Калашников С.А. Внизу наш дом. - Калашников С.А.

Единственное радостное обстоятельство — самолёты растащили по капонирам. А в остальном тут бардак.

***

Утро принесло нам завтрак, залатанные и заправленные самолёты, три комнаты в казарме, уставленные железными кроватями и приказ на вылет. Оказывается, когда мы уже дрыхли без задних ног, из Севастополя приезжал какой-то начальник и очень грубо обошелся с местными отцами командирами. Фамилию помянули — Жуков. Но, вроде как не Георгий Константинович. Он в своих “Воспоминаниях и размышлениях” про участие в обороне Крыма или Севастополя то ли вовсе не поминал, то ли про других рассказывал. Как-то не отложилось у меня ничего такого в памяти.

Да и сам полагаю — появись он здесь вовремя, навалял бы фрицам по загривку.

Короче — разделил я по-быстрому ребят на эскадрильи по семь-восемь самолётов и “нарезал” им задачи. Как выяснилось, фашиста надо было бомбить сразу в пяти местах. Командирами поставил бывших зэков, а сам занялся хозяйственными вопросами — быт-то тоже надо налаживать, и снабжение, и техобслуживание. Опять же, вместо бомб на этой местности по наземным целям удобнее работать реактивными снарядами — и у кого теперь добиваться их доставки? На двух машинах разбиты рации, передок нужно прикрыть бронелистом — где я всё это возьму? Кругом — ни одного знакомого лица. Кто есть кто? Ничего не знаю.

И машины готовились для диверсии, а не для боевой работы. Если бы нам ночью было нужно летать — ещё куда ни шло. А так — ведь посбивают нас буквально за несколько дней. С другой стороны ситуация уж очень похожа на катастрофическую. Вот чисто умозрительно, если немец те войска, что раньше оккупировали Донбасс, направил сюда… опять не помню, какие части в тот раз куда были нацелены. Ни наши, ни немецкие.

Вытребовал себе связной У-2 со знающим пилотом и отправился в штаб. Какой? Как ни странно, командовали здесь военные моряки, хотя, на мой взгляд, основная тяжесть проблем явственно обозначилась на суше. Уже на входе возникли недоразумения с охраной - меня посчитали подозрительной личностью. Но тут увидел я знакомое лицо. Нет, по имени или фамилии я этого генерала не знаю, но мы с ним когда-то встречались. Он подошёл, видимо привлечённый недостойным, просто вызывающим поведением краснофлотцев, которым не понравились синие галифе старшего комсостава и и награды на сущем пацане.

- Шурик, если не ошибаюсь? Петров. Я видел вас в Одессе у Мичугина. Ступайте в оперативный отдел — пусть они введут вас в курс дела.

Вот так — несколько слов, и всё волшебным образом переменилось. Спустя буквально считанные минуты выяснилось, что я никакой вовсе даже не капитан а уже изо всех сил майор — командир четырёхсотого МАП, входящего в состав Первой воздушной армии, штаб которой находится в трёхстах километрах отсюда - под Одессой. Маразм крепчал. Связи с командармом у меня не было. То есть её не было не совсем — дотуда дотягивали радиостанции военных моряков, которые в настоящее время оказались заняты существенно более срочными сношениями, чем моё общение с прямым начальством.

Этап переподчинения совпал с прорывом немцами обороны Перекопа. Не скажу, что возникла паника, но неразберихи хватало. И в то же самое время все ждали какого-то события, должного что-то изменить к лучшему. Но это считалось секретной информацией. Прямо скажу — мне было не до того. Я “завис” между небом и землёй в штабе Севастопольского оборонительного района, войска которого под давлением неприятеля перемещались где-то в окрестностях Симферополя, Джанкоя и Евпатории.

Опять же — потери управления не было, но ситуация стремительно менялась самым причудливым образом. Одна часть докладывала об оставлении некого пункта под давлением превосходящих сил противника, а другая — о том, что готовится к атаке на этот самый пункт и полагает свои шансы на успех хорошими.

При этом моему неискушённом в стратегии разуму наступили на горло, сказав, что тут вообще-то штаб Приморской армии. А я полагал, что она стоит западнее, за

Бугом. То есть обороняет Одессу.

Поэтому я наплевал на всё и принялся разыскивать хоть кого-то, командующего тутошней авиацией. Меня несколько раз посылали от одного командира к другому — неразбериха, возникшая при реорганизации на ходу — страшная вещь. Но мои мытарства не пропали даром — я снова попался на глаза к генералу Петрову:

- А-а! Шурик! Ты чего тут торчишь? Давай, перегоняй свой полк в Саки.

Разумеется, я поспешил к связному самолёту и уже через несколько минут снова был в Каче. Эскадрильи вернулись с работы без потерь — их неправильно навели. В указанных местах противника не оказалось. И разыскать его в каше из наступающих и отступающих войск, обозов и колонн ни у кого просто не получилось.

Зато видели истребители из Батаевского полка. Те выскочили, словно ниоткуда, начали выстраивать заход на атаку, но потом разглядели звёзды на крыльях и полетели своим путём.

До Сак от Качи лететь всего ничего. Зато одно удовольствие там садиться, потому что взлётно-посадочная полоса - бетонная. И ещё радость встречи с Батаевскими истребительными полками — они тут нынче оба. И Санин и Шурочкин. И вообще нынче здесь столько авиации, что просто глаз не нарадуется. В основном типы, предназначенные для фронтового использования — Су-2 и Ил-2. И те и другие явно нуждаются в защите с воздуха. То есть собран мощный кулак.

Вдобавок ко всему сюда уже прибыли столь необходимые нам подразделения аэродромного обслуживания и техники с оружейниками. Генерал Мичугин тоже здесь — он быстро навёл порядок, сделал мне замечание за то, что не поменял знаки различия, а потом созвал командиров на совещание. Основной посыл — через несколько дней начнутся большие события. А пока противник теснит наши части к югу, но сильно бомбить его не велено. Возможны отдельные вылеты в интересах подразделений, ведущих отступательную операцию. Истребителям же работать по обычному графику.

Да такого слова - “Отступательная операция” - я до этого момента ни разу не слышал. Думаю, генерал оговорился. Или проговорился?

***

- Шурочка! Тебе необходимо немедленно подать рапорт о переводе на преподавательскую работу и переехать в Воронеж! - Это командир двести пятьдесят седьмого МАП уговаривает командира двести пятьдесят восьмого МАП вспомнить, что она не только военный лётчик, но ещё и будущая мама. - Вот скажи ей, Шурик.

Капитаны Батаевы дружно оборачиваются ко мне и смотрят умоляюще.

Саню я отлично понимаю, но почему упрямится Шурочка?

- Все мужчины — ужасные эгоисты, - издалека начинает одна из лучших лётчиц, каких я когда-либо знал. - Разве вы ещё, не поняли, что тут затевается?

- Да, объясни нам недалёким, - я нарочно перевожу разговор в менее напряжённое русло. Пусть выговорится. Ну и она действительно имеет недюжинный ум.

Шурочка подводит нас к карте, утыканной флажками — тут каждый день отмечают линию фронта от Белого моря до Черного.

- Почему немцы не приблизились к Москве? - задаёт она вопрос, на который имеет готовый ответ.

- Действительно, почему? - подыгрывает ей Саня.

- Может быть, наши войска оказали им достойное сопротивление? - вторю я.

- Оказали, - соглашается девушка. Ещё на подступах к Харькову — помните как мы летали из Первомайска. Ну не мы, а наши бомбардировщики. Тогда и замедлился темп продвижения немцев — они от Киева даже до Полтавы не смогли дотянуться. И куда в этот момент они повернули? Правильно — на юг. Вытеснили наших из Первомайска, потому что он встал им как кость поперёк горла. Не город, конечно — аэродром.

А потом последовали сразу два удара — на Запорожье и на Перекоп. В Запорожье их интересовала переправа через Днепр по плотине Днепрогэса, но не вышло — её наши взорвали. Но они взяли Херсон и рядом с ним навели понтонную переправу — помнишь же какое там прикрытие!

- Да уж, - согласился Саня. - Мы туда на охоту летали за мессерами. Всегда их встречали.

- И все эти усилия только для того, чтобы захватить Крым.

- На что он им? - полюбопытствовал я. Не потому, что не догадываюсь, а для поддержания беседы. - Тут же и промышленности особо нет.

- Порты, аэродромы, - как от назойливой мухи отмахнулась от меня Шурочка.

- К Бакинской нефти рвутся? - высказал я привычное для себя предположение.

- Нефть им тоже не помешает, но главный вопрос в снабжении армии. По рекам и морю грузы доставлять куда удобней, чем по железным дорогам. Пропускная способность водных путей намного выше. А у нас, если посмотреть по карте, отлично видно - уйма судоходных рек впадает в Чёрное море. Причем и Днепр, и Дон практически сходятся у Крымского полуострова. Если не отобрать его — так мы все их грузовые суда перетопим авиацией.

Поняли, мальчики? - она посмотрела на нас победоносно.

Ну, про себя я знаю, что не стратег, поэтом послушно кивнул. Саня последовал моему примеру — ему главное жену успокоить.