Массандрагора. Зов Крысиного короля - Безродный Иван Витальевич

– Охотиться? – переспросил Пашка, отирая со лба выступивший пот.

– Ну да. Ты же не хочешь загнуться здесь от отравления или голода? Было бы обидно, правда?

– А где… капитан? – внезапно спохватился Пашка. – Ты тут разве один?

– Один, один я. Не беспокойся, Хорошавин уже на месте… у Портала. Но это далеко, сегодня не доберемся. Так что пошли-ка найдем кого-нибудь себе на обед, пока ты совсем не окочурился.

Они пошли дальше. Сержант крепко поддерживал Пашку, чтобы тот не упал.

– Куда мы идем? – спросил Пашка.

– К реке. Там есть пляж и… – Сармат не договорил.

«И»? И что? Но Пашка не стал допытываться. Он и так еле передвигал ватные, непослушные ноги, стараясь смотреть прямо или хотя бы себе под ноги, а не постоянно ронять тяжелую голову на взмокшую, ходившую ходуном грудь. Скорее бы уже дойти, наловить рыбы или что там Сармат решил наловить, да нормально поесть наконец. Чертова таблетка…

Постепенно он потерял счет времени, превратившись в бездумно шагающий автомат: раз-два, раз-два, левой-правой, левой-правой… Лишь бы не развалиться! Дойти, доковылять, доползти… Сто метров. Еще сто метров… Еще и еще!.. Все это время Сармат что-то недовольно говорил ему, за что-то отчитывал, ворчал и ругался. Не поворачивая головы, Пашка пытался понять причину недовольства сержанта.

– …вот в этом и есть твоя проблема, пацан! – раздраженно говорил Сармат. – Слабый ты, неуверенный. Много думающий. Излишне рефлексирующий, как говорят. Прям как девчонка. А ты знаешь, что думать много вредно, тем более на войне? Вот Соломон – тот куда меньше думал. Ну, в хорошем смысле. Четкий чувак был! Кореш мой. Вот он просто брал – и действовал. А ты? Даром что его параллоид! Цель, нужно всегда иметь перед собой цель! А у тебя ее нет. Потому что ты размазня, тряпка, баба, короче. Это разве дело? Соберись уже, соберись! Волю – в кулак. Нервы – в узел. А глаза – в кучку. Кроши врага, руби его в капусту! Ну, ты так можешь? Фиг там! Да лично я в полтора года гадюку насмерть загрыз! А ты? Не, реально, ты-то вообще что из себя по жизни представляешь? Каких таких понятий? Не ясно. Что из тебя такое вырастет, не подскажешь? Драться-то хоть умеешь?

– Умею… – булькнул Пашка.

– Что-то я сомневаюсь. Ну вот не найди я тебя в этих пампасах, чтобы делал, а? Костер смог бы развести?

– Зажигалка есть…

– Ха! Зажигалка!.. Кончится у нее газ, а дальше что? Ты хоть животное когда-нибудь убивал? Мухи с тараканами не в счет. И утопленные котята тоже. А? Ну ответь, ты же типа мужик!

Пашка вспомнил, как в глубоком детстве его бабушка в деревне рубила головы курам. Тушки тут же вскакивали и начинали суматошно бегать по двору, роняя рубиновые капли крови на зеленую траву. Зрелище не было таким уж шокирующим, но и приятным его назвать было сложно. Первую свою курицу Пашка зарубил в двенадцать лет, но Сармата, пожалуй, это только рассмешило бы.

– А, молчишь, – с ухмылкой проворчал сержант. – Мальчишка! Будешь сегодня учиться.

– Учиться? – просипел Пашка, держась из последних сил.

– Да-да, учиться. Ну, ты же хочешь научиться выживать в диких условиях?

– Да, но… – Пашка с трудом сглотнул. – Я сейчас… не могу…

– Почему это? А когда сможешь? Эй, не дури-ка, парень! Вот я и говорю – ты все откладываешь на последний момент, а то и вовсе отменяешь. Трус! Только перед собой ты герой. Нет в тебе воли и мужества, нет силы духа. А как без этого можно выжить на полигоне? Это тебе не Питер, брат. Это параллельные миры! Они не щадят. Они убивают… Эй, ты меня вообще слышишь? Ты там, боец, не засыпай!

Пашка промычал в ответ нечто нечленораздельное. Сармат был не прав, чертовски не прав и несправедлив к нему!

– Все не так, как вы говорите… – попытался было возразить он, однако был остановлен новой волной праведного возмущения:

– Думаешь, я не знаю тебя? Черта с два! Все вы одинаковы. Воображаете себя разными Рэмбо, Мстителями и прочими Человеками-Пауками, попивая на кухне тухлое пивко… Потом смотрите тупое кино с пострелушками для малолеток и треплетесь: «Вот я бы дал ему, вот всыпал бы по первое число! А вон той телке точно вставил бы, ух я бы вдул ей, пацаны!» – Трепачи-молокососы! Гнилые понты. Вы круты лишь до первого пинка по вашим хлипким задницам. Подавай вам героев на блюдечке да спецэффекты покруче, ха! А вот они, – Сармат обвел вокруг себя рукой, – вот они, твои спецэффекты! Что, затряслись поджилки от страха? Нет? А я и не удивляюсь – ведь ты даже не знаешь, что из себя представляет опасность! Ты просто не в курса́х, чего надо бояться. Но погоди, ведь еще ничего не началось!.. Только вот неоткуда будет прилететь Супергерою спасать тебя, неоткуда! Сами-то что вы можете, эй, молодежь? Большинство ваших даже в армии не служили, портянок не нюхали – ну о чем тут вообще говорить? Жизни вы не видали, элементарных вещей не понимаете, в простейших условиях не выживете и обделаетесь от малейшей опасности. Зато сколько гонору и бахвальства! Только вот ткни такого, как ты, пару раз в зубы – и он сразу бежать, мамочку зовя на помощь…

«Вот это жесть! Какого лешего он на меня наезжает?» – с тоской размышлял Пашка, ковыляя рядом с распалившимся сержантом. – Чего он пристал ко мне?!» – Силы его были на исходе, в глазах все больше темнело, грудь резало ножом, а ног он вообще уже практически не чувствовал.

– Ты должен в этой жизни нести определенную ответственность, просто обязан!.. – рычал Сармат. – Ты ведь уже не на лекциях по экономике в уютной аудитории. Ты не дома. Ты здесь! Тварь ты дрожащая или человек?! Мне хотелось бы верить, что человек, а не зеленая сопля на стене. Пойми, пацан, не важно, почему ты здесь, просто прими это как очевидный факт. Как простую данность. И теперь вот представь, что от твоих действий – независимо от того, как ты себя чувствуешь: голоден или замерз, уставший или сонный, с переломанной рукой или отбитыми почками, – зависит чья-то судьба, только представь! Судьба, здоровье, жизнь твоего лучшего друга, боевого товарища, любимой девушки, матери, наконец! Погибни, а спаси их. Исчезни, а выполни задание. Вот что ты должен понять и прочувствовать. А долг перед своей цивилизацией? Способен ли ты хоть немного проникнуться идеей священного долга такого масштаба? Я что-то сомневаюсь. Но вот что я тебе скажу, мой дорогой. Твой маленький нос здесь тебе никто утирать не станет!

Он еще долго что-то говорил, втолковывал и возмущался «этим хилым, глупым и бездарным поколением», но смысл его слов до Пашки уже не доходил. Только бы не упасть, только бы не упасть! Левой-правой, левой-правой…

– Почти пришли, – наконец сообщил сержант и потащил Пашку в сторону леска. Кусты к этому моменту почти исчезли, и доступ к деревьям был относительно свободным. Они начали пробираться между соснами.

– Там наша пища, там добыча, – твердил Сармат. – Чуешь ее, солдат?! Да-да, она уже близко! Готовься, парень, пробил час! Я сделаю из тебя мужчину. Я сделаю из тебя, блин, воина.

Пашка уже мало что соображал – у него был сильный жар, и все происходило будто в тумане. Чувство реальности практически исчезло…

Они вышли на высокий песчаный берег, поросший редкими пучками травы. Внизу под яркими лучами солнца белел пляж и плескались спокойные волны псевдо-Невы.

– Приступаем, – сказал Сармат. – Базироваться будем вон там, у тех коряг, вроде удобное место. Окопаешься, разведешь костер. Затем добудешь нам обед.

– Я?.. – пробормотал Пашка. – Но ведь…

– Ну не я же, – отрезал сержант и поволок Пашку вниз. – Вон там сколько хавки ползает, бери не хочу!

Раскидывая подошвами песок, они сбежали до пары сухих поваленных деревьев на середине спуска. Рядом оказалась небольшая площадка, на которой можно было бы спокойно отдохнуть, однако тени тут ожидать не приходилось, разве что вечером, когда солнце сядет за косогор.

– Костер, – сказал Сармат, очерчивая ногой круг. – Лежанка, – он ткнул пальцем в сторону площадки и потом показал на пляж: – Еда.