Старец Ефрем Катунакский - Автор Неизвестен

мое, душа твоя плачет?

— Потому что, — говорит, — не нахожу мира со своим старцем.

— А в чем именно ты не чувствуешь мира со старцем?

— Да вот, — говорит, — в послушании.

— Послушай меня: там, где разрушил, там и исправишь. Не устоял ты в своем "буди благословенно", в скромности и самоотверженнии по отношению к старцу. Теперь, отец мой, не пытайся молитвой или Божественным Причащением исправить свою ошибку. В чем погрешил, в том и принесешь покаяние, то и исправишь.

Авва Памво, когда еще был в миру, ходил с друзьями воровать сики[79] из соседнего сада: как-то заметил их сторож — бросились они бежать. У Памвы из платка, где были завязаны сики, выпала одна и, чтобы она не пропала даром, схватил он ее и съел. Вот и говорит авва Памво: "Когда вспоминаю эту сику, сижу и плачу… "

Так и я, когда вспоминаю непослушание, которое оказал старцу Иосифу, аки другий апостол Петр, сижу и плачу. Зачем я ослушался? А мог бы обогатиться.

Если тебя обличает совесть, то пойди и попроси прощения: "Брат, прошу тебя простить меня, согрешил". Это исправит твою ошибку. Следи за своей совестью, все мы, люди, друг перед другом виноваты: или что-то сказал тебе не так, или не исполнил того, что ты мне сказал. Поэтому совесть нас и обличает. Внимай этому, смиряйся и проси прощения у брата своего или старца.

Божественная благодать

Божественная благодать — она одна, но дается каждому в его меру. Ах, как трепещет все внутри тебя, когда чувствуешь эту неизреченную радость! "Аз рек: бози есте, и сынове Вышняго вси" (Пс. 81, 6).

Существует много такого, что человек, встречая на своем жизненном пути, не понимает. Часто я недоумевал, почему святые Отцы, когда молились, воздевали руки вверх. Тогда я не мог этого понять, а пришел черед — тогда понял.

Не можешь сдержать себя, отец, когда посещает благодать, не можешь! Но я никогда не поднимал рук вверх, к небу, а в душе воздевал много раз — как сын к Отцу.

Да, не можешь сдержать себя: когда переполняет благодать, ты теряешься, а ослабевает — тебя охватывает дрожь. Куда я попал!

Как-то, неподалеку, я собирал миндаль. Пролетел самолет. А место, где мы живем, находится в ущелье, между двумя горами. И я услышал как бы поющий хор. Рокот самолета слышался мне, как музыка. Сразу же встрепенулась душа моя и вышла навстречу Жениху. Как и апостол говорит: "Мы… восхищены будем на облаках в сретение Господу… и так всегда со Господом будем" (1 Фес. 4, 17). В такие минуты опыт подсказывает, что имел в виду апостол. Пока не испытаешь этого, то будешь только догадываться, но не иметь во всей полноте. А приходит понимание лишь тогда, когда ты сам пройдешь этим путем.

Такие и подобные им состояния не ты вызываешь — они сами по себе приходят. Одно дело, когда ты планируешь, изучаешь, пишешь, и совсем другое — когда они сами по себе приходят.

Однажды делал поклоны и пришел помысел: "В том месте, где ты делаешь поклоны, — там прошел Христос". Падаю и лобызаю, обнимаю землю, где ступал Христос. Сами по себе приходят эти состояния, не ты их вызываешь. Благодать это, брат мой.

Не могу удержать себя, поэтому и говорю об этом. Как тот муравей, который когда находит пищу, бежит и рассказывает всему муравейнику, и все приходят за пропитанием. Святой Златоуст говорит: "Телец упитан, трапеза полна. Никто не уйдет голодным" (Слово на Пасху Господню). Так и я — не могу удержаться. Приходите и вы насытиться тем, что я нашел, — здесь сокровище!

Когда приближаешься к человеку духовному, то обогащаешься, приобретаешь.

Благодать передается через молитву и на расстоянии. Если идет у меня молитва, то я говорю: "Старец мой за меня молится". Так я чувствую.

Когда я заснул, отец, увидел перед собой нечто шестикрылое. Шестикрылое было или многоокое, не знаю. Раз… и поцеловал его. Когда я рассказал старцу, он мне говорит: "Нет, чадо мое, многоокие и шестикрылые наверху, на небе. Это благодать таким образом приходит".

На днях читали на вечерне Преображения — там где Бог говорит к пророку Илии. Вначале был "ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы… и не был там Бог". Затем "как в землетрясении, и не был Бог в землетрясении". И затем "огнь. И не в огне был Бог, а в дыхании тонком, там был Бог" (Ср.: 3 Цар. 19, 11–12). В дыхании тонком, которое, если Богу угодно, лишь ночью человек может ощутить. Днем трудно человеку воспринять это, потому что имеет много помыслов. А ночью это возможно.

Когда приходит благодать, забываешь и скорби, и мучения. Всё сразу же забываешь. Когда приходит печаль, забываешь благодать и говоришь: "Пропадаю, Господь меня оставил. Не могу и помолиться, оставил меня Господь. Я уготован только для адских мук". Когда повернешь другой стороной, забываешь первую. Возвращаешься к первой, забываешь вторую. Так происходит. Этим упражняется человек в смирении.

"Не я… а благодать… которая со мною", — как говорит апостол (1 Кор. 15, 10). Упражняется человек в смирении.

Множество раз в церкви, в алтаре, я чувствовал присутствие Бога. Он извещает тебя. Многократно у старца Иосифа я не знал: я ли служу или Старец? Вся церковь была погружена в некую духовную сладость, как в мед: Старец служил[80], а я ощущал присутствие благодати.

Когда моя экзема была в самом разгаре, я не мог сидеть, как сижу сейчас, а мог только лежать. Была зима, на мне одеяло — так и совершал свое правило. Имеется в виду молитвенное делание старца Иосифа, ибо он служить литургию не мог, так как был простым схимонахом.

Лежал, значит, я, как был, укрытый одеялом, и вдруг рождается внутри некая радость. Огромная радость, как никогда в жизни. Даже в благодатном состоянии я не чувствовал такой радости. Она росла, росла и, наконец, — один только свет и внутри меня, и извне. И стал я весь