Если вы дадите отцу-одиночке няню (ЛП) - Айнерсон Энн

— Они прекрасны. — Трясущимися руками я беру вазу и ставлю ее на соседнюю полку. — По какому поводу?

— Вчера ты упомянула, что твой предыдущий букет завял, и я заехал в «Blooms» по дороге домой, чтобы купить тебе свежий. Я знаю, как важно для тебя иметь букет для вдохновения.

Он помнит, как я это сказала?

Меня переполняют эмоции. Из всего, что Дилан сделал для меня, это имеет самое большое значение. За все эти годы я покупала себе бесчисленное количество букетов, но ни разу никто не подарил мне ни одного. Для меня важно, что он выслушал меня и сделал что-то доброе просто потому что знал, что это доставит мне радость.

— Это невероятно заботливо с твоей стороны.

Мой голос дрожит, а на глаза наворачиваются слезы.

— Эй, в чем дело? — Он хмурится, обнимая меня, и вытирает слезу с моей щеки. — Я не хотел тебя расстраивать.

Я качаю головой в ответ на его беспокойство.

— Это счастливые слезы. Никто никогда раньше не дарил мне цветы, веришь или нет.

— Черт, солнышко. — Он сжимает меня крепче. — Я буду покупать тебе цветы каждый день, если это сделает тебя счастливой.

Я влюбляюсь в этого мужчину.

— Спасибо. Как все прошло в доме твоих родителей? — Спрашиваю я.

— Отлично. Когда я уходил, Лола и Ваффлз обнимались на диване и смотрели «Блуи».

Джоанна и Майк спросили, могут ли Лола и Ваффлз переночевать у них сегодня. Я уверена, что это была идея Джоанны, чтобы мы с Диланом могли побыть наедине.

— А что, если Ваффлз что-нибудь сломает или Лола будет скучать по тебе, пока ее нет?

— Вот так. — Дилан крепче прижимает меня к своей груди. — Это только на одну ночь. — Напоминает он мне. — У Лолы было много ночевок в доме моих родителей, и они влюблены в Ваффлза. Я уверен, что он будет вести себя наилучшим образом, если получит сегодня столько закусок, сколько я думаю.

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Есть какая-то особая причина, по которой ты взял это с собой?

Указываю на одеяло, все еще спрятанное у него под мышкой.

— Есть. — Загадочно отвечает он.

Я наблюдаю, как он разворачивает одеяло и кладет его на пол.

Когда Дилан закончил, он встал передо мной, так что нас разделяют всего несколько сантиметров.

— Понимаешь, у меня есть соседка, которая чертовски сексуальна, когда сидит в своей студии и рисует. Это гипнотизирует — смотреть, как ее бедра покачиваются в такт музыке с каждым взмахом ножа для палитры. — Он аккуратно стирает пятно розовой краски с моего лба и растирает его между пальцами, пока говорит. — В последнее время у меня появилась фантазия, в которой я вижу палитру с красками и ее обнаженную на полу.

Мое дыхание учащается, а щеки краснеют от его слов.

Господи, помилуй.

— Ты серьезно?

— Только если ты согласна.

— Да. — Поспешно отвечаю я. — Что именно ты имеешь в виду?

Я готова и хочу всего, что он приготовил, зная, что это принесет мне безмерное удовольствие.

— Раздевайся. — Говорит он низким голосом.

От его всеобъемлющего присутствия у меня по позвоночнику пробегает дрожь, и я отчаянно хочу угодить ему. Он постоянно заботится обо мне, и я жажду сделать что-то для него.

Не раздумывая, я стягиваю с себя рубашку и бросаю ее на пол. Когда достаю до бюстгальтера, Дилан обхватывает меня за талию и кладет свою руку поверх моей, чтобы остановить меня.

— Позволь мне помочь. — Заявляет он, не оставляя места для дискуссий.

Он наклоняется вперед, чтобы поцеловать мои груди, и я глубоко вдыхаю от его прикосновения. Он легко расстегивает лифчик, позволяя ему упасть на пол, и жадно обхватывает ртом один из моих сосков, сильно посасывая и сжимая пальцами другой сосок. Резкая боль посылает толчок удовольствия в мое сердце.

— О, Боже. — Скулю я, приподнимаясь на носочки.

Прелюдия — одна из моих любимых частей секса с Диланом. У него есть дар чувствовать мое тело, и он понял, что я люблю — немного боли вместе с удовольствием.

— Не могу дождаться, когда увижу их покрытыми краской. — Говорит он, продолжая возиться с моими сосками.

От его признания меня охватывает дрожь. Он не сводит с меня взгляда, пока стягивает с меня штаны для йоги и розовые трусики.

— Такая чертовски красивая. — Благоговейно произносит он.

Дилан касается моего бедра, подавая знак, чтобы я выходила из одежды, и я отбрасываю ее в сторону.

— Ложись на одеяло. — Приказывает он.

С трудом повинуюсь, ползу к середине и переворачиваюсь на спину. Ладони у меня потные, и я неспокойна, не зная, что будет дальше. Подглядываю за ним сквозь ресницы с соблазнительной улыбкой, молча давая понять, что это его ход.

Я с восторженным вниманием наблюдаю, как он идет через мою студию к стене с полками, изучая мои запасы художественных принадлежностей. Когда Дилан добирается до моей огромной коллекции красок, берет круглую художественную палитру и выдавливает в каждую лунку краску разного цвета. Я прикусываю губу в предвкушении, когда он выбирает веерную кисть из стакана.

Интересно, что он планирует с ней делать?

Закончив собирать свои принадлежности, ставит их рядом со мной, а затем встает во весь рост и смотрит на меня сверху вниз.

— Такой красивый холст. Что я собираюсь с тобой делать?

Лучше бы он собирался не просто смотреть, потому что я уже вся на взводе и мне скоро понадобятся его руки. Я зачарованно смотрю, как он снимает галстук, расстегивает пуговицы на рубашке и снимает ее, предлагая мне место в первом ряду для его точеного пресса, ведущего вниз к линии V.

Закусываю губу, когда он спускает свои брюки, оставаясь в одних черных боксерах. Я точно знаю, что у него под ними, и не буду врать, что не готова к этому. Он ухмыляется, выходя из трусов, и его член гордо торчит — из кончика вытекает сперма.

Я не единственная, кого затронула эта его маленькая игра.

Он отбрасывает одежду в сторону и снимает очки, кладя их на ближайшую полку. Когда он поворачивается ко мне лицом, то держит свой галстук так, чтобы я могла видеть.

— Я хочу сдерживать твои руки, пока мы играем. Ты не против? — Спрашивает он.

Я киваю.

— Да, я тебе доверяю.

За время, проведенное вместе, он лишил меня всех моих защитных сил. Дилан помог раскрыть ту часть меня, о существовании которой я даже не подозревала, и мне нравится исследовать эту сторону себя с его помощью.

Он опускается передо мной на колени и наклоняется вперед, чтобы взять мои запястья. Поднимает их над моей головой, связывая своим галстуком. Он достаточно свободен, чтобы я могла снять его, если захочу, но зачем мне это? Есть что-то пьянящее в том, чтобы быть во власти этого мужчины.

Дилан смотрит на меня с ненасытным голодом в глазах, оценивая свою работу.

Приподнимается, берет кисточку и окунает ее в красную краску. Я задыхаюсь, когда щетинки касаются моей груди, и холодная краска проносится по телу ударной волной. Он рисует вихри, пока не добирается до моего соска, поглаживая его взад-вперед дразнящими движениями.

Затем он окунает кисть в желтую краску, не обращая внимания на оттенок красного. Дилан рисует волнистые линии на другой груди, медленно проводя кистью по бокам. Он сосредоточенно хмурит брови, перемещая кисть, и выписывает слова утверждения, шепча их одно за другим.

— Красивая… добрая… сильная… мужественная… — Он поднимает на меня взгляд, когда произносит еще одно слово. — Моя.

Бросает кисть на пол и проводит кончиком пальца по каждому слову, а затем берет меня за бедро, краска с его руки размазывается по моей голой коже.

— Ты такой беспорядок. — Пробормотал он. — Прекрасный, блядь, беспорядок.

Другой рукой он засовывает три пальца в мою киску — грубый звук моего возбуждения наполняет комнату, когда я бесстыдно трусь о его ладонь.

— О, Боже.

Поднимаю веки и встречаю его горячий взгляд.

— Черт, да ты вся промокшая. — Он опускает свой рот к моему уху. — Тебя возбуждает пачкаться, грязнуля?