Война крыш - Леонид Словин

Юджин Кейт понял, что оба они думают об одном и том же.

Он положил руку на пряжку ремня.

— Кондом, я надеюсь, в этом доме есть?

Придя в себя, Беатрис потащила его вниз, в кафе.

— Оставь свой шлем. Мы еще поднимемся…

— Давай в другой раз. Хорошо?

— Ты правда приедешь?

— На сто процентов.

— Буду ждать.

Теперь на ней было короткое, закрытое сверху бежевое платье-сарафан на двух пуговичках, с отложным воротничком, ложным поясом и симпатичными пряжками по бокам. Резкость ее исчезла. Когда они шли по лестнице, она повисла у него на руке.

— У тебя сейчас есть хавера?

— Была.

— Отлично…

Она поднесла его руку к губам.

Кафе было маленьким, веселым. Беатрис тут хорошо знали. Столик накрыли исходя из ее прежних пристрастий.

Капуччино. Круассаны.Сок грейпфрута…

— Расскажи про Эли. Ты хорошо его знала?

— Конечно! Мы же родственники. Правда, не близкие. Когда я была маленькой, мы часто встречались. Все праздники проводили вместе. Иногда по субботам…

— У него родители религиозные?

— Только отец. Мать давно умерла.

— Откуда он?

— Русия.

— Ты уверена? Его отец значится как Моше Коэн…

— Ванкоэн! Моше-Герш…

«Понятно…»

Итак, отца Маленького Эли следовало искать в другой группе файлов.

— Что говорят, почему его убили?

— Никто точно не знал.

— А все же?

— Считали, что это связано с деньгами, которые он должен. Если тебя интересуют детали…

— Да.

— Дело в следующем. Его друзья собрали деньги, которые вместе вложили в какое-то дело. Предполагалось наварить. И немало. По-видимому, его убили те, кому он дал в долг. Должника ведь не убивают. Только кредиторов.

— А кто должники?

— Приезжие. Ты собираешься идти?

— Я должен взглянуть в компьютер. Я тебе позвоню вечером.

— Ты не представляешь, как это будет здорово!

Теперь Кейт мог глубже заглянуть в биографию Маленького Эли. В компьютере материалы на его отца имелись.

Фамилия его значилась как «Ванкоэн».

Переделанное «Ван-Коган» либо «Ванкоган»!

Моше-Герш Ванкоган и его жена Идее были выходцами из Польши, а точнее, из восточных ее районов, переданных России согласно пакту Молотова — Риббентропа.

Репатриировались они тоже через Польшу.

В страну прибыли уже как Коэны.

Изменение фамилии было произведено элементарно: она была просто разъединена.

Ван Свитен, Ван Дейк, Ван Гог…

«Ван» отлетел.

Коган с мягким, почти непроизносимым «г» в середине, похожим на украинское, стал Коэном. И тут же пропал среди десятков тысяч израильских Коэнов.

По имевшимся сведениям, Моше-Герш Ванкоган имел дело с польской полицией. В последний раз он освобождался из тюрьмы в городе Лодзь, где тоже сидел за грабеж.

Как, впрочем, позднее и в Израиле. Отбыв срок в тюрьме Бейт Лит для особо опасных преступников, Коэн в конце пятидесятых похоронил жену и отбыл в Австралию, оставив сына — будущего Маленького Эли — на попечение бабушки.

Кейт мысленно вернулся к убитому нищему.

«Тоже Коэн в числе десятков тысяч других. Бог знает какую операцию он проделал со своей фамилией, чтобы она стала такой…»

Юджин Кейт поднялся от компьютера, прошел по кабинету.

Если бы он мог проделать обратную операцию с данными Амрана Коэна.

«Интересно, во что обратится его фамилия!..»

Необрезанный Коэн в Израиле!

Юджин Кейт поднял последние материалы о личности убитого нищего.

Заключение комплексной судебно-медицинско-биологической экспертизы, проведенной в стационарных условиях, было выдержано в уклончивых формулировках, обусловленных многочисленными предположениями и оговорками…

Начиналось уже с первой фразы.

«С большой долей вероятности можно предположить, что труп потерпевшего, поименованного в постановлении Амраном Коэном, принадлежит человеку, родившемуся между декабрем 1932-го и декабрем 1934 года…»

Вручая заключение генералу Йоси Леви, начальнику оперативного отдела, пожелавшему с ним ознакомиться, председатель экспертной комиссии не мог утверждать ничего определенного.

Главное следовало искать между строк, потому что эксперты ни за что не соглашались взять на себя ответственность за тот вывод, что логически вытекал, хотя и не был сформулирован подписавшими документ.

«Есть основания полагать, что местом рождения потерпевшего — опять же с большой долей вероятности — является местность севернее градусов широты…»

Постоянное пребывание на улице под солнцем и ветром, жирная кожа, крем для загара быстро превратили человечка в смуглого тайваньца, в то время как его родители были ашкеназами…

Таким образом, неизвестный, оставивший этот мир с чужим удостоверением личности, выписанным на имя уже один раз умершего в Герцлии двадцать лет назад Амрана Коэна,

— родился и вырос в Европе;

— его еврейское происхождение оставалось под вопросом…

Курьезные результаты проверок были доложены министру Авигдору Кахалани, курировавшему полицию, и одновременно главе ШАБАКа, или ШИНБЕТа, кому как нравится, — что-то вроде израильского КГБ, Ами Аялону, а заодно и начальнику военной разведки — АМАН генерал-майору Моше Яалону.

«Если бы Матэ Арцы — Генеральный штаб проверил сведения через МВД России…»

Но ради дела какого-то нищего полиция на это вряд ли бы пошла! Тут действовал принцип паритета! МВД РФ, в свою очередь, могло запросить нужные ему данные, давать которые по каким-то причинам было бы неудобным.

«Другое дело — решить этот вопрос в Москве на уровне рядового следователя или детектива…»

Убитому еще раньше «откатали» пальцы.

Компьютеризованная система «Морфо» стоимостью 5, 5 миллиона баксов отдела криминалистики Матэ Арцы с бешеной скоростью прокрутила их по картотеке отпечатков, изъятых с мест нераскрытых убийств, краж…

Все чисто!

Проверки по дактилоскопическим учетам подвергавшихся административному наказанию, задержанных, подозреваемых в совершении преступлений и судимых, тоже не дали результатов.

Жизнь того, кого называли Амраном Коэном, была безупречной. Он оказался совершенно неизвестным израильскому правосудию.

«Но такого не могло быть, если он был связан с Маленьким Эли!»

К Кейту заглянул полковник — начальник отдела.

Шмулик был в отличном настроении — его только что поздравил министр, потому он был великодушен:

— Переживаешь? Фактически ты оказался в стороне по этому делу…

— Я хочу узнать, кто был убитый. Адвокаты обвиняемых на суде наверняка заявят: «Вы утверждаете, что они убили человека!..»

Шмулик, лысый, крепкий, — в прошлом из пограничной службы, — сразу сообразил, куда гнет Юджин Кейт. То же он говорил Роберту Дову.

— Именно.

— «А какого? Кто он? Назовите! Амран Коэн давно умер и похоронен!»

— Роберт мне говорит: «Мы предъявим труп…»

— Труп надо идентифицировать. Существует еще экспертиза: исследование ДНК — дезоксирибонуклеиновой кислоты. Кровь идентифицируется на молекулярном уровне…

Шмулик кивнул.

Такую экспертизу провели с целью установления личностей террористов, взорвавших себя на рынке Маханэ Йегуда. Кровь останков сравнили с кровью предполагаемых родителей…

Результаты исследования в Институте судебной медицины позволили сделать выводы о степени родства с высокой степенью достоверности…

— Но преступление раскрыто!

Кейт очнулся.

«Действительно…»

После ареста убийц — Гии и Бориса — все, что он, Кейт, добыл, уже не имеет значения. Так же как и новая экспертиза, на которую Шмулик согласился, и предполагаемое заключение специалистов, на которое Кейт возлагал большие надежды.

«Хотя…»

— Может, удастся раскрыть убийство Маленького Эли…

Убийство Маленького Эли специалисты считали заказным, а потому глухим, нераскрываемым.

— Ты так считаешь? — Шмулик ушел весьма озадаченный.

Неожиданный телефонный звонок прервал компьютерные упражнения Кейта.

— Это Варда…

Он не узнал соседку Амрана Коэна.

— Варда. С Бар Йохай… Как ты, Юджин?

— В порядке. Как ты?

— Слава Богу! Я звоню насчет того человека, которого ты ищешь…

— Да…

— Ты предупредил, будет интересоваться Амраном Коэном!

— Да, да!

— Он здесь. В доме на Бар Йохай! Напротив. Я тебе его покажу…

— Все! Я сейчас буду!

Треск «ямахи» разорвал мирные звуки Бар Йохай с ее криками детей и лаем собак.

Варда ждала его на галерее дома.

— Пойдем. Он еще тут. Мои младшие смотрят заним…

Из окна ее позвали. Она отмахнулась.

— Потом… Пойдем. Ты не подходи…

На дискотеке, устроенной пабом «Сицилийская мафия» в «Теннис-центре», собралась местная молодежь. Многие израильские парни — сабры — в не заправленных в джинсы сорочках, с длинными болтающимися рукавами — примчали на мотоциклах.