Любовь не по канону, или идите к черту! - Евгения Светлакова

девушку, сжимавшую в руках наши паспорта. Черт, я его уже ей отдал. Зачем спрашивается?

Несколько минут проверки, и вот мы в вагоне.

— Это наши, — показала мне на два боковых места Ирина.

Я смог только порадоваться, что они не у самого туалета. Зато одно купе и то хорошо.

— Ладно, — обреченно вздохнул я и закинул наши сумки на верхнюю полку, после чего сел за стол.

Пока поезд не тронется, не двинусь с места. И вообще я хочу есть. А Ирина говорила что-то о еде, которую дал ей в поезд Артем. Боюсь даже представить, в чем будет шутка с едой, но, наверное, раз мы не успели поесть, забегавшись с какой-то ерундой, придется есть, что предложат.

До отправления было еще около минут двадцати, рано нас пустили, но с другой стороны, почему нет? Пока еще все эти гастарбайтеры и туристы рассядутся по местам. Я посмотрел на компанию работяг, что никак не могли растолкать свои сумки в отведённые места, мешая проходу других пассажиров. Они шумно ругались, при этом стараясь не выражаться на чистом матерном.

Еще были студенты. Это тоже отдельная каста, я ничего против них не имею, сам был такой же, но они определенно шумные ребята, а наличие гитары напрягало по определению. Ну, надеюсь, они не догадаются ночью петь?

По соседству бабушка, которой взрослые внуки или дети купили билет на верхнюю боковушку, и теперь женщина упрашивала мужчину с нижней полки поменяться с ней. Тот оставался непреклонным: «Купили за бесценок сами и лезьте, нехер экономить». И никакое причитание не помогало, да и жалеющих махнутся местами, не было. Только что мой хомяк, но встретив мой взгляд, Ирина притихла и стала изучать пассажиров на перроне.

Но самое плохое, хуже, чего не придумаешь для меня, было наличие в вагоне детей. Вагон еще и на половину не заполнился, а я насчитал десять. Самым старшим было десять, младшему, кажется, год, они галдели и шумели, мелкий ревел.

А самое страшное — в купе напротив нас села женщина с мальчуганом лет пяти, который с любопытством осматривал вагон и, тыкая во все без разбора, задавал вопросы, что и почему. Бабушка, судя по повторяющимся «ба», пыталась его накормить, пока поезд не тронулся.

— Ба, а это чо? — малец тыкнул в подставку для ноги, чтоб можно было подняться наверх.

— Не чо, а что, — устало поправляла женщина, по моим наблюдениям и на бабушку-то походившая с трудом. — Это для того, чтобы можно было подняться наверх. Ешь, — мальчику протянули сосиску, но он ловко увернулся от предложенной еды.

— А зачем?

Ну да, какая может быть сосиска, если не знаешь, зачем ступенька. У меня же при виде еды в животе заурчало так, что сидящая напротив Ирина улыбнулась. Я в ответ лишь состроил гримасу.

Нет, срываться на ней нет смысла. Ну, умолчала, на чем мы едем, ну, хоть не автобус, и то спасибо. Да и если бы не она, я бы, наверное, сошел с ума в этом хаосе, и люди реально так ездят?

Да никакая экономия не стоит такого ужаса! Я ездил в поездах в самом раннем детстве — в купе, плацкарт был в студенчестве все с той же Ульяной, когда я согласился отправиться к ее родным.

После этой знаменательной поездки и кончился наш роман. Нет, деревня меня не пугала, а вот подслушанный там разговор, что я — всего ишь способ жить богато, и Ульяна меня на силу охмурила, мне не понравился. Долго думать после услышанного я не стал. Следующим же утром уехал на автобусе до ближайшего населенного пункта с гордой пометкой город, а оттуда обратно в Москву на все том же плацкарте. Тогда он казался еще более отвратительным, и в силу настроения и просто по стечению обстоятельств.

За прошедшие двенадцать лет многое в вагонах поменялось. Но вот духа путешествий я так в нем и не чувствовал. Хотя, впрочем, запаха туалета тоже, что несомненно было плюсом.

— Костя, сядь, — новый вскрик молодой бабушки заставил вновь обратить внимание на соседей.

Только вот мальчик стоял около меня и улыбался, зубов, кстати, у него не хватало, и от этого улыбка пугала меня еще больше.

— А это что? — старательно выговорил мой тезка, тыча пальчиков в мой шрам.

Швы мне сняли, заодно порадовали, что заживает хорошо. Но вид от этого, если честно, лучше не стал.

— Бандитская пуля, — проинформировал ребенка и отвернулся обратно к окну.

— Извините, — бабушка уже сгребала внука и пыталась усадить на место, но малец явно был проворнее, тут же оказался снова рядом со мной, дергая за штанину.

— А это больно? — с каким-то странным восхищением спросил маленький Костик.

— Костя, — бабушка пыталась оттащить от меня ребенка, но с той силой, что он вцепился в мою ногу, он скорее штаны с меня стянет, чем отпустит.

— Очень, — подтвердил я, стараясь не обращать внимания на столь навязчивое внимание.

— Клу-у-уто, — довольно протянул ребенок.

Ира, наблюдающая за этим, хихикнула. Я строго посмотрел на своего хомяка, а потом на мальчика. И какого черта он ко мне привязался?

— Не круто, — покачал я головой. — Больно и совсем не круто. Все, беги, тебя твой ужин ждет.

После этого аккуратно, чтоб не навредить ребенку, отцепил его от своих брюк.

— Извините, ради бога, — опять заохала женщина, пытавшаяся оттащить от меня мальчишку.

Да только тот опять умудрился вывернуться. И в какой-то момент — под смех Иры и других наблюдающих — повис уже у меня на шее.

— Костя, — обреченно всплеснула руками горе-бабушка. — Нельзя же так!

— Он мне нлавится, — заявил мой тезка. — Он хороший.

— Ничего я не хороший. Я злой и страшный дракон, и съем тебя, — я пытался отлепить от себя ребенка, но это казалось почти невозможным.

Да что же это такое!

— Не-е-ет, — засмеялся мальчуган, проигнорировав мою угрозу. — Ты хороший.

Хотелось дать хороший подзатыльник и ребенку, и его бабушке, но скандала хотелось еще меньше, а ведь будет. Все же встанут на сторону женщины с ребенком и не важно, что она не права. Если бы у меня после этого был шанс встать и уйти, то да, без вопросов. Терпеть это общество еще восемь часов? Нет, я не хочу, сильно устал.

Следующие минут тридцать потеха была уже всем окружающим, но в итоге это неугомонное существо начало засыпать на ходу, чем и воспользовалась бабушка, в считаные секунды, убрав от меня свое добро и уложив спать.

— Теперь и пушкой не разбудишь, — извиняющимся тоном проинформировал женщина.

Но мне было