Демид. Пенталогия (СИ) - Андрей Вячеславович Плеханов

- не может быть такого, откуда у быка этого пистолет, не может быть такого здесь, в Испании, куда просто так не провезешь оружие, и получить лицензию на ношение оружие этот дебил, конечно, здесь не может…

А руки мои уже знали. Знали, что это - самый настоящий пистолет, и совсем неважно, откуда он взялся. Руки мои знали и действовали совершенно независимо

от меня, самостоятельно они действовали. А может быть, и не самостоятельно, только вот командовал ими теперь не я, а кто-то другой свыше. Во всяком случае, мне хочется верить, что это был кто-то свыше.

И в тот момент, когда я завершил свой поворот и увидел зрачок ствола и дьявольское пламя, вырвавшееся из этого зрачка, потому что бык уже нажал на курок, чтобы убить меня и разрушить мой мир, в этот самый момент руки мои успели вытянуться вперед меня и вытянуть передо мной две мои бандерильи, которые они держали в своих пальцах:

Руки мои скрестили бандерильи и составили крест из двух мохнатых желто-оранжевых палок.

А губы мои вдруг произнесли слово. Это было очень короткое слово, один лишь звук, и я никогда не слыхал его доселе. Я не запомнил его тогда, к сожалению. Но я сказал это слово - едва слышно.

И пуля остановилась. Она тюкнула в перекрестье моих бандерилий, но силы у нее уже не было. Она упала на пол, как обычный сплющенный шарик из металла, и покатилась под диван.

Бык Леха уже снова давил на спусковой крючок своего пистолета. Он даже успел нажать на него. Но вторая пуля полетела в потолок. Потому что я метнул свои бандерильи - обе сразу, как бандерильеро кидает их в быка. Они коротко взвизгнули от радости, мои палки. Они вошли в бычью плоть обе одновременно, как стая пираний атакует свою добычу. Они воткнулись в грудь бычиного человека, они не проткнули его, но опрокинули на спину. Бросок был очень сильным. Это был бросок профессионального жонглера, который втыкает ножи в дерево с расстояния пятидесяти метров.

А дальше я опять сделал что-то непонятное. Я не подскочил к поверженному быку, и не добил его шпагой, и не отрезал ему уши в знак своей победы. Я вообще не смотрел на него больше. Вместо этого я схватил свою девчонку в охапку и потащил ее на балкон.

Я не помню, как я вытащил ее из этого дьявольского дома, как спускался, держа ее на плече, по ломающейся под ногами лестнице, как перемахнул вместе с ней через ограду и как пули осатаневшего от ярости и все еще живого быка свистели вокруг нас. Потому что очнулся я в тот момент, когда мы уже летели на моем скутере по шоссе. Она сидела сзади меня, прижалась ко мне, обхватила меня руками, чтобы не слететь на полном ходу на дорогу. Меня мотало по дороге, как пьяного.

– Стой! - Я вдруг понял, что она кричит мне прямо в ухо. - Ты с ума сошел?! Остановись, ты убьешь нас обоих!

Я сделал резкий вдох - мне показалось, что я совсем и не дышал с тех пор, как начал свое безумное бегство. Я осторожно начал сбавлять скорость. Я оглянулся вокруг. И, конечно, увидел то, что и следовало ожидать в такой ситуации.

Машины притормаживали, объезжая нас. Водители таращились из окон, едва не теряя контроль над управлением. Кое-кто даже гудел и махал нам из окна рукой. И было отчего - моя девчонка сидела за моей спиной абсолютно голая, если не считать кожаных трусиков, которых почти и не было. Один сплошной вырез.

– Может быть, ты все-таки остановишься? - Она прекратила орать и говорила теперь убийственно ледяным тоном. - Мне нужно что-нибудь надеть. Мне не нравится, что половина Испании таращится на мою голую попу.

Я остановился.

– Там, в сумке, камзол, - сказал я, не глядя на нее. - Одежда, в которой я выступаю. Достала его? Надевай.

– Он потный!

– Надевай. Сейчас мы заедем куда-нибудь, и я куплю тебе одежду.

Она молча плюхнулась на сиденье и обняла меня сзади. Камзол мой бархатный, шикарный, вонючий все-таки надела. Все же лучше, чем ничего.

В город заезжать мне не хотелось, слишком экстравагантный был вид у моей девушки. Пожалуй, так и на полицию нарваться можно.

Мне повезло, на ближайшей автозаправке был небольшой магазинчик. Я остановился. Народу здесь не было, только парнишка у колонки близоруко таращился на нас, очевидно, соображая, не галлюцинации ли у него начались.

– Подожди здесь, - сказал я. - Сиди на скутере, не вставай. Тебе лучше не вставать. Камзол короткий, сразу все видно…

Она молчала.

Я зашел в магазинчик и, не выбирая, купил майку и девчоночьи брюки-слаксы. Хотел купить трусики, но передумал. И так уж продавщица, тетка лет пятидесяти, смотрела на меня с подозрением.

– Грасьяс, - пробормотал я. - Можем мы воспользоваться вашим туалетом, сеньора?

– Да, - хрипло сказала женщина. - Туалет открыт. Может, вы все-таки купите нижнее белье вашей девочке, hombre [Дружище (исп.).]? Она одета во что-то странное.

Я поглядел в окно. Девчонка моя все-таки встала и стояла теперь во всей красе, да еще и камзол расстегнула - для вентиляции, наверное. Puta madre.