумал он. Весь этот день – огромный страшный сон, который никак не может закончиться. Он ущипнул себя за руку и скривился от боли. Голос Маши тем временем продолжал звучать в его голове:

– Они хотят уничтожить дальнобойщика. Иначе это чудовище не остановится, будет убивать дальше. Наши тела – всего лишь пища для его питомцев. Пора покончить с этим.

Дима кивнул. Только сейчас он принял то, что так долго отрицал. Тяжесть горя и боль обрушились на него, давя на плечи непомерным грузом. Маша мертва, и этого уже не исправить. Они будут навсегда разлучены. Он зарыдал, не в силах смириться с несправедливостью жизни и смерти.

– Дима, – послышался голос Маши, – не надо. Не теряй времени.

Дима взглянул на летающие огни, на Машу. Все то, что он видел, походило на плод воспаленного воображения, но такой уж выдалась эта ночь. «Ночь Трассы» – так, кажется, называл ее безымянный маньяк? Он глубоко вздохнул и спросил:

– Как я могу уничтожить его?

– Мы сделаем это вместе, – ответила Маша. Золотистые огоньки собрались в рой и проникли внутрь грузовика.

* * *

Слепни в кабине грузовика что-то почувствовали. Они не могли вылететь наружу – было слишком холодно. Человек в кабине дернулся назад, ударившись о спинку сиденья, а потом забился в конвульсиях. В этом было что-то непривычное.

Темная масса заметалась по тесному пространству кабины. Насекомые встревожились. Начиналась гроза. И в ее эпицентре находился паренек, от которого веяло угрозой. Слепни пытались покинуть фуру сквозь щели в обшивке, но ворвавшийся сквозь лобовое стекло вихрь энергии уничтожил их всех. Пепел и прозрачные крылья падали на сиденья, усыпая тонким слоем приборную панель, фигурку гавайской танцовщицы и руль грузовика.

Димины вены и жилы наполнились чистейшей энергией, все чувства обострились. Теперь он мог разглядеть каждый лист на любом из дальних деревьев. Он слышал дальние крики птиц, разговоры пассажиров в летевшем над ним самолете и – самое главное – дальнобойщика-убийцу в магазине: причмокивание его губ, еле слышный скрип кожи, похожий на треск хитинового панциря, влажный звук, с которым поворачивались глаза в глазницах. Дима снова услышал, как множество голосов перекликаются в его голове. Он уже испытал подобное, когда оказался впервые рядом с красной фурой. Но теперь шепчущие голоса не спорили между собой. Они только просили – убей его.

Дима направился к магазину. Искры чужой энергии щекотали кожу изнутри. Он увидел, что происходит по ту сторону витрины. Убийца заворачивал что-то в огромный кусок холстины. Наружу свешивалась безжизненная рука, принадлежавшая, по-видимому, продавцу. Дальнобойщик, чье тело и сейчас блестело в холодном свете ламп, что-то почувствовал, потому что отложил свое занятие и поднял глаза. На красном лице промелькнула досада, он схватил сверток и поднял над головой. В следующий миг безжизненное тело вылетело наружу в каскаде осколков и глухо ударилось об асфальт. Убийца вышел следом, обколов сапогом остатки витрины. Он перешагнул через труп и успел сделать еще пару шагов, прежде чем кровь в Диминых жилах закипела от призрачных воплей множества голосов. Дима бросился на толстяка и одним ударом смял его лицо. Или, вернее, то, что им притворялось. Дальнобойщик пошатнулся и чуть не упал, запнувшись о тело позади. Подняв руку к тому, что осталось от его щеки, он нащупал край «человеческой» оболочки, превратившейся в лохмотья. Затем рванул фальшивую плоть. В маскировке больше не было смысла.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});