«Злой гений» Порт-Артура (СИ) - Романов Герман Иванович

— Крейсера каждый день ведут разведку в море, и сегодня тоже выйдут, — вмешался Алексеев, — но наши броненосцы повреждены в бою, и до середины июня ничем помочь не смогут. Но транспорты, как только они приблизятся к траверзу Квантуна, будем атаковать ночью миноносцами, а крейсера постараются дать бой неприятелю.

Наместник лукавил, и Фок его прекрасно понимал. Рисковать «Баяном», «Палладой» и наскоро отремонтированным «Аскольдом» адмирал не мог, да и не хотел. А «Новик» вообще не следовало принимать в расчет — быстроходный крейсер вел разведку, а в бою его шесть 120 мм пушек мало стоили против вражеских крейсеров и были опасны лишь для миноносцев. Зато догнать ни один из быстроходных японских кораблей не мог — перевес в скорости в три узла дорогого стоил.

Фок был уверен почти на сто процентов, что транспорты собрались для высадки в Дагушани 4-й армии Нодзу, как и было в той истории. Решение напрашивалось само собой — высадить подкрепление и шестью дивизиями просто обойти фланги и сбить русских с удобных позиций. А дальше развивать наступление на станцию Ташичао, а от нее до Инкоу рукой подать. И уже захватив важный порт, высаживать там 3-ю армию. Генерал Ноги пойдет на Дальний, куда ему еще идти. Оку с Нодзу отправятся на Лаоян, наступая с юга на армию Куропаткина. Им с востока будет способствовать 1-я армия Куроки, что после победы на реке Ялу получила необходимую передышку для подхода подкреплений и подвоза боеприпасов. Вернее, «подноса» на крепких спинах корейских носильщиков.

Но были и другие варианты, хотя малореальные. Повторить высадку и Бицзыво можно, вот только генерал Кондратенко ждать не будет — с формированием крепостных пехотных батальонов 4-я дивизия Надеина выведена за перешеек, и растянута по железной дороге по северной части Ляодуна. А в Дальнем миноносцы 1-го отряда, и добрый десяток минных катеров с «Всадником» и «Гайдамаком» в качестве лидеров. Вряд ли японцы забыли прошлый урок, а выводы точно сделали.

Остается Инкоу — но туда огромному каравану набитому людьми, идти через весь Печилийский залив, огибая Квантун с севера. И там точно такая же группировка из миноносцев и минных катеров поджидает, пусть чуть меньше по количеству участников. И опять — не стоит сбрасывать со счетов крейсера. И, кроме того, хотя в Инкоу нет береговых орудий, зато прибыли две железнодорожные батареи с парой 152 мм пушек каждая, и два минных катера стоят в устье реки, хорошо замаскированные.

Есть чем встретить «дорогих гостей»!

Вот только можно ли будет удержать порт за собой и сбросить десант обратно в море, пока неясно. Но русский гарнизон в пару полков с артиллерией сделает высадку японцев весьма проблематичным занятием, сопряженным с большими потерями…

Глава 41

— Вся наша беда в том, что изначально были сделаны ошибки в развертывании войск. Причем стратегического характера, и что самое плохое, они были усугублены генералом Куропаткиным. Вот, посмотри — на карте это будет хорошо видно, — Фок взял в пальцы карандаш.

— Сейчас армия собирается в районе Лаояна и Мукдена, в последнем, в основном, тыловые части, интенданты — в общем, рассадник воровства, проституции, картежных игр и разгула с будущим разложением всех, кто туда будет иметь «счастье» попасть. Тут каленым железом с самого начала выжигать гангрену нужно, вводя военно-полевые суды!Чтобы «болезнь» дальнейшего развития не получила!

Фок чуть не заскрипел зубами от ярости, но Алексеев промолчал в ответ на его «филиппику». Александр Викторович задавил внутри гнев, и обвел на карте овал, накрывавший главным образом расположение частей 1-го Сибирского корпуса Штакельберга.

— Армию нужно было развертывать именно здесь — прикрывая один-единственный порт Инкоу на западе, и два удобных пункта высадки десанта на востоке — Дагушань и Бицзыво. Шести дивизий вполне достаточно для создания устойчивой обороны в этом треугольнике, и это не считая двух квантунских, и пресечь любую попытку высадки неприятеля. Эскадру перебазировать в Дальний, оставив крейсера в Порт-Артуре — тем самым получив спокойный доступ в море в любое время и не дав возможности японскому флоту закрепить за собой острова Эллиота. И не мучится, каждый раз выбирая время, чтобы провести корабли вдоль Тигрового хвоста.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты пока полностью прав, — кивнул Алексеев, с нескрываемым интересом следя за карандашом, что снова запрыгал по карте.

— А к реке Ялу выдвинуть не слабый отряд Засулича, а, по меньшей мере, его удвоенный состав. Тогда бы Куроки не имел успеха под Тюренченом, а давно бы размазывал на своем лице кровавые сопли. И можно было дальше спокойно увеличивать армию в Лаояне, пока бы японцы соображали как им дальше войну вести.

Фок усмехнулся, вытянул из коробки папиросу и принялся рассуждать дальше, искоса посмотрев, как наместник прихлебывает «адмиральский» чай, где коньяка было налита чуть ли не треть.

— Дело в том, что через Корею торных дорог никаких, только каботажное плавание вдоль берега, а там сплошное мелководье, скалы, приливы и отливы, как мне объяснили моряки — мучения одни. И это без набегов наших миноносцев и крейсеров.

— Так оно и есть, плавать там сплошное мучение и нервотрепка. Шхеры хуже, чем на Балтике. Ты продолжай, это так, к слову пришлось, я тебя внимательно слушаю.

— Носильщиками много не наносишь — на спину можно навьючить два пуда, вот только чтобы кореец их на полтысячи верст отнес, и вернулся обратно за новым грузом, то потребен пуд риса, не меньше. Следовательно, логистики никакой, и такое положение ничем не исправишь — а железную дорогу строить долго. Японцамнамного хуже, чем нам придется, хотя мы поезд будем гнать от Варшавы до Дальнего и Владивостока. Да один вагон увезет груза столько же, сколько тысяча носильщиков, если каждый из них свой пуд риса по дороге сожрет.

— Так, понятно — выходит, что армия генерала Куроки пополнения получить просто не сможет?!

— В ближайшее время — однозначно нет, японцы и так через всю Корею три месяца идут. Там всего три дивизии, у Засулича две, пусть пара полков сильно потрепаны. Если двинуть от Лаояна корпус с конницей, то Куроки можно отбросить обратно за Ялу. Всяко у нас путь для гужевых обозов будет короче. Но это возможно только в одном случае — если согласованными действиями сбросим армию Оку в море, или блокируем на плацдарме в самом Дагушане, и будем терзать орудийным огнем. Своими силами мы справимся, на это надеюсь. Но нужен еще один корпус, чтобы прикрыть Инкоу от высадки, и быть общим резервом.

— Тогда наступаем послезавтра, пусть японцы подольше побьются лбом в Далинский перевал, а у тебя будут сутки для развертывания. Я поеду в Лаоян немедленно — буду уговаривать Алексея Николаевича изменить стратегию и перехватить инициативу у японцев.

— Ты в той истории попытался достучаться до его разума, но ничего не вышло. Он к тебе даже не прислушался…

— Сейчас ситуация иная, — Алексеев тронул свой белый крест, и ткнул пальцем в орден Фока. — Есть эти Георгии, а они, поверь, многого стоят. В той истории я с ним говорил как наместник и флагман беспомощного флота, а когда это генералы в таких случаях к морякам прислушивались?! Но сейчас я буду приказывать как главнокомандующий, и как адмирал, победивший в сражении. И учти — за нами двоими есть славная виктория под Бицзыво, не говоря о морских победах с уничтожением двух броненосцев, а за ним пока только позор Дагушаня и поражение на реке Ялу.

— Так-то оно так, но генерал Куропаткин раб своих планов, иллюзий и страхов, — усмехнулся Фок, ина его лицо легла тень.

— Как командующий Маньчжурской армией Алексей Николаевич ничего не стоит, на то нужна воля и яростное желание добиться результата любой ценой. А он все запутает, половину армии будет держать для охраны коммуникаций, хотя для того достаточно погранстражи и казаков, еще четверть растянет для обороны направлений, которым японцы и не думали угрожать, а оставшиеся войска разобьет на отряды, перемешав батальоны не только разных полков, но и дивизий. Какие уж тут победы — небеса хвалить нужно, что японцы нас вдребезги не разбили. А так он все сделал, чтобы нашу армию настигло поражение, и лишь храбрость солдат и офицеров нивелировала те чудовищные ошибки, которые постоянно допускали командующий и большинство подчиненных ему генералов.