Моя двойная жизнь (ЛП) - Джанетт Реллисон

Кари вытянула руку, защищаясь.

— Что я могла сказать? Все видели фотографии, гд я целуюсь с Грантом.

Марен взглянула на потолок и вздохнула:

— Ты не могла придумать ничего менее разоблачающего?

— Я не думаю, когда мне в лицо направляют камеру, — Кари положила голову обратно на колени. — Поэтому я больше не выйду на публику. Никогда.

Марен позволила своему взгляду упасть обратно на Кари.

— У тебя концерт в Сан-Диего ровно через неделю.

— Я не буду его проводить.

— Ты должна. Тебе нужны деньги. Ты потеряешь дом, если снова пропустишь платежи.

Кари подняла голову и посмотрела на меня:

— Это может сделать Алексия.

Я покачала головой.

— Нет, не могу.

Она моргнула и свежие слёзы потекли по её щекам.

— Мой парень думает, что я прячусь по углам с Грантом Делреем. И я не могу его винить в этом, потому что весь остальной мир тоже так думает. Они все меня ненавидят. Если бы ты держалась подальше от Гранта, как должна была, ничего из этого не произошло бы. И теперь ты меня покидает. Миллион благодарностей. Вот вкратце и всё.

Я смотрела на неё с открытым ртом. Я ужасно чувствовала себя из-за того, что я сделала, но я не хотела оставаться ни на минуту дольше. Кроме того, одно дело петь под фонограмму несколько песен на родео и подобных мероприятиях, другое — проводить настоящий концерт. Это было большое событие. Не смотря на занятия с Жаклин, у меня не было умений, чтобы провести это.

— Я не знаю всех твоих танцев и не могу одурачить твою подтанцовку. Они поймут, что я — не ты.

Кари кивнула, словно составляя список.

— Нам придется нанять новых танцоров.

Я повернулась к Марен, ожидая, что она вступит в разговор и укажет на то, что я не смогу провести полноценный концерт всего через неделю. Вместо этого её взгляд стал расчетливым. Она посмотрела на меня, потом на Кари.

— Я помогу Алексии с этим при одном условии.

— Что? — спросила я, хотя я имела в виду "о чем вы говорите?" а не "Что за условие?".

Марен не обратила на меня внимания.

— Кари, ты должна начать лечиться.

Кари уронила колени на пол.

— Думаешь, мне нужно пройти реабилитацию?

— Тебе нужна помощь, чтобы ты справлялась со своими проблемами как здоровый человек.

Кари сложила руки и отвернулась от нас.

— Нет. Я не буду.

Марен подняла оставшиеся пакеты, но вместо того, чтобы унести их, она бросила их на колени Кари.

— Отлично. Тогда Алексия уезжает домой, я увольняюсь, а ты сама будешь придумывать, как оплатить счета.

Кари стиснула пакет так, что бумага протестующе заскрипела.

— Пресса съест меня заживо, пока я на лечении. Я потеряю всё, что еще осталось.

— Они не узнают, — сказала Марен. — Потому что Алексия проведет вместо тебя концерт.

— Минуточку... — сказала я, но никто из них не слушал.

Кари простонала:

— Ладно. Ты выиграла. Я буду лечиться.

— Хорошо. Когда я тебя устрою, займусь подготовкой Алексии, — Марен смотрела на меня так, словно я была платьем, которое надо перешить.

— Я не говорила, что согласна, — возразила я.

Марен холодно подняла бровь.

— Ты это говоришь после того, как только что сообщила Кари, что ты её любишь? Если это правда, ты захочешь, чтобы она получила помощь.

Я посмотрела на Кари, на её глаза, припухшие от слёз. Она не только потеряла своего парня, её будут публично высмеивать и это была моя вина. Как я могла не согласиться? Я подняла руки и позволила им упасть.

— Ладно, я проведу концерт, но когда он закончится, я возвращаюсь домой, — я встала, расстроенная настолько, что мне хотелось что-нибудь пнуть. Я должна была уйти, когда у меня была возможность. Я должна была прислать её это глупое колье по почте. — Такси всё еще ждет. Мне лучше сказать ему, что он свободен.

Марен улыбнулась:

— Я уже сказала.

Это значило, что она все время знала, что я останусь. Я посмотрела на неё, но она отвернулась от меня, собрала оставшиеся покупки Кари и пошла обратно к машине.

*

В течение следующих шести дней я не занималась ничем, кроме репетиций. В концерт были добавлены разнообразные новые движения. Для первого номера я выходила на сцену через лифт в полу, когда огни гасли. Я пела одну песню на качелях, иногда стоя на них, иногда сидя и качаясь, иногда вращаясь так, что у меня темнело в глазах. К концу второго дня репетиций, я мне так надоели непрерывно игравшие песни Кари, что я возненавидела каждую из них.

Я работала с танцорами, которых Марен наняла только для одного концерта. Они без усилий освоили движения, а я старалась и забывала, что дальше. А у них были более сложные партии.

Развлекательные передачи уделяли много внимания личной жизни Кари. Поздние передачи тоже комментировали ситуацию. Они говорили что-нибудь вроде:

— Ну, кто бы мог подумать? Похоже, что Кари Кингсли — натуральная блондинка.

Я вздрагивала каждый раз, когда кто-нибудь что-нибудь о ней говорил. Я не могла забыть, что фотографии с Грантом были моей ошибкой. Я просто была рада, что Кари не разрешали смотреть телевизор во время лечения. Она была где-то в горах Юты, осознавая истинные ценности и работая над внутренней силой. Выпуск её альбома снова отложили.

Она несколько раз за неделю позвонила мне, чтобы узнать, как продвигаются дела. Я практически умоляла её вернуться и провести концерт каждый раз, когда разговаривала с ней. Возможно, поэтому она не звонила чаще. И не смотря на то, что она работала над недостатком внутренней силы, у неё она всегда находилась, чтобы отказать мне.

— Мне нужно быть здесь, — говорила она. — Я узнаю о себе много нового.

Я тоже узнавала о себе много нового. Например то, что я едва могу ходить после того, как полдня делала махи ногами.

Грант прислал мне сообщение после того, как импровизированной интервью Кари в первый раз вышло на экран. Он написал: "Я не удивлен, что ты лгала о нас. Я просто не могу понять, почему ты играла дурочку на камеру."

Я не знала, что ответить. Должно быть я смотрела на телефон десять минут. Я хотела позвонить ему. Я хотела услышать его голос. Отчасти я все еще хотела, чтобы между нами всё сложилось каким-то образом. Однако я не могла позвонить. Он задал бы слишком много вопросов, на которые я не смогла бы ответить. Я ответила:

— Извини.

В день концерта я так волновалась, что едва ли могла есть. Однажды Марен пришлось заставлять меня класть еду в рот. Она сказала, что мне нужна вся энергия, которую я могу получить.

Утром я репетировала в концертном зале и мы спели всё. Техники продолжали настраивать свет, звук и спецэффекты, но танцы прошли хорошо. Я сделала несколько ошибок. Я не привыкла к большим прожекторам и фонтанам фейерверков, шипящих рядом со мной.