Ожидание счастья - Мэри Берчелл

— Нет!

Ответ прозвучал грубо, лаконично и непреклонно. Слова протеста застряли у Элисон в горле, и она с ужасом уставилась на него.

— Подумай хорошенько, о чем ты просишь меня, — усмехнулся он. — Я неделями думал о том, как ты приедешь сюда, мечтал об этом, видел это во сне, желал этого, и это сводило меня с ума. И вот ты здесь. И просишь отпустить тебя. Именно сейчас, когда мы вдвоем и никто не может помешать нам, кроме нас самих. Но я знаю, как превратить твое «нет» в «да»!

— Ты не сделаешь этого! — Элисон попыталась проскочить мимо, но Саймон тут же схватил ее и с победным хохотом прижал к себе.

— Ты же знаешь, что это бесполезно! Ты моя по праву, и тебе не удастся сбежать.

Элисон не ответила, только молча рвалась из его объятий, но он крепко держал ее. Она не знала, чье сердце так тяжело, гулко бьется в груди, но казалось, этот звук заполнил собой весь мир.

Тишина в доме. Тишина за его пределами. Километры, километры тишины, а посередине — Саймон.

Надо было быть полной дурой, чтобы попасться на эту удочку. И нечего искать виновного. Она должна была прислушаться к внутреннему голосу, который с самого первого дня их знакомства шептал ей, что оставаться с ним наедине — опасно.

Теперь поздно раскаиваться.

И вдруг она перестала сопротивляться и затихла, глядя ему прямо в глаза.

— Саймон, ты же не станешь… делать это… насильно? — прошептала она.

— В конце концов, никакого насилия не понадобится. — И хотела ли она этого или нет, но он поцеловал ее.

— Прошу тебя…

— Не надо больше сопротивляться. Просто выслушай меня.

— Не хочу.

— Но тебе придется. — Саймон мягко повернул ее лицом к себе. — Да чего на самом деле стоит твоя жизнь с Джулианом? Он дал тебе кров и деньги; но и я могу дать тебе кров, и каждый мой пенни будет твоим. Он дарит тебе свою хладнокровную привязанность; я буду всем сердцем любить тебя, преклоняться перед тобой. Три четверти времени он думает о другой; каждая моя мысль, каждое слово будут лишь о тебе одной, и ты сможешь сделать со мной все, что пожелаешь.

— Но я не люблю тебя, — устало прошептала Элисон, и Саймон невольно вздрогнул.

— Я заставлю тебя полюбить меня! — с жаром воскликнул он. — Бог свидетель, у меня хватит любви на двоих. Я дам тебе время, милая моя. Ты научишься любить меня так и тогда, когда пожелаешь.

— Время? — горько бросила она ему в лицо. — На сегодня, как я вижу, лимит исчерпан?

— А, это! — нетерпеливо отмахнулся он. — Если я вообще хотел что-то сделать, то это можно было сделать только так. У меня не было выбора. Но если ты останешься здесь, со мной, то я не буду принуждать тебя ни к чему. Поверь, — насмешливая улыбка тронула его губы, — я могу сдерживать себя. Знаю, знаю, ты думаешь иначе. Но ты не права. Останься, и сама увидишь. Будешь делать, что душе угодно, спать, где угодно, если ты это хотела услышать. Только вот Джулиан должен узнать, что ты провела ночь здесь, и пусть он сам делает из этого выводы. Это выход из положения. Неужели ты не понимаешь, что это единственный выход из положения? И такой простой.

Элисон на мгновение встретилась с ним глазами, а потом опустила взгляд. И Саймон понял, что впервые за все это время его аргументы нашли путь к ее разуму, а не только до смерти пугали ее.

Неожиданно Элисон закрыла лицо руками:

— Я не могу, Саймон. Не могу. Я слишком сильно люблю его.

— Но я заставлю тебя разлюбить его и полюбить меня!

— Это не то же самое.

— Конечно. У нас все будет иначе. Это будет надежно, прекрасно и величественно. Элисон, возможно, так будет лучше и для него самого.

— Если бы я была в этом уверена… — Руки Элисон безвольно опустились, а взгляд блуждал. Огромные глаза казались темными блюдцами на бледном как полотно лице.

В комнате снова повисло тягостное молчание, и тишину нарушало только биение их сердец.

И вдруг откуда-то издалека донесся совсем другой звук — рев несущейся на огромной скорости машины. Вот мотор натужно загудел, наверное, автомобиль карабкался вверх по склону холма. Потом он явно спустился в ложбинку, и почти все стихло.

Это был просто звук проезжающей мимо машины, и не более того, но именно он вернул Элисон в реальность. За пределами дома был другой мир, он никуда не исчез. И в том мире было кое-что еще, кроме этих сводящих с ума аргументов и яростного принуждения.

Элисон резко рванулась и высвободилась из объятий Саймона, который не ожидал от нее подобной прыти.

— Я не стану делать этого. И спорить со мной бесполезно.

Элисон бросилась к двери, но Саймон опередил ее. Теперь он загородил собой выход, и в его черных глазах читалась скрытая угроза.

— У тебя нет выбора, — прохрипел он. — Если ты не останешься здесь по доброй воле и не скажешь Джулиану, что провела со мной ночь, то я насильно оставлю тебя тут и сам расскажу ему, что ты провела со мной ночь.

Кровь бросилась ей в лицо.

— Я буду все отрицать. И он поверит мне.

— О нет, милая моя, ты не станешь этого отрицать, — заверил он ее. — Потому что это будет чистая правда.

— Это будет… что? — отшатнулась она от него.

Но Саймон не сдвинулся с места. Он просто стоял и сверлил ее взглядом.

Элисон обуяло непреодолимое желание закричать и позвать на помощь. Может, тот, кто едет мимо, все же услышит ее? Не может же эта машина и в самом деле проехать мимо, это было все равно что утонуть в пяти метрах от берега.

Мимо? Нет, должен же быть какой-то способ остановить ее. Конечно, ни один человек не в состоянии услышать крики за шумом мотора, но попытаться все же стоит.

По доносящимся звукам Элисон поняла, что автомобиль поравнялся с домом. Она набрала в легкие воздуха и приготовилась кричать что было сил.

Но не успела она этого сделать, как машина проехала через ворота и направилась прямо к дому, а через секунду послышались торопливые шаги.

Они оба вздрогнули от резкого стука в дверь. Никто из них не пошевелился.

— Может, лучше выйдешь? — прошептала Элисон.

— Нет. Наверное, это кто-то из друзей. Решил заехать наудачу, — так же тихо ответил Саймон. — Если я не стану открывать, он решит, что никого нет. Если же открою, то твоя репутация погибнет раз и навсегда.

Элисон подумала, как это странно, что он до сих пор печется о ее репутации.

Стук стал более резким и настойчивым, было понятно, что этот человек так легко не отступится.

— Ставни-то не закрыты. — Элисон показала рукой на окно. — Должно быть, он видел свет.

— Черт подери, — ругнулся Саймон и, хлопнув дверью, вышел из комнаты.

Элисон слушала, как он поворачивает ключ в замке, и ждала, что скажет вошедший.