Синтез - Токацин

Гедимин снова мигнул.

— Отравление?..

— Ну да, последствия экспериментов покойного Джеймса, — криво ухмыльнулся медик. — Он ввёл вам слишком много мартышечьих гормонов — до сих пор успокоиться не можете. Сарматы не спариваются, это им ни к чему — и возбуждение у них не возникает. А гормональное отравление вызывает такую противоестественную тягу между самками и самцами. Это не в нашей природе, понял? Больше таким не занимайся. Особенно в душевой.

— Не лезь не в своё дело, — ровным голосом посоветовал ему Гедимин и пошёл к выходу. Медик только хмыкнул.

…Линкен выразительно поморщился и потянулся к шраму на затылке, но промолчал. Хольгер удивлённо мигнул.

— Вы с Лилит? Да ещё в душевой? Я думал, ты после того взрыва уже ничего не хочешь…

Гедимин пожал плечами.

— Лилит нравится. Сёстрам Хепри тоже.

— Вот вам четверым и устроят антигормональную терапию, — буркнул Константин. — В душевой-то зачем?!

— Иногда нужно охлаждение, — Гедимин сердито сощурился. — Никто из нас не болен. Нам не нужны лекарства.

— Медикам виднее, — отозвался Константин.

— Жёваный крот! — донеслось из-за верстака. Там сидел Иджес и что-то читал с экрана смарта. Гедимин недовольно посмотрел на него.

— Тут про твоё гормональное отравление, — пояснил Иджес. — Выходит, не один ты с Энцелада, — я эту новость тоже пропустил.

— Что? Даже в новостях об этом пишут? — Линкен, не выдержав, отобрал у него смарт и развернул голографический экран. — «Устранение последствий так называемого проекта «Слияние»… измерение уровня половых гормонов показало, что…» А, вот: «оказывают отрицательное воздействие на мозг сармата из-за вызываемого ими оттока крови и вследствие — нехватки кислорода». Что скажешь, атомщик?

Гедимин сердито сощурился.

— Мой мозг в порядке, — буркнул он. — Кто это пишет? Макаки?

— Администрация Маркуса, — ответил Линкен, ткнув пальцем в голографический экран. — «Меры для выявления пострадавших от гормонального отравления и оказания им медицинской помощи будут приняты в кратчайшие сроки». Вот, ты уже получил помощь. Как, мозгу стало легче?

— Отстань от моего мозга, — фыркнул сармат. — Следи за своим.

«Проект «Слияние»? Он давно прекращён,» — растерянно думал он. «Выходит, Маркусу он до сих пор не даёт покоя.»

— Тут просят сообщать обо всех отравленных, — сказал Иджес, заглянув в смарт. — Наверное, те филки сообщили о тебе. И о Лилит тоже.

— Делать им нечего, — пробормотал Гедимин. Очередная выдумка Маркуса выглядела крайне глупой, и говорить о ней сармату уже надоело. Он незаметно провёл пальцем по верхней части живота, потёр участок кожи, обычно отзывавшийся вспышкой тепла, — в этот раз он не почувствовал ничего необычного. «Начинает действовать,» — подумал он с лёгкой досадой. «Значит, теперь мой мозг останется при своём кислороде. Пойду проверю…»

В реакторном отсеке было тихо, только насосы охладительной системы гудели под плитами, и иногда еле слышно посвистывал вентилятор внутри пульта управления. «Проверить, что с ним,» — отметил про себя Гедимин, останавливаясь на границе защитного поля и поворачиваясь к плутониевому реактору. Ничего, кроме наглухо закрытой крышки, он не видел, но это было и не нужно, — сармат мог воспроизвести устройство в памяти в мельчайших подробностях.

«Очень низкая выработка,» — он задумчиво сощурился. Реактор перед мысленным взором немного изменился, и сармат одобрительно кивнул. «Так будет больше. Северяне должны были уже это обнаружить. У Константина определённо устаревшая схема. Он не знает о доработках или… или счёл, что безопасность важнее выработки. А я бы попробовал нарастить её.» Он снова изменил объёмную схему и едва заметно усмехнулся. «Ничего, не взорвётся. Но… осторожность не помешает. Нужна информация, как можно больше. Может быть, Герберт… Да, надо связаться с ним.»

Письмо ушло в Лос-Аламос ещё до обеда, и вечером, лёжа на матрасе в своей комнате, Гедимин лениво проверял почту, — рассчитывать на такой скорый ответ было бессмысленно, однако удержаться было трудно.

— Эй, атомщик! — Лилит щёлкнула пальцем по тонкой дверной створке и приоткрыла её, заглядывая внутрь. — Чем занят?

— Ничем, — отозвался Гедимин, садясь на матрасе и освобождая место для самки. Те нервные окончания под самой кожей, которые обычно отзывались странным ноющим чувством при её виде, сегодня молчали.

— Слышал о запрете на спаривание? — вполголоса спросила Лилит, закрывая за собой дверь. — А объявление на медчасти видел?

Сармат угрюмо кивнул. Новый плакат вывесили сегодня, и он был напечатан крупными красными буквами, — всем, «страдающим от гормонального отравления», предлагалось прийти к медикам и получить порцию антидота, а тем, кто знаком с «больными», — сообщать о них врачам и патрульным.

— И тебе дали антидот? — спросил он, глядя на недовольную Лилит. Самка махнула рукой.

— Сестёр Хепри они тоже вычислили. Теперь… Похоже, разрядка мне больше не нужна. Никакой чувствительности, где ни потрогай. А ты как?

— Так же, — ответил сармат.

Лилит сочувственно щёлкнула языком и опустилась рядом с ним, легко проводя пальцем по его плечу.

— Это ничего, атомщик. По крайней мере, нам ничего не отрезали.

Гедимин вспомнил стерилизацию, боль, выворачивающую наизнанку, едва заметно поморщился и притянул самку к себе.

— Больше тебе незачем ко мне ходить. Ты не чувствуешь напряжения, а я не могу дать тебе разрядку.

Лилит фыркнула и уткнулась ему в плечо.

— Ты всё ещё тёплый, теск. Остальное неважно.

31 декабря 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Электрокран, разгруженный в «красном отсеке», снова въезжал в реакторный. Гедимин следил за ним взглядом, не двигаясь с места. В этот раз сармат стоял у стены напротив щита управления, сложив руки на груди и молча наблюдая за работой Аккорсо. Оператор действовал чётко и быстро, все команды были освоены до автоматизма, — помощь Гедимина уже не требовалась, но на всякий случай сармат оставался в отсеке.

Кран остановился над вскрытым реактором, и в освободившийся дверной проём вошёл Константин. Он повернулся к Гедимину и с едва заметной усмешкой помахал ему смартом.

— Ведомство довольно твоей работой и разрешает тебе и дальше использовать плутоний для синтезных сфер. Твоё нововведение понравилось и Нгылеку, и Масангу.

Гедимин, ничего не ответив, перевёл взгляд на поднимаемые из реактора стержни.

— Чего не рад? — спросил Константин, убирая смарт.

— Лучше бы они не мешали мне работать, — отозвался Гедимин, разглядывая стержни. — А ты отойди с дороги. Кран поедет обратно.

«Хотя бы триста граммов,» — думал он, вспоминая чертежи многослойных стержней, — каждый новый вариант был легче предыдущего, но всё равно все запасы ирренция на «Полярной Звезде» не покрывали и половины потребности в нём. «И месяц на испытания. Дальше пусть делают что хотят. Но мне нужен этот месяц…»

К обеду выгрузка была доведена ровно до половины, и Аккорсо, отправляясь в барак, сдал вахту подошедшему Ангусу. Гедимин хотел остаться и проверить, как тот будет работать, но Хольгер силой утащил его в «чистую» лабораторию вместе с Ангусом. Там уже лежали контейнеры с Би-плазмой — Иджес, весь день просидевший на верхнем ярусе, выбрался на пищеблок и принёс не только обычную пищу, но и пару горстей каких-то образцов человеческой еды в ярких обёртках.

— Глюкоза, — определил Хольгер, лизнув образец. — Ничего интересного.

Гедимин, пристроившись за верстаком, проверял почту. Письмо от Конара задержалось в пути — судя по дате, отправлено оно было вчера утром.

«Рад, что вы живы, коллега,» — так Герберт начинал уже несколько писем — с тех пор, как Гедимин сообщил ему об открытии взрывного синтеза, что-то заставляло учёного беспокоиться за жизнь сармата. Тот привычно хмыкнул и продолжил чтение.

«Ждите двух посылок из Спрингера. Одна придёт по ветру. Мисс Эделайн надеется, что вам хватит этого до следующей удачной погоды.»

«По ветру?» — Гедимин довольно усмехнулся. Для нового проекта был необходим обсидиан, и сармат был рад, что Конар об этом не забыл.

«Также по ветру прилетит кое-что ещё. Особая информация, о которой вы просите, не для наших друзей на Амальтее,» — Гедимин, прочитав это, усмехнулся ещё шире. «Я пришлю вам диск. Постарайтесь не забывать о технике безопасности, коллега. Не хотелось бы услышать о вашей гибели.»

«Опять,» — Гедимин с досадой пролистнул абзац и перешёл к следующему.

«Я весь январь проведу далеко от Лос-Аламоса и на связь буду выходить редко,» — продолжал Конар. «Меня включили в комиссию по проверке работы нового реактора в Нью-Кетцале. Мы также будем решать вопрос об утилизации старого. Не могу обещать, что поглажу его сборки от вашего имени, — но точно встречусь с Джошуа Винстоном. Он ещё работает, его имя упомянуто в документах, которые мне передали, — и я могу проверить, помнит ли он вас, если вы этого хотите.»