Небо Атлантиды (Операция «Форс-мажор») - Антон Первушин

– Я не буду обращаться к вашему патриотическому долгу – вы и так уже сделали для Америки больше, чем может сделать один человек. Я не буду просить вас оказать услугу правительству – я знаю, что вы не любите нынешнее правительство. Я обращаюсь к вашему чувству любви, к вашему состраданию, к вашему желанию разделить судьбу мужа и остаться с ним до конца. Потому я скажу вам то, что не должен был говорить ни при каких обстоятельствах…

– Тогда и не говорите, – перебила Нэнси, на которую вступление Тенета не произвело не малейшего впечатления. – Я не желаю выслушивать всякий вздор о «национальной безопасности»…

– Речь идёт не о национальной безопасности, – сказал директор. – Мы стоим на пороге войны. Если кризис не будет разрешён в ближайшие часы, Соединённые Штаты Америки прекратят своё существование, – заметив, как поморщилась Нэнси, он добавил: – Это не просто слова, госпожа Рейган. Я не пытаюсь вас напугать и таким образом склонить на свою сторону – я сам напуган. А у меня дети и жена… И больше всего я боюсь, что президент Рейган не сможет ответить на мой вопрос.

Он попал в точку. Нэнси почувствовала укол беспокойства. Более всего её озаботило то, как произнёс Джордж Тенет последнюю фразу. Он произнёс её шёпотом, а потом достал из кармана платок и вытер выступившую на лбу испарину. Если он и играл роль, то играл превосходно.

– О каком кризисе вы говорите? – спросила Нэнси, но уже не так холодно, как в первые минуты встречи. – Я слежу за новостями, но мне показалось, что ничего угрожающего Америке в последние дни не произошло. Хотя… Эта русская субмарина… Неужели это мы её утопили?..

– Нет, – ответил директор ЦРУ. – Русская субмарина утонула по вине русских.[55] И они сами это раньше или позже признают. Кризис, из-за которого я приехал сюда, связан с прошлым. Эта история началась в шестидесятые. Если вы пожелаете, я когда-нибудь расскажу её вам, но не сейчас. У нас очень мало времени, госпожа Рейган, и я прошу вас поверить мне на слово. Меня подгоняет страх. И это не только страх за себя или за страну – это страх за мою семью… Никто не успеет спастись… Никто… Даже во времена Карибского кризиса было легче…

– Что вы можете помнить о Карибском кризисе? – с горькой усмешкой обронила Нэнси. – Я помогу вам, – решилась она, – но сначала вы должны пересказать мне вопросы, которые вы собираетесь задать президенту.

– Нас интересует один человек. Он может помочь в разрешении кризиса. Его имя Питер Бак и когда-то он работал переводчиком в Госдепартаменте и ЦРУ. Он исчез в середине семидесятых, и мы не смогли отыскать его следов. Но нам известно, что президент Рейган переписывался с ним. По всей видимости, они были очень дружны… Я хотел бы расспросить президента об этом человеке.

Нэнси задумалась и покачала головой:

– Я не помню такого человека. Вряд ли и Ронни вспомнит его.

– Нужно попытаться, – сказал Тенет. – Если бы у меня был выбор, я не рискнул бы побеспокоить вас.

– Пойдёмте.

Вместе они прошли через дом и оказались на лужайке, где в инвалидном кресле сидел сороковой президент США Рональд Рейган, ещё не оправившийся после недавнего перелома бедра и хирургической операции.

Рядом с ним находился помощник семейного врача, совмещавший обязанности медбрата, сиделки и телохранителя. Ещё этот талантливый человек умел развлекать Ронни. Вот и сейчас он с доброй улыбкой повторял какую-то детскую считалку, подёргивая в такт связку воздушных шариков, болтавшихся у него над головой. Ронни улыбался в ответ, и вид у него был такой счастливый, что Нэнси заколебалась в последний момент, а стоит ли всё благополучие мира этих нескольких минут безоблачного счастья, когда не надо думать о будущем и о болезни, которая день за днём пожирает мозг любимого человека, – разве есть что-то более ценное, чем эти несколько минут?

Но Тенет уже шёл к креслу, протягивая руку и говоря на ходу:

– Добрый день, господин президент. Как поживаете?

Ронни не понял его жеста, и рука директора ЦРУ повисла в воздухе.

– Кто такой? – спросил Ронни, и в глазах его мелькнул испуг. – Нэнси, кто это?

– Не беспокойся, дорогой, – она попыталась говорить как можно мягче. – Это друг.

– Друг? Друг?.. Ага, друг. Добрый день, добрый друг!

Джордж Тенет выпрямился, и на лице его застыла вымученная улыбка. Потом он опустил руку, засунул её в карман брюк и вытащил пригоршню конфет в золотистых обёртках.

– Конфетки! – Ронни оживился. – Я люблю конфетки. Дай!

– Что вы делаете? – прошипела Нэнси, с ненавистью взглянув на Тенета. – О подарках нужно предупреждать.

– Это очень хорошие конфеты, – попытался оправдаться визитёр. – Очень дорогие. Сорок долларов фунт.

– Дело не в цене – как вы не понимаете?

– Конфетки. Дай!

Нэнси шагнула к директору ЦРУ и отобрала у него конфеты. Ронни при этом захныкал, и Нэнси пришлось уступить и развернуть ему одну.

– Остальные – вечером, – пообещала она. – После ужина.

Ронни быстро схватил угощение и засунул его в рот. Лицо его осветилось.

– Шоколад, – сказал он. – Я люблю шоколад.

– Боже мой!.. – прошептал Тенет и вновь вытер взмокший лоб.

– А вы на что рассчитывали? – Нэнси всё ещё переживала вспышку ярости. – Спрашивайте, что вам нужно, и уходите.

Директор ЦРУ собрался с духом и сказал:

– Прошу прощения, господин президент, мне нужно задать вам два вопроса. Кто такой Питер Бак? Где находится Питер Бак?

Ронни наклонил голову, словно бы прислушиваясь к тому, что говорит Тенет, помолчал, жуя конфету. Потом лицо его озарилось.

– Питер Бак, Питер Бак, Питер Бак, – повторил он нараспев. – Он такой… Да… Его посвятили Ху… А он не понял. Глупый человек, – Ронни хихикнул. – Ничего не понял… Атлантида… Да… Глупый…

От слов мужа Нэнси вдруг сделалось невыносимо страшно, а по коже прошла горячая волна и сердце пропустило удар.

– Вы помните Питера Бака? – осторожно уточнил директор ЦРУ.

– Питер Бак. Почему Питер Бак? Нет. Его зовут Петер Бахман. Он немец.

– Где он живёт? – Тенет подался вперёд.

– Он немец… – Ронни вдруг выпучил глаза и показал директору язык, а когда тот отпрянул, залился довольным смехом. – Если немец, то живёт в Германии, – сообщил он, отсмеявшись.

– Где именно в Германии?

– Это маленькая страна. Она где-то на юге… Рядом с Африкой. Маленькая страна… Там есть город Ганновер.

– Петер Бахман живёт в Ганновере?

– Конфетку. Дай ещё конфетку! Нэнси, пусть он даст мне конфетку.

– Всё! – отрезала Нэнси. – Интервью закончено. Уходите немедленно.

– Он не знает, где Ганновер, – заявил Ронни плаксиво. – Я скажу ему, если он даст конфетку.

– Милый мой, он знает, где Ганновер. А конфеты ты получишь вечером, после ужина.

– Хочу сейчас!

Тенет неуверенно поклонился и пошёл к выходу.

– Петер Бахман, Ганновер, – бормотал он. – Петер Бахман, Ганновер. Боже, помоги мне, пусть это будет правдой!..

(Литва, август 2000 года)

Утром, едва умывшись, Ангеле подошла прямо к Громову и сказала так:

– Вчера я вам солгала. Я не работаю в фирме по транзиту цветных металлов. Я владелица частного аэроклуба «Пилотас». В моём распоряжении находятся несколько самолётов «О-2». Один из них я могу предоставить вам.

– Ух ты! – выдохнул стоявший рядом Стуколин и с восхищением посмотрел на Бачинскайте. – Ты молодец!

Офицеры переглянулись.

– Сергей, Алексей, идите-ка сюда, – позвал Громов.

Золотарёв и Лукашевич подошли и, узнав открывшиеся подробности, обрадовались.

– Я так понимаю, что под Вильнюсом нас искать не будут, – сказал Лукашевич и с довольным видом потёр руки. – В аэроклуб проедем без проблем, погрузимся и пойдём на предельно малой через Латвию в Ленинградскую область.

– Погодите… – Золотарёв задумался, прикидывая. – Если не ошибаюсь, «О-2» – это корректировщик огня? Значит, у него должны быть подвески. Ангеле, вы узлы подвески демонтировали?

– Нет, – отозвалась Бачинскайте. – Не посчитали нужным.

– Значит, мы можем подвесить «Вулкан» и стать нормальным истребителем.

– Оставь ты «Вулкан» в покое, – посоветовал Громов. – Ну, допустим, подвесишь ты его, а дальше? Прицельное оборудование перед продажей наверняка сняли. При весе в полтонны на подкрыльевом пилоне будем иметь постоянный крен на борт, утратим манёвренность – нас можно будет рогаткой сбить.

– Уговорил, – согласился Золотарёв. – А как было бы хорошо… – он мечтательно закатил глаза.

– Я никуда не лечу! – заявила Мадлен Олбрайт, которая сидела за столом и прислушивалась к разговору.

Золотарёв покосился на неё.

– Опять начинается? – спросил он с наигранной свирепостью. – А мой револьвер быстр!

– Вы не посмеет убить меня! – выпалила Госсекретарь США. – Вам нужнее «Форс-мажор». Вы не знать о «Форс-мажор» без меня. Ваш начальник сказал, чтобы вы сдавались властям. Выполняйте приказ начальника.