Покоряя Гору - Анетта Молли

обвить ногами его талию. Вошёл в меня так глубоко, что перестала сопротивляться, издав стон.

— Моя девочка, — хмыкнул он.

Звериная страсть взяла верх. Предательские руки обвили его шею, и я сдалась. Растворилась в нём без остатка. Хотя обещала себе… Этот мужчина имеет огромную власть надо мной и моим телом.

Все невысказанные слова вылились в сумасшедший акт в городском парке. Он обладал мной неистово, словно пытаясь заменить этим серьёзный разговор. Показывал, что принадлежу ему, и он меня не отпустит. Никогда. Я же впивалась ногтями в его спину, оставляя глубокие царапины. Давид целовал мою шею, а я слизывала мокрые капли с его плеч. Что-то шептал мне, но не могла разобрать.

Мы кончили одновременно. Громкий стон и звериный рык слились воедино. Дождь охлаждал наши разгорячённые тела. Давид посмотрел мне в глаза, а затем накрыл губы. Я не ответила на его поцелуй, понимая, что проблема так и не решена.

Гора сцепил зубы. Казалось, в нём боролись два желания: сделать вид, что ничего не произошло, или поговорить, открыв мне всю правду. Он молча отошёл, с трудом натянув насквозь мокрую одежду. Я поправила на себе платье, проклиная себя за слабость. Вжалась в дерево, не зная, чего ожидать теперь.

Давид провёл рукой по лицу, стирая мокрые капли. Видно, что в его мыслях происходила какая-то борьба. Он снова подошёл ко мне, взяв за плечи.

— Что из моих слов до тебя не дошло?! Когда я врал тебе?! У меня нет семьи! Нет! Единственный родной человек, который у меня был — это сестра, но она давно мертва! — кричал он.

Видела, что разговор давался ему нелегко. Вдруг поняла, что не врёт. Давид не умеет притворяться. Если он злится, это сразу видно. А если ему грустно, то замыкается в себе. Воспоминание о сестре приносило ему боль. В его глазах появилась такая глубокая печаль, которой раньше не замечала.

— Что с ней случилось? — прошептала, боясь испортить момент.

— Убили. Не знаю, кто и зачем, — коротко ответил, отводя взгляд.

Я погладила его по щеке. Гора дёрнул головой, но я снова протянула руку, и он позволил проявить нежность.

— Мне очень жаль…

Почему он молчал всё это время? Безумно тяжело одному нести в себе такую боль. И никто из его парней не проговорился об этом даже случайно.

Давид, взяв мою руку, поцеловал её. Сердце ухнуло вниз, а по щекам снова потекли слёзы. Боже… я так люблю его…

Встав на цыпочки, поцеловала его. Давид прижал меня к себе, взяв в плотное кольцо рук. Дождь пошёл ещё сильнее, но нам было наплевать.

Глава 56

Проснулся утром, чувствуя рядом тёплое тело Лены. Она крепко спала, вымотанная вчерашним побегом. Любовался ей, понимая, что больше не представляю свою жизнь без неё. Она сразила меня наповал и глупо это отрицать.

Осторожно поднялся, чтобы не разбудить её, и нацепил шмотки. Спустился вниз, где Гром оповестил, что в кабинете уже все собрались. Трясутся и ожидают своей участи. Кивнул и не спеша выпил кофе.

Хотелось перебить идиотов, которые допустили, чтобы Рита разгуливала по городу и несла чушь. От них больше ничего не требовалось, но даже это умудрились завалить. Всё могло быть намного хуже. А если бы Лену нашли мои враги во время её побега?! Если бы выкрали её?! Даже думать об этом не мог спокойно!

Зашёл в кабинет, а эти псы чуть ли не по углам забились. Сразу начали оправдываться. Молча сел в кресло, закуривая. Когда надоело слушать, рявкнул:

— Заткнулись! Не справились с работой! Все уволены и пошли отсюда!

Не верили ушам, стоя как вкопанные. Я ждал, расколется кто из них или нет. Ждать пришлось недолго. Не все прогнили, походу.

— Со слухом проблему?! — рявкнул.

Один из них, Шуруп, не выдержав, бросил сквозь зубы:

— Давид Рустамович, врать не буду и выложу как на духу! — зло посмотрев на Рыжего, продолжил: — Рита начала крутить шашни с Рыжим, чтобы шататься где хочет. Они и нас удачно обманывали всё это время, а вчера мы с Михой прозрели! А этот теперь стоит и молчит, пока нас на улицу выкидывают!

Рыжий, не ожидая такого, кинулся с кулаками на Шурупа. Помахались, разбивая носы и губы. Молча наблюдал за сценой, а потом надоело. Выстрелил в стену пару раз, и они сразу сдулись.

— Это называется преданностью. Сообщать мне всё, что происходит! А ты, — показал пальцем на Рыжего, — вёл себя как последняя крыса!

— Давид Рустамович, между нами ничего…

— Заткнулся! Шуруп, ты теперь главный по охране моего дома. Найди в подчинение ещё двоих!

Шуруп благодарно кивнул. Показал ему, чтоб вышел.

— А я куда? — спросил Миша.

— А ты далеко и надолго! Почему не сказал правду?! А?! Молчишь, потому что нет оправдания! Пошёл вон! Радуйся, что пулю не получил!

Миша не торопился уходить, начав лепетать оправдания. Ещё одна пуля, пролетевшая в сантиметре от его головы, ускорила наше расставание.

Рыжий стоял, лихорадочно соображая. Пытался объясниться, понимая, что конец ему. Приказал Грому привести Риту. Через пару минут зашла вся бледная и зарёванная. Стояла передо мной, а затем кинулась в ноги, рыдая.

— Давид Рустамович! Простите меня! От любви голову потеряла! Я не со зла… я…

— Помолчи, Рита. Выбор ты уже свой сделала. А я сделал свой, — ответил, не глядя на неё.

— Хотите, извинюсь перед Леной?! На колени встану?! Я ради вас на всё готова! — просила она.

— Как узнала о ней? — Рита замялась. — Соврёшь — и это будет наш последний разговор.

— Стала с Рыжим тесно общаться, чтобы от него потихоньку о вашей жизни узнавать… Но между нами ничего не было!

— Совсем ничего? — усмехнулся.

— Я клянусь! Подтверди, Рыжий, что не притрагивался ко мне?! — вскочив, подбежала к нему.

— Меня топишь и хочешь, чтоб помогал тебе?! — прошипел он.

Рита снова кинулась мне в ноги.

— Давид Рустамович, клянусь своей никчёмной жизнью! Только вас люблю! Не позволила бы никому и пальцем себя тронуть!

— Дальше говори.

— Рыжий мне и рассказал о том, что у вас есть девушка. Мы как-то проезжали мимо бара, а вы с ней вместе стояли… — начала плакать, — и я поняла, что на меня вы так никогда не смотрели…

— И?!