Парацельс – врач и провидец. Размышления о Теофрасте фон Гогенгейме - Пирмин Майер

По мнению Гогенгейма, «экскременты», образующиеся в результате пищеварения во рту, оседают на зубах (IX, 133). Это замечание поразительным образом совпадает с текстом Петра Нумагена, который передает нам, что отшельник тщательно ухаживал за своими зубами. Слышал ли Гогенгейм о работах Нумагена? Хотя у нас и нет надежных подтверждений этого факта, но все же мы не можем до конца исключать такую возможность.

Эта вторая теория о питании святых не конгруэнтна первой. Она постулирует положение о полной переработке потребляемой пищи, происходящей исключительно во рту. Очень важным является замечание об отсутствии стула. Можно вспомнить, что Себастьян Франк писал в 1531 году об одной лукавой монахине, обман которой был раскрыт после обнаружения оставленных ей экскрементов. [171] При чтении пассажей о пищеварении во рту как благороднейшем способе переваривания пищи вспоминаются жития некоторых святых, в которых единственной пищей подвижников было святое причастие. В этом смысле тело Христово, воспринимаемое Гогенгеймом как фармакон вечной жизни, переваривается во рту и благороднейшим образом питает все тело. Говоря о «жаре пищеварения во рту» (выражение, аналогичное термину «желудок рта»), автор предвосхитил более поздние достижения физиологии, согласно которым во рту с помощью специального энзима птиалина осуществляется предварительное пищеварение. Птиалин содержится в жидкой слюне и воздействует на углеводы, подготавливая их к последующему процессу распада и расщепления. Однако следует учитывать различие познавательных интересов, стимулировавших энергию позднесредневекового алхимика и повышающих активность современных ученых. В отличие от современной физиологии питания, жрецы алхимии менее всего думали о поступлении веществ в организм и их последующем распаде (под воздействием птиалина, пепсина, трипсина и липазы). Больше всего их интересовал процесс изменения материи. Вопрос, который в течение веков мучил алхимиков, звучит очень по-детски: каким образом из пищи возникает новый материал, «плоть» и «кровь»? [172]

Собрание тезисов о посте «брата Клауса» мы находим и в позднем богословском сочинении Гогенгейма «О посте и целомудрии». Катехизическое содержание этого текста временами разбавляется естественнонаучными и медицинскими размышлениями. Такой стиль вообще можно называть типичным для врача и душепопечителя, объединенных в одном лице. Отдельные выдержки из этого сочинения представляют для нас большую ценность. Связывая теологические построения с естественнонаучными аргументами, продиктованными разумом, они дают нам целостное толкование поста, предпринятого отшельником. В методическом отношении сочинение напоминает работы по католическому богословию, написанные в традиции августинизма.

В начале автор различает два вида поста: «один божественный, добрый и правильный, другой дьявольский, злой и ложный» (II, 2, 424). В сочинении осуждается злоупотребление постами со стороны «некромантов» (колдунов, черных магов), «когда они добровольно мучают себя ради дьявола». Говоря о религиозно мотивированном посте, Гогенгейм подчеркивает значение воздержания от пищи и в гиппократовской традиции, когда пост ставится на службу телесному здоровью. Врач должен знать, что «некоторые болезни проистекают из еды и питья». В то же время, неразумные посты могут нанести не меньший вред. Об этом свидетельствуют даже правила монашеского устава, составленного святым Бенедиктом, предостерегающие честолюбивых братьев от излишнего усердия в посте. Гогенгейм обрушивается с критикой на принудительные посты. По его мнению, предписывая воздерживаться от некоторых видов пищи в определенные дни, церковь и некоторые светские власти истязают простой народ, в то время как многие представители духовенства круглый год предаются обжорству. «Бедный крестьянин целый год ест траву и репу. Когда же Бог посылает ему мясо, то оказывается, что в этот день вкушение скоромного запрещено, так что на бедняка, нарушившего пост, вы накладываете запрещение и едва ли не объявляете его еретиком. А ведь Бог больше доволен его мясоедением, чем вашим постом. О вы, притворщики и лицемеры!» (II, 2, 429). И напротив, высшей похвалы Гогенгейм удостаивает добровольный, духовно мотивированный пост, который в отличие от августинской и бенедиктинской традиции, не привязан к конкретным дням. «Посты и другие виды воздержания, – пишет автор, – обладают способностью поддерживать тело в трезвости и сохранять ум ясным, кожу – здоровой, кровь – чистой, память – твердой, сердце – чистым и целомудренным. Пост охраняет человека от злых страстей и желаний, нечистых чувств и мыслей. Он создает благоговейное настроение и погружает нас в море божественной любви. Воздержанная жизнь отгоняет от нас бесов, грехи и пороки, открывает перед человеком его прегрешения и способствует искреннему раскаянию. Пост помогает нам увидеть свет природы и познать истинную философию, навевает правдивые сонные видения и позволяет проникнуть в божественные тайны. Кроме того, он предотвращает многие заболевания, причинами которых становятся обжорство и пьянство» (II, 2, 438).

Продолжая катехизические рассуждения, Гогенгейм в очередной раз упоминает о Николаусе фон Флю и вторично предупреждает читателя о патологических формах отказа от пищи. Нельзя забывать о том, что «болезнь, уныние, сердечная рана, безумие, галлюцинации также кормят человека. Как показывает ежедневный опыт, человек, страдающий той или иной болезнью, может не есть в течение многих дней и даже недель и при этом не испытывать голода… То же самое можно наблюдать у одержимых и потерявших разум людей, а также у тех, кто охвачен глубокими мечтаниями» (II, 2, 435). «Брат Клаус» резко отличается от людей, постящихся по описанным выше побуждениям. Он взял на себя подвиг воздержания от пищи «не по этим причинам». Кроме упоминания о 20-летнем посте, которое содержится уже в «Архидоксии», здесь мы натыкаемся на информацию о том, «как брат Клаус и другие отшельники… ничего не едят в течение многих лет». По мнению Гогенгейма, прозвучавшему выше, брат Клаус «во время своей жизни клал на желудок травы, коренья, а когда те высыхали, клал на то же место новые. И таким образом он мог в течение многих лет поддерживать себя, не беря в рот никакой пищи, и тем более не позволяя ей проникнуть в желудок обычным способом» (II, 2, 435). Из контекста учения Парацельса о питании мы можем заключить, что способ питания, практикуемый Николаусом фон Флю, не выходил за рамки возможного и естественного. Согласно Гогенгейму, он питался, возлагая на живот травы и коренья. В белой магии действия такого рода могут быть истолкованы как симпатическое перенесение «квинтэссенции», или, другими словами, действующего фермента пищи, в организм человека. В сжатом виде этот процесс описывается в учении о лекарственных средствах и лекарственных растениях. В этой связи напрашивается вывод о том, что святость Николауса фон Флю проистекала не из постнической практики, хотя, проводя воздержанную жизнь, он и подтвердил правильность евангельской максимы, согласно которой «не хлебом единым жив человек» (Мф. 4:4). Гогенгейм обращает внимание на возможную физическую, психическую и духовную опасность поста. Как показывает пример искушения Христа в пустыне, «дьявол не оставляет без искушений ни одного человека, который сознательно взял на себя подвиг поста» (II, 2, 438). Он напоминает читателю о страшной, непримиримой борьбе с дьяволом, которую вели святые и которая, в случае неудачи, могла закончиться безумием постника. [173]

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});