По дороге к Храму - Владимир Дурягин

– Ты куда его девку дел?

– А-а, потерялась? – пропел Хилый в телефон. – Скажи где Кулибин, скажу, где ваша общая…

– С ней всё в порядке? – строго спросил Тим.

– Пока да. – Хилый, прижившийся под боком у преуспевающей фермерши, теперь не питал особого интереса к прошлым своим делам, но то унижение доставленное ему Сергуней, временами не давало покоя. Звонок Тимура его заинтриговал. Только, спустя полгода, откуда ему знать, где теперь их «прынцесса». Впрочем, если порыться, найти её конечно можно. Ведь осталась же у неё квартира после отчима.

– Как я понял, тебе нужен именно он, а не его «хронометр»?

– И то и другое.

– А не многовато за одну тёлку? Проси что-нибудь одно, а то знаешь? Жадность фраера…

– Так, то ж, фраера, а я в законе. Так-то, юноша. – Хилый вдруг отчётливо услышал из трубки сторонний голос Кулибина.

– Ты чего, с ума сошёл?! Ты кому звонишь?! – Взволнованно говорил тот. – Выключай, на хрен! Хочешь, чтобы сейчас сюда менты нагрянули?! – Хилый напряг слух.

– Ну, ладно. Давай подумаем, а потом поговорим. Всё. – Тимур выключил телефон. – Да я дохлому этому брякнул. Он тогда предлагал обмен Алёны на тебя. Помнишь, я тебе говорил? Осенью ещё…

– Ты растормошил Хилого?! Ну, дур-р-ра-ак! – Сергуня облокотился на стол и зажал голову в ладонях. – Тебе мало, что тебя ищет вся российская милиция?

– Ну… я просто хочу найти Алёну. Ты же с ней расстался… и…

– Чего её искать? Она никуда не потерялась, живет и здравствует в Суже! Удачно вышла замуж!.. За свою первую любовь! Этого тебе достаточно?!

– Откуда такие сведения? Ты, что, пророк? – недоверчиво улыбнулся Тимур, и его бросило в жар. Он действительно почувствовал себя тупым пацаном.

– В нашем приходе, в прошлом году обвенчались. – Уже спокойно ответил Сергуня, раскрыл банку с пивом и выпил её за два приема, одним глазом наблюдая за раскрывшим на него рот Тимуром. – Вот, так-то. – Неглядя, бросил он банку прямо в мусорное ведро у входа. – Сиди на … ровно и отращивай бороду.

– Так за террориста примут, с бородой-то. – Задумчиво улыбнулся Тимур.

– Не примут. Мы тебя в блондина перекрасим. Пельмени сварить? – Перевёл разговор на менее щепетильную тему Сергуня.

– Свари. – Безразлично ответил Тимур. После рассказа о замужестве Алёнки, ему стало грустно. И побег из сизо теперь казался совершенно бессмысленным. – «В тюрьму, что ли вернуться… – подумал Тимур, – глядишь, и сроку поубавят. Ну, нет, надо её хотя бы повидать. Потом, что там у неё за муж такой? Как говорится: муж мужем, а любовник нужен…» – с ноткой иронии размышлял Тимур, глядя на покрытый пылью экран телевизора.

– Ну, чего пригорюнился, герой любовник? Щас, пельмени сварю и поведаю тебе о задуманном мною проекте. – Сергуня снял с вешалки полотенце и пошёл через коридор в общую кухню.

Глава 27

После свадьбы, Славик занялся хозяйственными делами. Он уговорил престарелых соседей, проживавших за капитальной стеной двухквартирного дома, поменяться жилплощадью на квартиру, принадлежавшую по закону Алёнке, в которой после всех событий она находиться не могла. После посещения той, старой, жилплощади, Алёнка надолго впадала в депрессию, и Славику стоило огромных усилий, чтобы привести ее в порядок. Поэтому доплатив пожилым людям некоторую сумму и совершив обмен жильем по обоюдному согласию, он пропилил в разделительной стене широкий проем, тем самым превратив две двухкомнатные в одну четырех. Довольная мужем Алёнка подшучивала над его «жадностью», и в душе радовалась его мужицкой хватке. Иногда ей казалось, что столько много свалившегося на неё счастья, было иметь незаконно, но делиться им с кем-то ей всё-таки не хотелось. Чтобы не грузить её грустными воспоминаниями, молодожёны всё реже и реже посещали берега Сужи. Славик нанял бурильщиков, и они добыли воду из-под земли. Так что теперь чистейшая водица из артезианской скважины поступала по пропиленовым трубам и в дом, и в баню, и на огород. Теперь Алёнке не надо было ходить полоскать белье на реку, вода была под рукой и даже с подогревом.

Однажды, Славик занялся ремонтом старинного комода, который они оставили, как память о предках. Алёнка полоскала белье на улице, перед домом и он, выглядывая из окна, любовался её статной фигурой и красивыми стройными ногами, что его очень возбуждало, потому он торопился закончить затеянную реставрацию, чтобы пригласить жену в опочивальню.

Славик отодвинул комод от стены и увидел в полу небольшой люк, прикрытый толстой картонкой. Он ногой сдвинул картон и наклонился над люком. В нишу пола была вложена картонная плоская коробка, в каких обычно продают люстры, либо электрические плитки. Открыв коробку, Славик от неожиданности чуть не закричал. В коробке находились плотно уложенные рублёвые и долларовые купюры. Он глянул в окно на свою красавицу жену, и озабоченно прикусив нижнюю губу, извлёк коробку из пола. Под ней, лежал целлофановый пакет с новеньким промасленным «Макаровым» и с десяток коробочек патронов к нему.

– Ух, т-ты-ы! – Произнёс Славик, разглядывая пистолет. Он положил его на комод и принялся считать доллары. Он, то улыбался, то вытирая выступивший от волнения пот, восторженно смотрел на полоскавшую белье жену. Насчитав сто тысяч долларов, он прекратил подсчет. Провел пальцами, по уложенным ровным рядком в другом отсеке, сторублевым купюрам, закрыл коробку и положил все, как было. Он подвинул на место комод и выдернул из него нижний ящик. В днище ящика тоже было пропилено квадратное отверстие, прикрытое картонкой, что позволяло иметь беспрепятственный доступ к тайнику. – Ну, дед! Ну и молоток ! – Восторженно произнёс Славик.

– Ты это о чём? – Спросила его Алёнка, проходя в кухню. Славик, незаметивший вошедшей жены, испуганно задвинул ящик.

– Да, так… я… говорю, всё как прочно делали… раньше! – Ответил он, запыхавшись…

– Сейчас бывший сосед подошёл. Спрашивал, будем забирать Сергунин баркас с их огорода, или они его выбросят на свалку?.. – спросила из кухни Алёнка.

– А? Какой баркас? – находясь в шоке, переспросил Славик.

– Ну, тот, который Гуня смастерил и мне подарил. – Она, вытирая руки о полотенце, вышла с кухни.

– А-а, этот… пусть выбросят. – Приходя в себя, ответил муж.

– Ты что, комод ворочал? Вспотел весь… – Алёнка подошла к нему и полотенцем шутливо вытерла ему пот с лица. Он притянул её к себе, крепко обнял.

– Что ты, милая? Какой баркас? К черту баркас! Я подарю тебе яхту… настоящую… с твоим именем по бортам! – Славик жадно принялся её целовать. Она попыталась вырваться, но как-то незаметно оказалась у него на руках.

– Что ты, белым днём-то! – Зашептала она, пытаясь освободиться. – Давай хоть дверь запрём.

– Пошли все к чёрту! Мы у себя дома! – Прошептал он ей в ухо и, подхватив на руки, унёс любимую в спальню.

Тем временем они не видели медленно проезжавшего мимо их дома чёрного Мерседеса, с затенёнными стеклами. Машина не нарушая спокойствия Сужских жителей, свернула на Молодёжную улицу, ведущую к берегу реки и остановилась около небольшой ватаги местной ребятни…

…Зацеловав Алёнку до боли в губах и недобившись желаемого результата, Славик с глупой улыбкой, свесил ноги с кровати. Жена прикоснулась пальцем к его позвоночнику и молча начала считать его позвонки, опуская палец от шейного вниз. Он повернулся к ней вполоборота.

– Извини, не пойму, что это со мной. – Пробормотал он еле внятно.

– Ты что, расстроился? С кем не бывает… Вон, у Сергуни тогда тоже не получилось… – сказала Аленка и зажала свой рот ладонью. Хорошо, что мысли Славика были где-то далеко.

– У какого такого Сергуни? – спросил он, путаясь в мыслях. – Знаешь?.. наверное, это у меня от стресса… перед этим я сильно переволновался…

– С чего это ты, вдруг, переволновался? Комода старого стало жаль? – спросила Алёнка, обрадовавшись, что про Сергуню муж пропустил мимо ушей. Внезапно он вскочил на ноги, резко повернулся к ней, и, увидев его такого возбужденного, Алёнка немного испугалась. Он в эту минуту напомнил ей сцену с Сергуней, когда тот на неё впервые накричал за самовольную уборку на его рабочем столе, в потайной комнате. Она сейчас, как тогда, от неожиданности вся сжалась в комок и боязливо глянула на мужа. Славик зажал ее лицо в своих ладонях и, глядя с улыбкой в прекрасные очи, с каким-то особым удовольствием произнёс, не обращая внимания на то, как она испуганно морщится:

– Только что, я нашёл целую кучу денег! – Он разжал ладони, схватил её за руку и почти сдёрнул с постели. – Идем, покажу! – Они в чём мать родила, вышли из спальни. Славик одним махом отодвинул комод от стены, и загадочно глянув на испуганную Алёнку, достал из пола картонную коробку. Шагнув к столу, он вывернул из коробки всё содержимое. Образовавшейся на столе куче денег, Алёнка ничуть не удивилась. Ведь ей никогда не приходилось испытывать в них недостатка. В ней шевельнулось совершенно иное чувство. На переносице появилась морщинка. Она вспомнила тот самый день, когда Лукич принес полугодовую зарплату и деньги вот так же лежали на столе, радуя взгляды окружающих, но потом!.. Сейчас было, почти, то же самое: куча денег на столе, только во много раз больше, и такой же восторженный взгляд близкого ей человека. Алёнку вдруг бросило в холод. Ее начала бить мелкая дрожь. В голове мелькнули, до боли неприятные отрывки из прошлого… она оторвала взгляд от денег и подошла к окну. По дороге, мимо их дома, медленно проезжала сверкающая чёрной краской иномарка. Через приспущенное боковое стекло виднелась округлая физиономия в больших зеркальных очках. Алёнка в страхе прижала кулаки к подбородку и, дрожа уже всем телом, опустилась на край стула. Славик, распечатывал один за другим брикеты долларов и, смеясь, осыпал ими голову Алёнки. Она посмотрела на Славика, резко поднялась и бегом кинулась в спальню. Тот прекратил своё радостное занятие и пошёл вслед за ней. Алёнка лежала, уткнувшись лицом в подушку. От горьких рыданий, её красивая обнаженная фигура подёргивалась, словно во время полового акта. Глядя на это, Славик вдруг почувствовал у себя эрекцию. Он, не раздумывая, прилёг к ней, сильным движением повернул жену лицом вверх. Алёнка на него не смотрела, её взгляд в потолок был пустым и безучастным. Но охватившая его животная страсть, заставляла не обращать на слезы супруги внимания. Они впервые не были гармоничны в постели. Через некоторое время, он замер, глядя на её мокрые щёки.