Код от чужой жизни - Евгения Грановская

Рита убрала мобильник в сумку. Посмотрела на дверь, за которой скрылся Артем. А потом проговорила с горечью:

– Позер. Какой же ты позер, Артем Соколов!

Рита вздохнула. Она была расстроена, хотя сама до конца не понимала – чем именно.

6

Войдя в приемную Беклищева, Марго спросила у секретарши:

– Сергей Анатольевич у себя?

– У себя, – ответила та.

– Я звонила, он не взял трубку. Скажите ему, что мне очень нужно поговорить.

– Хорошо. Минуту. – Секретарша потянулась к коммутатору. – Сергей Анатольевич, к вам Маргарита Алексеевна, – проговорила она в динамик.

Ответа не последовало. Секретарша снова наклонилась к коммутатору.

– Сергей Анатольевич?

Беклищев не отзывался. Секретарша растерянно посмотрела на Риту.

– Он точно там? – спросила Рита.

– Да, – ответила секретарша.

Рита быстро подошла к кабинету и легонько постучала в дверь. Выждала несколько секунд и снова постучала. А потом повернула латунную ручку и открыла дверь.

Беклищева она увидела сразу. Он лежал на полу возле стола, с запрокинутым бледным лицом. Рядом валялась пустая бутылка от коньяка.

– Вызывайте «Скорую» и нашего врача! – крикнула Рита секретарше. – Быстро!

Она прошла в кабинет, присела рядом с Беклищевым и потрогала пальцами шею. Пульс был. Только сейчас она заметила, что Беклищев смотрит на нее.

– Сергей Анатольевич, вы меня слышите?

Он не отвечал. Лицо его было как бы слегка перекошено на левую сторону.

– Сергей Анатольевич, вы должны…

Он что-то замычал, приоткрыл рот, словно хотел что-то сказать, но язык его завалился к уголку губ, и Беклищев не произнес ни слова. Вбежала секретарша.

– Я вызвала «Скорую», – взволнованно, запинаясь, проговорила она, с ужасом глядя на Беклищева. – И нашего врача. Он будет через пару минут.

Рита выпрямилась. И вдруг увидела фотографии, рассыпанные по столу. Брови Риты приподнялись, глаза расширились. Рита быстро заслонила стол спиной от секретарши и сказала:

– Принесите воды! Быстрее!

Секретарша выскочила из кабинета. Рита собрала фотографии в пачку, стараясь не смотреть на них, и сунула в сумочку.

7

Артем сидел на диване в комнате отдыха, пиджак его был расстегнут, галстук съехал на сторону, темные волосы были растрепаны. Он выглядел растерянным и уставшим. Рита тихо подошла к дивану, остановилась в паре шагов от Артема и спросила:

– Ты был у него?

Артем поднял на нее взгляд. Нахмурил ломкие брови и ответил:

– Да. Только что приехал из больницы.

– Что сказали врачи?

– Инсульт. Состояние стабильно тяжелое.

– Он пришел в себя?

– Да. Только ничего не говорит. Только смотрит. – Артем вздохнул. Потом добавил: – Я никогда не видел Сергея таким. Он всегда был сильным, деятельным. А теперь лежит там…

Он не закончил фразу. Рита пристально рассматривала Артема, словно пыталась что-то понять о нем. Он тоже на нее посмотрел. Посмотрел как-то по-особенному, не так, как раньше.

– Послушай, Рита, там, в лифте…

– Да, – оборвала она. – Ты уже говорил, что мы сглупили.

– Я не думаю, что это было глупо, – сказал он, и голос его стал мягким, почти нежным. – Я вел себя, как глупый мальчишка. Задирал тебя, язвил. Вот это было глупо. А там, в лифте…

– Что? – снова перебила Рита, продолжая изучать его взглядом. – Хочешь мне в чем-то признаться?

– Признаться? – Он удивленно приподнял брови. Но тут же проговорил все тем же мягким голосом: – Да, наверное.

Артем поднялся с дивана и подошел к Рите. Взял ее руку, поднял и сжал в своих ладонях.

– Ты была права, – сказал он, глядя ей в глаза. – Я…

– Ей ты говорил то же самое? – перебила вдруг Рита. – И тоже брал ее за руку, да?

Артем непонимающе моргнул.

– Слушай, как тебе не стыдно, а? – яростно произнесла Рита и вырвала руку из его ладоней.

На худощавом лице Артема отобразилась растерянность.

– Что-то я не понимаю…

– Я думала, ты и правда хороший человек, – с болью и горечью произнесла Рита. – Деньги детдомам перечислял… Как ты там говорил? «Страховка»?

Лицо Артема дернулось, как от удара.

– Рита, прослушай…

– Замолчи! – оборвала Рита.

Она отступила на шаг, быстро расстегнула сумку, вынула фотографии и швырнула их Артему в лицо.

– Как ты мог? – проговорила она. – Он ведь твой брат!

Она повернулась и вышла из комнаты отдыха. Артем стоял на месте, ошеломленный и растерянный. Он опустил взгляд и взглянул на фотографии, рассыпавшиеся по полу. Увидел себя, профиль Лики и ее голые плечи. На его скулах вздулись желваки. Он поднял руку, провел по взъерошенным полосам ладонью и хрипло проговорил:

– Вот, значит, как!

Покинув кабинет Артема, Рита стремительно зашагала по коридору. На душе у нее было тяжело, в висках стучало, мысли теснились в больной голове.

Как он мог? – думала она. Как посмел? Чистоплюй проклятый! Дурак! А еще рассказывал ей про того несчастного старика в магазине! Позер!

Как она могла так легко купиться на его красивые слова? Как могла поверить в благородство человека, который сколотил свое состояние, обманывая и обирая простаков?

Порыв ветра со стуком распахнул где-то окно, волна пронесшегося по коридору сквозняка застудила веки, и Рита поняла, что глаза ее полны слез. Она остановилась и яростно сжала кулаки.

Хватит слез! Хватит переживаний! Больше она не будет такой дурой! Беклищев слег? Что ж, помогай ему бог. А теперь надо сделать так, чтобы его кресло пустовало недолго. Аминь!

Рита вытерла рукою глаза и хотела свернуть за угол, но тут у нее на пути появился человек – высокий, плотный, побритый наголо. Рита остановилась и вопросительно посмотрела на него. Он разомкнул губы и негромко произнес:

– Вы знаете, кто я?

– Вы Корбан, – сказала Рита. – Начальник службы безопасности. Какого черта вам тут нужно?

Он едва заметно усмехнулся и ответил:

– Кое-что нужно.

8

Был вечер. Глеб Черных шел по коридору быстрым шагом, то и дело оглядываясь и проверяя – нет ли кого поблизости. Последние дни он размышлял только об одном – как распорядиться полученной от Корбана информацией так, чтобы попасть в цель наверняка? Сперва он хотел сообщить о самозванке Беклищеву. Но босс теперь в больнице и, наверное, не скоро оттуда выйдет.

«Никогда бы не подумал, что буду жалеть о том, что Беклищева хватил кондрашка», – пронеслось в голове у Глеба. Он не удержался от усмешки.

Сегодня утром у него созрел новый план. Он знал об афере на валютном рынке, которую провернула Ковальская. И знал, что она сотрудничала с парнем из техотдела – Семеном Парщиковым.

Картинка нарисовалась следующая.

Беклищев сейчас практически «овощ». О его сговоре с Ковальской никому ничего не известно. А значит, можно все подать так, словно у бедолаги Беклищева случился инсульт, когда он узнал о том, какую змеюку пригрел на груди, и о том, какими махинациями она тут занималась. Чтобы отдать эту красивую историю журналистам, необходимо добавить к ней еще несколько штрихов. Во-первых, прижать к стене программиста Семена Парщикова (Корбан сказал, что это несложно). А во-вторых, порыться в столе у Ковальской. Содержимое этого стола может заинтересовать не только журналистов, но и полицейских. А Глеб очень хотел, чтобы ближайшие десять лет Ковальская провела на казенных нарах у вонючей параши.

Пока Корбан отвлекал Ковальскую, Глеб подошел к ее кабинету, открыл замок электронным ключом-дубликатом (добыть его для начальника службы безопасности компании не составило никакого труда) и вошел внутрь. В кабинете царил полумрак. Глеб достал из кармана ручку-фонарик, нажал на кнопку, высветил желтым лучом стол и направился к нему.

– Что-то ищете, Глеб Геннадьевич? – услышал он спокойный голос Риты.

Вспыхнул свет. Глеб резко развернулся на голос. Рита сидела в кожаном кресле, мрачно глядя на Глеба. Корбан стоял слева от нее и тоже смотрел на Глеба, пожевывая зубочистку.

– Ты? – воскликнул Глеб, изумленно глядя на Корбана.

– Маргарита Алексеевна предложила мне сотрудничать, – спокойно произнес Корбан. – И я согласился. Ничего личного.

Глеб перевел взгляд на Риту.

– Думаешь, ты умнее всех? – процедил он сквозь сжатые зубы, злобно сверкая на нее глазами. – Думаешь, ты победила, уборщица?

Он презрительно усмехнулся, затем сплюнул себе под ноги и добавил:

– Может, уберешь? Так и быть, я дам тебе денег на новую швабру.

Рита молчала, с мрачным интересом разглядывая Глеба. Он сжал кулаки и прорычал:

– Я ненавижу тебя. Ненавижу все – твои наглые глаза, твою фальшивую ухмылку, твой голос. Ты не должна быть здесь, в этом кабинете. Твое место у помойного ведра. Твое и таких, как ты.

Корбан едва заметно усмехнулся. Рита молчала, продолжая разглядывать Глеба.

– Из-за таких выскочек, как ты, – процедил он, – я вынужден зубами выгрызать себе право на успех.