Всем стоять на Занзибаре - Джон Браннер

– Жди здесь, – приказал мужчина. – Мы не можем до тебя добраться, пока не дойдем до самого конца и не вернемся.

– А как насчет этого? – спросила его напарница, указывая на Нормана.

– Вызови бригаду с носилками. Может, у нас еще есть время, пока кто другой не проснулся и не начал бузить.

Поднимаясь и опускаясь, стонали и выли решетки, образуя безумный металлической фон шагам парочки, которая удалилась по своим следам к первому тюремному отсеку. Вот где, собственно, он находится, сообразил Дональд. Немудрено: первоначальная планировка камер потерялась в ходе многократного переоборудования, когда снова и снова пытались высвободить еще немного места, пока наконец лимит уже не был исчерпан: осталось разве что закрывать заключенных в ящики-гробы и вытаскивать их, как в морге, по мере необходимости.

Наконец они вернулись к нему, выпустили, и он, спотыкаясь, побрел по выложенному плиткой коридору, где его передали другой служащей, которая привела его в пустой кабинет.

– Ждите здесь, – сказала она. – Скоро кто-нибудь придет с вами поговорить.

Это «скоро» тянулось и тянулось. Рухнув на жесткий стул, Дональд опустил голову на руки, спрашивая себя, не стошнит ли его прямо сейчас.

Но и закрыв глаза, он продолжал видеть ряды тел, разложенных под металлической сеткой.

– Ваша фамилия Хоган?

Дональд недоуменно поднял голову. В комнату вошел мужчина с капитанскими погонами и как раз обходил угол длинного стола, чтобы сесть в дальнем его конце. В руках у него была папка с бумагами.

– Д-да.

– По всей видимости, вам известно что-то о том, как начались беспорядки сегодня вечером. – Открыв ящик стола, капитан вытащил микрофон на шнуре и щелкнул клавишей магнитофона. – Выкладывайте.

– Я сел в машину таксиста-мошенника и… Устало: изложение подробностей. Капитан кивнул.

– Ну да. К нам поступило сообщение, что один такой паршивец обрабатывает этот район – один бог знает почему, ведь, казалось бы, им следует промышлять на окраинах, где люди чаще пользуются такси и где у пассажиров при себе кредитных карточек и наличности больше, чем в ваших угодьях.

– Это не мои угодья.

– Тогда что, во имя неба, вы там делали?

– Я… э… гулял.

– Вы что делали? – не поверил своим ушам капитан. – И часто вы так поступаете?

– Н-нет. Я вдруг сообразил, что отвык выходить из дому по вечерам, если только не иду в определенное место, скажем, в гости к кому-нибудь. Поэтому я…

– Господи милосердный. Только не берите это себе в привычку, ладно? У нас и без вашей помощи неприятностей хватает.

– Послушайте же! – Дональд начал приходить в себя, даже выпрямил спину от возмущения. – Не моя вина, что мошенник…

– Нет? Тогда посмотрите на себя!

Дональд растерянно опустил глаза на одежду, перепачканную помоями, которые летали по улице вокруг патрульной машины, и от одного этого вида позывы к тошноте вернулись с новой силой.

– Я грязный, – неуверенно сказал он, – но…

– Грязь тут ни при чем. Скольких вы видели в этих угодьях людей, которые были бы одеты как вы? В вас сразу распознали чужака. И чтобы вы превратились в искру, которая вызовет взрыв, не обязательно нужен был мошенник с такси. Это могли быть цветной чудо-мальчик и его запаски, решившие повеселиться за ваш счет, или грабитель, увидевший в вас легкую наживу, да кто угодно. Вы поступили чертовски глупо, и в результате в здании моего участка появилось лишних две сотни человек, а оно по своей вместительности и с половиной их не пригодно справляться!

– Не понимаю, какое вы имеете право так со мной разговаривать! – вспыхнул Дональд. – С той парой сотен невиновных, которых похватали на улице, таксиста вы поймали?

– Не слишком ли вольно вы разбрасываетесь цифрами, а? – вполголоса сказал капитан. – Пара сотен, но невинных ли? Что-то я в этом сомневаюсь. И таксист, если замешкался и вовремя не убежал, вполне может быть среди них, так что придется вам отнять от своей цифры хотя бы одного, если не больше. А еще у нас тут, полагаю, есть, – он поднял руку, чтобы загибать пальцы, перечисляя группы, – хулиганы и мародеры, которые разбили витрину магазина и сбежали с большей частью спиртного и косяков, плюс люди, срубившие фонарный столб, плюс те, кто повредил мои патрульные машины, плюс огромное число людей, которые завалили улицу разлагающимися отбросами и создали угрозу здоровью жителей квартала, и уж конечно, несколько десятков тех, кто поспешил схватиться за самое разное оружие, к примеру, пушку, из которой сбили один из моих патрульных вертолетов, и дубинки, которыми до смерти забили пилота. Вы говорили…

– Его убили? – медленно переспросил Дональд.

– Едва ли можно оживить человека, которому раскроили череп, а мозги размазали по мостовой. Правда?

– О Господи, – простонал Дональд.

– Я в Господа не верю, – сказал капитан. – И вообще мне бы не хотелось верить ни в кого, кто создал такое вонюче отродье, как вы. Убирайтесь, пока я не предъявил вам обвинение в разжигании беспорядков.

Он выключил магнитофон и смахнул микрофон назад в ящик стола, который со стуком закрыл.

– И будь у меня время, – заключил он, – думается, я так бы и поступил.

Дрожа всем телом, Дональд заставил себя подняться.

– Вы считаете, – начал он, – что сегодня человеку следует запретить ходить по улицам его родного города только потому, что с ним может случиться нечто такое, что случилось со мной?

– Сами можете вероятность посчитать, – сказал капитан. – На данный момент у нас есть все доказательства, что в ста процентах случаев именно так и происходит. Убирайтесь, пока я не передумал, и своего коричневоносого сожителя с собой прихватите, будьте добры. Он еще не в состоянии сам добраться до дома, но я был бы весьма признателен, если бы он не занимал у меня место.

КОНТЕКСТ (11)

ТАК ПОЙДИ И СКАЖИ

«На мой взгляд, самая страшная из когда-либо опубликованных книг – это «Статистика ссор со смертельным исходом» Льюиса Ф. Ричардсона[32]. Вы, вероятно, о ней даже не слышали, хотя для понимания дерьма, в которое вы влипли, она важна почти так же, как «О происхождении видов» Дарвина, которое вы проходили в четвертом классе. И именно потому, что она вселяет такой ужас, доступ к ней получают только те «эксперты», которые надлежащим образом укрыты за броней предвзятости, помогающей им раз и навсегда от труда Ричардсона отмахнуться.

Впрочем, вы и по этой теме тоже, разумеется, считаете себя экспертом – в точности так обстояли дела, когда Дарвин начал ворошить осиное гнездо. Люди знали, что они обладающие сознанием и разумом существа и, по всей видимости, соглашаясь признать сходство между собой и хорошо знакомыми им животными, приписывали это сходство недостатку воображения у Создателя – или, возможно, даже восхваляли должно пуританскую бережливость в Его нежелании отказываться от добротного рабочего проекта, уже прошедшего полевые испытания на обезьянах.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});