Синтез (СИ) - "Токацин"

Гедимин посмотрел на изотопный номер рядом с символом элемента, мигнул и перевёл изменившийся взгляд на Хольгера. «Вот почему такая слабая «альфа»,» — он едва заметно усмехнулся. «Омикрон-излучение перехватывает частицы и соединяет их, утяжеляя ядра…»

— И можно будет запустить обратный цикл, — сказал Гедимин. — Снова перевести уран в ирренций. Интересная должна получиться конструкция…

Он выключил сканер и потянулся за ежедневником — возникшая у него идея пока не могла найти применения, но зафиксировать её следовало. Хольгер, увидев, что он занят записями, отошёл и остановился у тяжеловодного каскада.

— Айрон, — услышал Гедимин его голос, ненадолго оторвавшись от ежедневника. — Ты помнишь, что защитные поля надо заменять?

— Конечно, — ответил лаборант. — Мы это делаем еженедельно.

— Ставь более плотные экраны, — посоветовал Хольгер. — Эти не выглядят надёжными.

— Гедимин всегда делал их такими, — отозвался Айрон. — Там, внутри, не происходит ничего разрушительного.

— Как-то вольно вы обращаетесь с электролизными ваннами, — покачал головой Хольгер. — Ты знаешь свойства гремучей смеси?

— Тут есть вытяжки, — отмахнулся лаборант. — Если что и взорвётся, то снаружи.

«Надо работать,» — напомнил себе Гедимин, закрывая ежедневник, и повернулся к сарматам.

— Хольгер, хватит. Иди к своему лаборанту. У тебя что, работы нет?

Он подошёл к плутониевой установке и дотронулся до переключателя. Над дверью вспыхнул красный светодиод, подсвечивающий знак радиационной опасности. Хольгер подтолкнул Айрона к выходу и сам пошёл за ним. На пороге он оглянулся.

— Осторожно с гремучей смесью! Сам знаешь, на что она способна…

Гедимин молча кивнул и смотрел на него, не мигая, пока химик не вышел, и дверь за ним не закрылась. Теперь можно было зафиксировать её в запертом положении и приступить к работе.

01 марта 44 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Ты помнишь, что выгрузка на подходе? — спросил у Гедимина Константин, стоило тому появиться на пороге лаборатории. Сармат мигнул.

— До выгрузки ещё неделя, — сказал он, садясь к верстаку, сгребая на ладонь горку разнородных деталей и бессмысленно глядя на них. Это было совсем не то, чем сармату хотелось заниматься, но ничего нового сегодня не приходило ему в голову. Плутониевая пластина ещё не прошла испытания, для получения нептуния в чистом виде не хватало мощностей, — что ещё можно сделать с ирренцием, чтобы ускорить его синтез, Гедимин пока не знал.

Иджес долго присматривался к нему, обшаривая взглядом верстак, но, не обнаружив ничего опасного, решился подойти и тронуть сармата за плечо.

— Чего сидишь?

— Пытаюсь думать, — Гедимин досадливо поморщился и провёл пальцем по виску. — Я не изобретатель. А Хольгер — не атомщик. Наверное, не стоило влезать в это пари.

— Хм, — Иджес сел на корточки рядом с ним, задумчиво сощурился и посмотрел на потолок. — У тебя уже получается много ирренция. Его просто мало у нас. Когда будет тонна, работа пойдёт быстрее.

— Не пойдёт, если не поднять выработку, — буркнул Гедимин. — А что может её поднять? Всё, что имело смысл, уже опробовано.

— Пробуй всё подряд, — посоветовал Иджес, поднимаясь с пола. — Может, его надо жечь, морозить или взрывать? И вот эти… лучи, которые ничто не останавливает, — ты пробовал что-то делать с ними?

Гедимин удивлённо посмотрел на него — обычно Иджес не проявлял такого интереса к его работе — и пожал плечами.

— Сигма-излучение? Оно, похоже, никак не действует на материальный мир. До сих пор не замечено никакого влияния на что бы то ни было. Хотя… возможно, надо попробовать.

Он поднялся на ноги и огляделся в поисках лаборанта. Айрон куда-то вышел, пока сармат сидел в задумчивости, — и, как обычно в таких случаях, не сказал, куда.

— Не видел, куда пошёл Айрон? — спросил он у Иджеса. Механик пожал плечами.

— В твою комнату, наверное. За хранилище он уже отчитывался.

Константин отвернулся от телекомпа и внимательно посмотрел на Гедимина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Что ты собрался делать?

— Работать, — буркнул сармат, недовольно щурясь. Можно было бы поделиться планами и сомнениями — но по опыту прошлых месяцев Гедимин знал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— С ирренцием? — недобро сощурился командир. — Валите в свою лабораторию. Тебе что, отвели мало места?

Гедимин хотел ответить резко и уже открыл рот, когда почувствовал, как воздух на долю секунды стал упругим, а пол под ногами качнулся. Ударная волна прокатилась по стенам, отдаваясь в костях; сильный взрыв произошёл совсем рядом.

— Это ещё что?! — вскинулся Константин. Все сарматы уже были на ногах.

«Хранилище?!» — Гедимин, ещё не успев ни о чём подумать, уже стоял в дверях лаборатории и заворачивался в кокон защитного поля. Ворота хранилища были плотно закрыты, сигнальные светодиоды — погашены; красный огонь сверкал только над дверью новой лаборатории.

— Гремучая смесь, — прошелестел за его спиной Хольгер.

— Hasu… — обречённо выдохнул Гедимин, но этого уже никто не слышал — защитное поле окончательно сомкнулось и поглотило звуки.

У ворот лаборатории он оказался первым; их заблокировало изнутри, но Гедимина это задержало не более чем на секунду. Он шагнул внутрь и оказался по щиколотку в воде, защитное поле задрожало, — электролизный каскад был полностью разрушен, но часть электродов ещё осталась в жидкости, и к ним добавились оборванные кабели. С плутониевой установки сдуло часть защитных полей; нижний, страховочный, слой уцелел, нейтронные пушки не торчали наружу, но часть облучаемого материала обнажилась. Гедимин метнулся к щитку и надавил ладонью на аварийные переключатели; с опозданием, но они сработали, и поле перестало рябить. Сармат набросил на плутониевую установку защитный купол — стационарный генератор не должен был пострадать, но, видимо, выгорел блок управления, и экраны не формировались даже после сигнала с щитка.

В дверь кто-то бился; Гедимин оглянулся на неё, удивившись, что слышит стук, и обнаружил, что его собственный защитный кокон растворился. «Но что…» — он не успел додумать мысль, развернувшись к дальней стене раньше, чем смог подобрать слова. Взрыв разрушил не только экраны над плутониевой установкой, — «зелёная мишень» тоже открылась, и теперь излучатель вместе с ирренциевым диском лежали в воде и светились из-под неё холодным зеленоватым сиянием. Гедимин швырнул в них пузырь защитного поля. Свет стал ярче, — всё излучение, не находя выхода из шара, зажгло его изнутри зелёным огнём. Сармат набросил поверх него ещё один купол и поднёс к воде дозиметр. Фон быстро снижался, — видимо, жидкость и поверхности не успели стать радиоактивными.

— Айрон! — крикнул Гедимин, запоздало вспомнив о лаборанте. «Мог бы — давно бы ответил,» — от этой мысли ему вдруг стало холодно. Он перевёл взгляд вбок от остатков «зелёной мишени» и увидел неподвижное тело в белом комбинезоне. Айрон сидел у стены, безвольно свесив в воду руки и откинув голову назад; он зацепился поясом за выступ над полом и только поэтому не сполз в лужу окончательно. Гедимин шагнул к нему, поднял на руки, поддерживая голову ладонью, — сармат не отреагировал никак. Его глаза оставались открытыми, зрачки странно расширились и так и не сузились, когда Гедимин повернул его к источнику света. «Без сознания. Надо звать медиков,» — сармат, не оглядываясь, пошёл к двери. Снаружи уже не стучали, и блокировка не была снята; Гедимин снял её сам, мимоходом отметив, что уровень воды в комнате быстро спадает, — переключатели открыли аварийный слив.

Сарматы ждали его за дверью. Едва он вышел, Хольгер запечатал ворота защитным полем. Константин и Линкен стояли рядом и молча смотрели на сармата. Иджес и двое лаборантов замерли в дальнем конце коридора, за экраном защитного поля. Гедимин посмотрел на них и криво усмехнулся.

— Нужен медик, — сказал он, осторожно опуская неподвижного филка на пол. — Айрон ранен.