Спецоперация «Зверобой» - Михаил Ефимович Болтунов

плечом, хитро усмехнулся.

– Повторяю для непонятливых. Гитлера я и за так с удовольствием прикончу. Но звезда Героя мне никак не помешает. Пригодится, будет правофланговая к моим орденам. Эх, приеду к себе в Рудню! Прошвырнусь по главной улице весь в орденах и в девушках!

Разведчики засмеялись, заулыбались, и приказ показался не таким уж невыполнимым. Подумалось: не так страшен черт, как его малюют.

Глава 9

Рано утром, еще не было шести часов, как над лесом, в том районе, где располагался отряд Недоспасова, небо «зазвездили» гитлеровские ракеты – красные, желтые, белые. Послышался рев двигателей. Баталин выскочил из землянки. Увидев капитана Гречина, который дежурил ночью, спросил:

– Что там, Авдей?

Тот, не отрывая взгляда от немецких ракет, ответил:

– Мне, кажется, немцы напали на партизанский отряд.

Громыхнули пушки. Из-за дальней кромки деревьев неожиданно вынырнул самолет-разведчик. Начал кружить над лесом.

«Неужто началось то, о чем его предупреждал в Москве Селезнев – карательная операция Шенкендорфа», – мелькнуло в голове Баталина, но он отбросил эту мысль. Командир понимал, с чем столкнется сейчас: разведчики будут рваться туда, где идет бой. Ему надо как-то сдержать их, убедить в обратном. В том, что им совсем в другую сторону. То есть партизанам сражаться, а им… уходить.

Все действия разведгруппы были обговорены задолго с Недоспасовым и Потиленко. В случае наступления немцев партизаны вступают в бой, потом отходят на юг в сторону Починка. Баталинцы по сигналу Недоспасова покидают лагерь и уходят на северо-запад: на Демидов, Велиж, а потом, в зависимости от обстановки, в белорусские леса. Как только предоставится возможность, разведгруппа возвращается в свой район и приступает к выполнению боевой задачи. План был утвержден Центром.

Из землянок выскакивали разведчики, глядя ввысь на круживший над лесом немецкий самолет-наблюдатель, прислушивались к нарастающей канонаде.

– Полицаи ударили? – испуганно спросила радистка Пивоварова.

– Боюсь, все серьезнее. Это та самая карательная операция, о которой меня предупреждали в Центре, – произнес Баталин.

– Подмогнем братьям-партизанам, – призвал, как на митинге, Сараскин.

– Старшина, слушайте внимательно. Помните дорогу, которая проходит параллельно лесу, бегом туда и назад. Доложите, успели немцы выставить заслон или нет. Григорьев, вы по тропинке в отряд. Навстречу нам, уверен, движется связной. Он передаст сообщение Недоспасова на словах. Сам пусть возвращается. Там каждый штык на счету.

Когда Сараскин и Григорьев ушли, Баталин приказал:

– Остальным бегом собираться в дорогу. Берем максимум того, что сможем унести.

Сергей понимал, теперь они остаются одни. Партизан рядом не будет. Значит, надо собрать запас пищи хотя бы на три-четыре дня, чтобы на первых порах не заходить в села и не привлекать к себе внимания, не оставлять следов по пути движения.

Он зашел в землянку к радистам. Никеров и Пивоварова складывали радиостанцию.

– Товарищ командир, – спросила Анна, – мы надолго отсюда? Скоро вернемся?

– Это не нам решать. Сейчас не о возвращении думать надо, а о том, как выскользнуть отсюда. Немцы умеют набрасывать удавку. Уверен: сейчас они уже перекрывают дороги, окружают лес, блокируют весь район. Так что надо торопиться.

Через полчаса возвратился лейтенант Григорьев. Он перехватил на полдороги посыльного от командира партизанского отряда. Тот передал записку для Баталина.

«Сергей Иванович! – писал Недоспасов. – Все намного серьезнее, чем я думал. Немцы собрали сильный кулак: броневики, машины с солдатами. Артиллерия бьет по квадратам, минометы. На просеках установили пулеметы. Долго не продержимся. Будем отходить в заданном направлении. Не задерживайтесь. Покидайте район, как можно скорее».

Возвратился старшина Сараскин.

– Дорога пока свободна, но по ней прут грузовики с солдатами. Пора сматываться, командир.

«Что и требовалось доказать. Вот, как полезно собственными глазами оценить опасность», – усмехнулся про себя Баталин.

– Полная готовность через тридцать минут! – скомандовал Сергей.

Нагрузились основательно. Вещевые мешки забиты до отказа. Говорят, своя ноша не тянет. Еще как тянет. Самым ценным грузом считали боеприпасы, радиостанции и питание к ним. Батареи доверили нести самым крепким и выносливым – Коскинену и Гречину. Пивоварова свою рацию не отдала никому. Сказала, что ее транспортировку доверяет только себе. Основательно подогнали снаряжение.

С грустью посмотрели на свои уютные землянки… И в путь. Позади канонада, впереди – неизвестность. Солнце уже стояло высоко, но небо начинало хмуриться.

Военинженер Грибной, прищурившись, смотрел на облака.

– Ты чего там увидел, Иван? – спросил Коскинен.

– Дождь в дорогу, говорят, хорошая примета, только не про нас. Не хотелось бы.

Шли лесом, шли молча. Впереди шагал знаток местности, лесник Егор Сараскин. Он иногда останавливался, по-деловому пропускал всех вперед, придирчиво осматривал каждого, и вновь становился во главе группы. Командир шел замыкающим.

Сараскин, в очередной раз выйдя из строя, сказал Баталину:

– Часа через два привал.

Сергей махнул головой в знак согласия. Услышав реплику старшины, Гречин поинтересовался.

– А с чегой-то?

– С тогой-то, что дальше будет болото… А болото, как говорят, мои коллеги лесники, это могила века, пока добредешь до конца, останется пол-человека.

– Ладно, Сараскин, ты раньше времени народ не пугай.

«Вот же повезло, – подумал Сергей, вспомнив булькающую грязную жижу. – Считай, каждые сутки купаюсь в болоте».

Старшина оказался прав. Через два с небольшим часа они стояли на краю болота. Оно дышало гнилым запахом.

– Егор, тут привал делать не будем, – сказал Баталин. – Уйдем отсюда на пригорок. Успеем еще надышаться этим ароматом.

– Сараскин, – спросил его Никеров, – а обойти его никак?

– Объясняю для тех, кто вырос на асфальте. Если обходить болото, надо обогнуть, считай, всю Смоленщину и половину Белоруссии. И все про дорогам. А там, здравствуй, фашист.

Устроили привал. Несмотря на то, что шли сравнительно недолго и по твердой почве, все порядком устали. Рюкзаки-то тяжелые. Да и парило крепко. Дождь и вправду собирался.

Отдохнули, перекусили.

Сараскин попросил командира разрешить дать несколько советов членам разведгруппы.

– Ребята, а теперь без всяких шуток, послушайте меня. Сапоги привязать покрепче, а то подарите их болоту. Ноги старайтесь не вынимать из воды. Приподнимите и двигайте, как лыжу. Легче идти, и сил меньше уходит, и не шлепаете, как лягушки. Теперь главное – идти строго след в след. Шаг влево, шаг вправо – расстрел. Болото не прощает. За мной, гвардейцы!

Сараскин первым погрузился в булькающую зловонную жижу. Вслед за ним, гуськом пошли другие. Окунувшись в болото, понимаешь, как же тяжело идти. Совет старшины, конечно, помогает. Лыжу-ногу двигаешь, и она скользит, но тут же цепляется за траву. Сжав зубы, все сосредоточенно идут вперед. Шаг, второй, третий…

Вокруг темнеет. Начинает накрапывать дождь. Впрочем, теперь все равно: вода сверху, вода снизу. Жидкое дно сменяется вязким, и тогда становится еще труднее.

Правофланговый Сараскин все чаще останавливается. Он уже не шутит. Следом за