Разборки в Токио - Айзек Адамсон

«Континенталя» нигде не видно, Оратор из «Цугури» сказал, что я найду Флердоранж у перекрестка – довольно неточный ориентир. Он также сказал ждать ее там – пожалуй, надо подождать.

Через дорогу было кафе с красивым большим окном, выходящим на перекресток. Определенно можно выпить кофейку. Проблема в том, что у меня не было денег. Надо что-то придумать, как в старые времена. У любого тертого репортера имеются десятки способов выпросить лишнюю чашку кофе или кружку пива, и я знал их все.

Околачиваться я тоже умел. Если тут хозяйничает симпатичная девчонка, которая занимается танцами или изучает живопись, беспокоиться не о чем.

Я зашел в крошечное кафе. Точно: за стойкой стояла подающая надежды богемная любительница капуччино. Ей явно можно травить анекдоты о Пикассо. В кафе было довольно пусто, что мне на руку: тебя скорее не тронут, если не мешаешь бизнесу. Моим единственным конкурентом был мужчина, сидящий у окна с газетой в руках. К сожалению, другое место, которое давало обзор из окна, было напротив него. Я подошел к нему и потянул на себя стул.

– Вы не против, если я присяду? – спросил я. Человек на меня даже не взглянул.

– Вообще-то не желательно.

– Я вам не помешаю, – заверил я. – Я тихий.

– Вокруг полно других мест, – огрызнулся он.

Барменша направилась ко мне, но внезапно остановилась, почувствовав назревающий скандал. Я понимал, что, в общем, закатываю сцену, но выбора не было. Барменша меня за это не полюбит. Тем более когда узнает, что я не собираюсь ничего заказывать.

– Извините, сэр. Не хочу проявлять непочтительность, но мне надо сесть у окна.

– Вот пристал, – сказал мужчина, нервно шелестя газетой, но не опуская ее. – Я занял этот столик первым и пересаживаться не буду.

Официантка ушла в кладовку, сделав вид, что ей надо срочно подсчитать кофейные бабки, пока все не уляжется. Я воспользовался шансом:

– Может, вам следует взглянуть на это, прежде чем мы продолжим разговор, – сказал я, рассчитывая показать ему всего лишь кулак. Как только он опустит газету, я сразу врежу ему по тыковке. А когда вернется официантка, скажу, что парень решил немного вздремнуть.

Протестующе ворча, он стал складывать газету, и я уже приготовился его вырубить. Но тут взглянул ему в лицо.

А он посмотрел на меня. Мгновение мы в изумлении таращились друг на друга. А затем он расхохотался:

– Ну, надо же было сказать, что это ты, а? Садись.

Ихара, частный детектив из «Глаза Сыскаря».

– В прошлый раз, когда ты пригласил меня сесть, мне чуть нос не свернули, – холодно сказал я. И все же сел.

– Ты застал меня врасплох. Мои клиенты очень скрытные, и я должен защищать их право на конфиденциальность. Но мне сказали, что сейчас мы играем в одни ворота, – сказал он.

– Так ты работаешь на них? – сказал я, сам не понимая, о ком мы говорим – о Ямагама-гуми или о безымянной религиозной секте.

– Мне хорошо платят. Хотя, если честно, они, по-моему, чокнутые. Меня не удивляет, что ты с ними связался. – И он довольно хмыкнул.

– Где твои головорезы? Прячутся в туалете?

– Ты слишком сентиментален. Живи настоящим. – Он протирал очки цвета бутылки из-под колы. Я все еще не исключал возможности разок ему врезать.

– Так где они? – спросил я.

– Не беспокойся, Билли. Сегодня я один.

– Я про людей, за которыми ты следишь.

– В здании напротив. Третий этаж. Адвоката зовут Никка. Как виски. Любит клиентов, которые нарываются на неприятности и потом могут себе позволить из них выпутаться, если ты меня понимаешь. Они там уже два часа.

– Это невозможно, – сказал я. – Я только что был с ней. Она не могла там просидеть так долго.

– Девушка? Она вошла минут пятнадцать назад. Сногсшибательная девчонка, все при ней. По-моему, баламутка.

– И еще какая, – проворчал я. И тут до меня дошло: – То есть ты следишь не за ней?

– Никогда ее раньше не видел. Иначе запомнил бы. – Ихара рассеянно посмотрел в окно.

– И за кем же ты следишь? – спросил я. Он не ответил сразу, и я открыл было рот, но Ихара поднял руку – дескать, помолчи. Его лицо странно дернулось. Он повел головой, точно змея, которая учуяла тепло.

– За вон тем парнем, – сказал он.

Брандо Набико как побитый тащился по улице. Одна рука в кармане, в другой кожаный дипломат. Прекрасный костюм, дорогущие темные очки – не чета моим. Человек из другого мира, совсем не тот утомленный трудоголик с переполненной съемочной площадки.

Ихара подождал, пока Набико пройдет, а затем поднялся. И тут я увидел Флердоранж: она выходила из здания в сопровождении двух якудза – старых знакомых, Перманента и Бобрика. Ну просто встреча одноклассников на улице. Ихара бросил на столик несколько монет.

– Пока, – сказал он и натянул плащ. Дурацкий плащ частного детектива. Любой, кто видел старые фильмы, тут же узнал бы в Ихаре сыщика.

Я высматривал следы увечий на Флердоранж. С такого расстояния она выглядела в полном порядке. Они, кажется, обращаются с ней по-джентльменски – ну, насколько гангстеры умеют. Я заставил себя отойти от окна, и стал быстро прикидывать.

Я могу вырубить Перманента с Бобриком. Черт, конечно, могу. Просто подойду к ним сзади, и они окажутся на тротуаре, не успев даже ответить на удар. Рядом полицейский, но от него можно оторваться, без проблем. А дальше что?

Мне не нравилось появление Набико. Его присутствие еще больше всё запутало. Якудза и религиозные извращенцы рядом с Флердоранж – это я могу понять. Но Набико – обычный гражданин. Может, немного свихнутый на фильмах, но не настолько же, чтобы оказаться в одной упряжке с этой шайкой. Однако вот он здесь, и, мурлыча себе под нос, идет по улице.

Я последовал за Ихарой к его автомобилю.

– Я еду с тобой, – сказал я.

– Проваливай. Ты меня раскроешь, – ответил он, краем глаза следя за Набико…

– Я тебя раскрою по полной программе, если ты сию секунду не пустишь меня в машину.

Угроза подействовала. Ихара открыл дверь. Я сел в автомобиль.

– Только никаких фортелей, Чака. Я профессионал и занимаюсь профессиональной слежкой. Это моя работа, и я не позволю тебе лишить меня заработка. Я знаю, в прошлом у нас были разногласия, но если ты хочешь что-то со мной утрясти, давай сделаем это в другой раз. Я знаю, ты благородный человек…

– Он только что сел в тот «дацун», Ихара.

– Конечно, ты слегка обалдуй. При твоей профессии это понятно. Но я же знаю, ты понимаешь, что некоторым людям нужно зарабатывать на жизнь. Они, может, не так умны, как ты, поэтому вынуждены делать то, что умеют, чтобы заработать на чашку риса…

– Ради бога, Ихара. Он уезжает!

– Мне платят не за то, чтобы вежливо кланяться и водить дружбу со всеми подряд. Меня не приглашают на свадьбы или играть в гольф по воскресеньям. Мое присутствие людей нервирует. Может, это оттого, что я слишком много видел. Я знаю, как ведут себя люди за закрытыми сёдзи.[81] Может, это у меня по лицу видать. Может, это из-за моих очков. Они такие толстые. Я хотел заказать контактные линзы, но…

– Трогай! Он сейчас уедет.

– Не беспокойся о нем, Чака. И не указывай мне, что делать. Я просто хочу увериться, что мы сейчас в полном согласии и понимаем друг друга.

– Я тебя понимаю, Ихара, – сказал я. Я не имел представления, о чем он говорит. Я понимал одно: я упускаю шанс поймать Флердоранж, а теперь еще и Набико ускользает.

– Тогда ладно. – Ихара устало вздохнул. – Очень хорошо.

Он осторожно вырулил на дорогу, будто вез яйца, наполненные нитроглицерином. Я надеялся, что он знал, куда ехать. Набико нигде не было видно.

Несколько часов спустя мы сидели в темной комнате на третьем этаже скромного отеля в пригороде на западе Токио и напряженно всматривались через улицу в окно напротив, вроде бы принадлежащее Брандо Набико. Когда мы подъехали, шторы уже были опущены.

Ихара устроил в отеле настоящую базу. Приволок сюда фотооборудование и даже трех своих бандитов. Те сидели в дальнем углу, жевали чипсы «Понрики» и перешептывались. Каждые несколько минут один из них взрывался смехом. Ихара косился. Устыдившись, они опускали глаза в пол и снова начинали шептаться и жевать «Понрики». Он, должно быть, так нуждался в общении, что вынужден был мириться с этими тремя клоунами.

Я долго сидел в неудобном кресле рядом с Ихарой и глазел через улицу на маленький квадратик света в бетонном обрамлении. Спустя некоторое время я устал и принялся играть в «Геймбой», который подарил мне монах. Я до этого в «Геймбой» не играл – оказалось, увлекательно. В игре маленький мальчик бегал, прыгал по камням и черепахам, лазил на деревья и все такое. Время от времени огромный камень приземлялся парнишке на голову, тот с карикатурной болью смотрел на меня и затем падал на землю. Я знаю, как это больно, пацан, утешал я его про себя.

Играя, я думал и передумывал, верно ли поступил, не поймав Флердоранж, когда мог Я убеждал себя, что действовал очень умно – если я пойму, что происходит, я закрою это дело раз и навсегда. Но убедить себя не получалось. Упустить такой шанс – против моих инстинктов. Хотя, может, у меня не такие уж выдающиеся инстинкты.