Черновик - Сергей Лукьяненко

Закрыв за ними дверь, я поднялся в кухню. Пиво остыло. Я открыл бутылку, разорвал пакетик с фисташками. Выпил бокал, налил второй. Подошел к окну в Заповедник.

Молодежь купалась в море. Шумно и весело. Совсем как нормальные люди. Рэпер и еще один парень заплыли далеко от берега, остальные плескались на мелководье. Я посмотрел в сторону леса — никого. Где-то там беглая террористка. По ее следам упорно идет Котя — натерев мозоли, несколько раз споткнувшись, разбив очки… Ну не верю я в его способность передвигаться по пересеченной местности без травм!

Я вздохнул и подошел к окну в Кимгим. Там совсем уже стемнело, шел мелкий, святочный снежок. Только глухие кирпичные стены вокруг портили впечатление.

Эх, не повезло мне! Угораздило башню вырасти на заводских задворках! Стояла бы она где-нибудь на холме, недалеко от ресторана Феликса. Смотрел бы я сейчас на уютные домики с черепичными крышами, из печных труб струился бы в небо вкусный дымок, скользили бы по снегу сани, дети во дворах кидались снежками, вежливые джентльмены раскланивались друг с другом, дамы в пышных платьях выгуливали крошечных собачек… Потом пошел бы в ресторан, съел каких-нибудь соленых морских гадов с гарниром из моченых артишоков, выпил вина и поговорил с умным человеком…

Или пусть бы башня возникла на берегу, рядом с «Белой Розой»! Я стоял бы сейчас у окна и смотрел на седое, хмурое море, на злобные щупальца кракенов, ползущие к башне. Холодный ветер трепал бы мне волосы, а я со снисходительной улыбкой разочаровавшегося в жизни человека смотрел бы вдаль. Может быть, даже раскурил бы подаренную сигару…

Потихоньку допивая пиво, я все больше и больше впадал в меланхолию. Все-таки присутствие Коти позволяло мне верить, будто я не до конца распрощался с прежней жизнью. А сейчас, наблюдая за дурачащейся молодежью, я вдруг почувствовал себя очень, очень одиноким. И еще — старым. Но не умудренным опытом, а усталым и измотанным…

На берегу пустили по рукам бутылку с шампанским. Потом девицы стали петь какую-то дурацкую песенку. Наверное, из репертуара своих кумиров.

— Будете горланить — идите подальше! — крикнул я из окна.

— Да пошел ты… — откликнулся было с берега один из фанатов. Рэпер кинулся к нему как ошпаренный, закрыл рот ладонью, начал что-то втолковывать вполголоса. До парня дошло быстро. Ничуть не с меньшим чувством, чем раньше, он завопил: — Извините, извините, пожалуйста, все, больше не шумим!

Я закрыл окно и поморщился. Тоже мне — победа… приструнил пьяного пацана… для функционала — прямо-таки немыслимый подвиг…

Пора было идти спать.

Но и спать мне дали не сразу. Рэпер все-таки оказался пареньком не глупым, устроил приятелю головомойку по полной. И через полчаса притихшая компания постучала в дверь, очень вежливо попрощалась и вернулась в Москву. Рэперу я на прощание посоветовал:

— Таких — больше не води.

Парень энергично закивал. Уж не знаю, давно ли он был вхож в мир функционалов, но явно понимал, что ссориться с нами не стоит.

Заперев за ними, я отправился спать, для себя твердо решив — кто бы ночью ни стучал в двери, не открою! Пусть рвутся в московскую дверь депутаты и музыканты, пусть колотят со стороны Кимгима Феликс с Цаем, а на берегу океана взывает к моей совести Котя. Ничего, потерпят до утра.

А я буду спать и выдумывать дверь в будущее. В мир под названием Аркан, где можно поучиться на чужих ошибках…

Я честно заснул с мыслью об Аркане. Но под самое утро в полусне перед пробуждением мне пригрезилось, что новая дверь открылась опять в Кимгим — к самому ресторану Феликса. И у башни собралась толпа функционалов — мужчин и женщин, молодых и старых, на разные лады упрекающих меня в разбазаривании проходов между мирами, непонимании их ценности и прочем асоциальном поведении. Все это накручивалось и накручивалось, пока не переросло в какое-то подобие профсоюзного собрания — с упреками, завуалированными гадостями и общественным осуждением. Потом появилась Наталья, предложила забрать у меня как не оправдавшего доверия башню и вернуть в ряды обычных людей. Из толпы тут же вышел политик Дима и принялся аплодировать этому предложению. За ним выступили юморист Женя и молодой рэпер, которого я даже не знал по имени. И вот уже вся толпа функционалов надвигается на меня, потрясая руками, выкрикивая что-то оскорбительное…

Так что пробуждение вышло тревожным. Я секунду лежал, вслушиваясь, как бухает сердце. Во сне я испугался. Не на шутку испугался того, что снова стану обычным человеком.

А как метался! Как паниковал! Родители-собака-друзья-подруги… всех у меня отобрали. Но стоило дать взамен просторную тюрьму, пообещать хороший паек и развлечения — сразу передумал возмущаться. И ведь никуда не деться, башня — это тюрьма. Колышек, к которому привязана десятикилометровая цепь. И все, что я имею, — это круглый двор для прогулок на цепи. Ладно, пять дворов. Возможно, не десять, а пятнадцать километров.

Все равно негусто.

Никогда мне не побывать на Кубе. А я хотел. И в Новой Зеландии тоже — если верить Феликсу, то моя функция при этом разрушится. Да что там заморские страны! Я не съезжу с друзьями весной в Прагу, а ведь собирались… Я и на дачу не рискну выбраться, как-никак почти сто километров…

— И что дальше? — спросил я, глядя в потолок. — Ну не бывает так, чтобы все даром и одному! Я теперь почти неуязвим. Крут до невероятности. Под боком собственный пляж, уютный городок и большой кусок Москвы. Некоторые всю жизнь в одном городе живут… Что мне, Капотни не хватает?

Мысль о Капотне меня успокоила. Все-таки мне повезло куда больше, чем коллеге с юго-востока.

А еще мне было безумно интересно, куда открылась за ночь четвертая дверь. Повезло ли честолюбивому политику (ну а заодно — потенциальным жертвам цунами и землетрясений)?

Я быстро оделся. Посмотрел на три открытых окна.

Мне вдруг вспомнилась песенка, которую любил слушать отец, про человека, который живет в старом доме. Там еще одно окно выходит в поле, другое в лес, а третье — на океан. Наверняка песенка про функционала-таможенника вроде меня. Вот только не помню, кто ее пел. Кто-то из непрофессионалов, кажется, — то ли известный путешественник, то ли кулинар… Но пел на удивление хорошо, душевно, видимо, хобби у человека давнее. Надо будет найти и послушать.

В моих трех окнах наблюдались: грязное серое небо над Москвой, чистая зимняя голубизна над Кимгимом и совершенно изумительный розовый восход солнца над океаном. Сказка!

Я бегло изучил обстановку за окнами. Выяснил, что очередей у дверей нет, везде все спокойно, даже в Москве (но с утренним тропическим морем при хорошей погоде ничто не может соперничать по части спокойствия).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});