Магия прорывается (ЛП) - Эндрюс Илона

Я выдавила из себя слова. Мой голос был хриплым.

— Целый час, о боже!

— Час, потом я пришлю Дулиттла. Мне нужно, чтобы ты была в игре. Иди, — сказал Джим. — Я разбужу тебя, если небо начнет падать.

И он ушел.

Я сидела в одиночестве в кресле. Я чувствовала себя совершенно опустошенной, будто кто-то высосал из меня всю тревогу, страх и гнев. Эта смесь все еще была там, кипела под поверхностью, но усталость взяла верх.

Я так устала. Боже мой, я так, так устала.

Я закрыла лицо руками и стала ждать слез. Я навлекла это на нас. В конце концов, это бы случилось. Стая разрослась, и Роланд хотел ограничить ее власть. Но мое присутствие ускорило процесс. Я наблюдала, как убивали весь Орден Атланты. Мне хотелось плакать, просто чтобы боль ушла, но мои глаза оставались сухими.

Я бы все отдала, чтобы Кэрран вошел в дверь. Я могла представить, как он это делает. Он бы вошел, обнял меня, и все стало бы лучше.

Я уставилась на дверь.

Пожалуйста, войди. Пожалуйста.

Дверь оставалась закрытой.

Все шло не так, как должно было быть. Когда мы готовились к бою с д'Амбреем, мы всегда предполагали, что будем вместе. Мы должны были быть командой. Я не осознавала, насколько сильнее меня сделала эта вера, и как сильно я опиралась на нее, пока он не уехал. Теперь я чувствовала себя так, словно у меня вырвали костыль. Что ж, судьба еще раз подтвердила, что, когда ты предполагаешь, ты выставляешь себя идиотом.

Я откинулась и положила голову на спинку кресла. Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как я спала. У меня болел бок. Моя левая рука начинала неметь. Разрушение оберега Хью дорого мне обошлось. У меня болели ребра.

Так устала…

Крепость выдержит всех, кого соберет Хью. Конечно, она выдержит. Даже если бы Хью привел всех вампиров из стойла Племени, она выстоит.

Мне нужно было встать и спуститься на третий этаж, чтобы узнать, есть ли у Дулиттла новости. Еще одна минута отдыха, и я встану…

***

ПЕРЕДО МНОЙ РАСКИНУЛАСЬ РАВНИНА, уходящая далеко за горизонт. Она выглядела так, словно какой-то великан разрезал мир пополам: внизу было огромное поле, стебли сухой травы были покрыты белым снегом, а над ним, бесконечное, окрашенное розовым и оранжевым восходом солнца, парило небо. Колоссальная, невероятно высокая башня возвышалась из травы, вырисовываясь силуэтом на фоне неба.

Ветер развевал мои волосы, неся запах пшеницы. Облака клубились над башней.

Меня охватило тревожное чувство. Я стиснула зубы.

По траве ко мне направлялся мужчина. На нем были черные брюки и рыбацкий свитер из неокрашенной серой шерсти. Снег хрустел под его ботинками. Магия окутывала его лицо. Она контролируемо исходила от него, но была слишком мощной, чтобы ее можно было скрыть, складывалась вокруг него так, как кондор мог бы сложить крылья, когда не был в полете.

Голос прокатился по полю, поднимая сухую траву.

— Дитя…

Я резко выпрямилась.

Дверь комнаты распахнулась, и в нее вкатился Дулиттл. Он выглядел как обычно: чернокожий мужчина лет пятидесяти, с короткими волосами, тронутыми сединой, с умными и добрыми глазами.

— Я сказала Джиму, чтобы он тебя не беспокоил.

— Во-первых, тут не о чем говорить, это моя работа. А с тобой, юная леди, это очередной вызов. Каждый раз, когда ты возвращаешься в Крепость, я задаюсь вопросом, какой новый и изобретательный способ ты нашла, чтобы нанести себе вред. — Дулиттл посмотрел на меня. — Если только ты не намекаешь, что мое кресло-каталка каким-то образом мешает мне выполнять свою работу. В таком случае, я могу…

— Нет, я не об этом. Я просто подумала, что по лестнице тебе будет неудобно.

— Вот почему у меня есть стажеры. Они подняли меня сюда. Я подумываю о том, чтобы заказать паланкин. Такой… неприметный.

— Шелковый с малиновым бархатом?

— И с золотыми кисточками. — Дулиттл покатился вперед. — Тогда я мог бы быть перенесен способом, соответствующим моему огромному опыту и мудрости. Снимай кофту.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Спорить с Дулиттлом было все равно, что пытаться остановить прилив. Я стянула свитер, который мне дали ведьмы. Ай. Ай.

— Это были охранники, не так ли?

— Справедливости ради, они позволили тебе поспать два часа, прежде чем забеспокоились и позвали на помощь.

Я разделась до спортивного лифчика. Дулиттл вздохнул.

Я посмотрела вниз. Вся моя левая сторона стала сине-фиолетовой.

— Кажется, у меня сломано ребро.

Он осмотрел мой бок, что-то шепча себе под нос.

— Я думаю, три.

Оу.

Я больше не могла сдержаться от вопроса.

— Как они?

— Дерек и Десандра будут жить, — сказал Дулиттл. — Они потеряли зубы, ногти и волосы, им пришлось сделать несколько переливаний крови, но теперь яд вышел из их тел. Они слабы, но это ничего из того, что не исправит несколько хороших приемов пищи и немного отдыха.

— А Асканио?

— Он ест суп внизу. — Я моргнула.

— Да ты шутишь.

— Нет. И поверь мне, прямо сейчас у него гораздо более серьезные проблемы. Его альфа с матерью, обе в Крепости, и в унисон песочат его с обеих сторон. Это довольно пугающе. Больше никаких вопросов, пока я не закончу.

Дулиттл сунул два пальца в рот и свистнул. Дверь распахнулась, и Агата, одна из наших с Кэрраном охранников, просунула голову в комнату.

— Вкати мою тележку, пожалуйста. Мне нужна вода, а консорту нужна свежая сменная одежда.

***

Я НАТЯНУЛА футболку. Мы с Агатой слегка поспорили из-за свитера Евдокии. Я хотела надеть его обратно, но она указала, что он грязный и пахнет неестественными и очень вредными вещами. Мы пришли к компромиссу. Она постирает и высушит его, чтобы смыть с него кишки вендиго, а я потом снова надену его. Ведьмы велели мне носить его. Я не видела причин не делать этого. Мой бок все еще болел, но боль утихла до тупой боли. Я села рядом с Дулиттлом. Агата принесла нам чай со льдом и мед. Охранники сами приготовили чай, так что на этот раз я была в безопасности от того, чтобы заснуть сразу после лечения. У Дулиттла была дурная привычка подмешивать в чай успокоительное.

По его словам, это спасало его от споров с тяжелобольными пациентами по поводу предписанного им отдыха.

Мы потягивали чай. Было затишье перед бурей, и я приветствовала его. Эгоистично, но в присутствии Дулиттла было что-то такое, что успокаивало меня.

— Кто исцелил Асканио? — тихо спросил Дулиттл.

— Хью д'Амбрей.

— Тот самый человек, который исцелил меня, когда у меня была сломана шея?

— Да. — Из-за травмы, ноги Дулиттла были парализованы, но без Хью он бы умер. Я так и не поняла, почему Хью это сделал. Он спросил меня, хочу ли я, чтобы Дулиттл жил, я сказал «да», и он вытащил Дулиттла с того света.

Дулиттл нахмурился и отпил чая.

— Асканио стал на семь фунтов легче, чем на его последнем взвешивании, которое было меньше недели назад. Хью не просто вправил кости. Он заставил тело Асканио поглотить костную матрицу и построил совершенно новую ткань.

— Ты мог бы так сделать?

— Да, но это заняло бы у меня несколько часов. Возможно, несколько дней. Как долго, ты говоришь, он над ним работал?

— Где-то шесть или семь минут.

Лицо Дулиттла стало серьезным.

— Позволь мне показать тебе кое-что. — Он посмотрел вниз. Я тоже посмотрела вниз на его ноги в белых носках.

Дулиттл сжал пальцы ног. Я моргнула, чтобы убедиться, что мне не мерещится. Нет, он сжимал пальцы ног.

— Тебе становится лучше. — Облегчение нахлынуло на меня. Я тонула в горе, и у меня не было никакой защиты от него.

— Похоже, так оно и есть. Вполне возможно, что через несколько лет я даже смогу снова ходить.

Я обняла его.

Он бережно обнял меня в ответ.

Что-то горячее и влажное скользнуло по моим щекам. Я поняла, что плачу.