Танец со змеей - Егор Вакула

– Эх. Знаешь, пути, данные нам Творцами, очень изворотливы. Как еще объяснить нашу встречу? Уверен, ты сама это оценишь. Но не сегодня.

– Что это значит?

Он ничего не ответил, направился в дом. Октис осталась на террасе, оперевшись об ограду, и обдумывая изменившуюся ситуацию. Размышления у нее не получались. Все мысли были на поверхности и только плавали среди уже усвоенной информации. Вариантов было только два: она возвращается в лес или продолжает идти вместе с наемным убийцей Воронеем Серым – вернее, за ним. И наслаждается вполне ощутимыми благами такого решения, познает правила мирской жизни. Другой возможности у нее нет.

Похоже, в этом мире меня может понять и принять только торговец смертью. – Решила она.

Разоблаченный спутник вернулся, держа в одной руке сумку с едой, а в другой – столик из комнаты вместе с накидкой.

– Будь лучом, сходи за нашим сервизом, а то мне сложно ухватить все сразу. Будем совершать утреннюю трапезу на свежем... – он вдохнул поглубже и поймал аромат, принесенный ветром с ближайшего коровника, – в общем, не в четырех стенах...

Они поели, сидя на террасе, скрытые от глаз прохожих только редкими балясинами невысокой ограды. После трапезы перед домом на травке, Вороней соорудил из найденных дощечек сушилку для все еще сырого горючего порошка. Он высыпал на доски содержимое мешков, оставив на растерзание свету Старших.

Потом Вороней предложил ей сыграть несколько партий в Осаду, доску и кости для которой он купил у старика с хутора. Она согласилась, хотя особого выбора в занятиях у нее и так не было.

Осада была весьма древней тактической игрой. На клеточном поле воевали костяные палочки с красным и черным оттенками. На самом деле кости красились полностью в свой цвет. Но со временем краска всегда истиралась, и ее следы оставались только в неровностях и углублениях. Октис даже не знала об этом, считая такое состояние единственно правильным – новых костей в игре она никогда не видела. Каждый из двух игроков был свободен в тактике: из доступных костей он строил либо осаждаемую крепость, либо штурмующий отряд. Отряд строился из треугольника острием к врагу, крепость – плоскостью. Отряды имели преимущества в скорости, их можно было создавать и передвигать по две кости. Чтобы атаковать крепость отряд должен быть четным. Тогда он погибает, но забирает с собой кости крепости в половину от своей численности. Зато крепость можно было передвигать и достраивать только по одной кости за шаг. Количество шагов определяли отдельные кости, которые бросались перед каждым ходом. Тот, кто находил в горке первым эти игральные кости, начинал игру.

Некоторые игроки были настолько нетерпеливы, что часто их бои разворачивались только между отрядами и одноэтажными крепостями. Ходы проходили всегда быстро. Даже за недолгое обдумывание можно было получить по рукам, а то и техническое поражение, и, конечно же, последующую драку. Правила Осады требовали соображать на ходу.

Октис выиграла первую партию. Стремительные и немногочисленные отряды Воронея безрезультатно разбивались об ее растущие крепости и снующие меж них отряды защитников. В конце, правда, у нее остались только две башенки, несколько уровней высотой, но Вороней уже не мог победить их своими костяшками.

А вот остальные две Осады она проиграла. Оппонент заманивал ее осмелевшие отряды в ловушки, и крепости оставались без защиты. Она пыталась быстро спустить с них новые небольшие отряды, но они тут же погибали от рук бесчинствующего агрессора. Сказывалось то, что Вороней, в отличие от Октис, просчитывал различные варианты действий на несколько ходов вперед.

Удовольствие от первой победы быстро улетучилось. Октис вспомнила, что потому никогда сильно и не любила Осаду. Ей нравилось в нее играть не задумываясь, но когда противник вот так углубленно вникал в игру и составлял далеко идущие планы – нет, лучше она сошлется на плохие кости и пойдет на круг, чтобы заломать там кому-нибудь руку. – Вместе с его тактиками и стратегиями...

Во время игры им предстала любопытная картина: к горючему порошку, что сушился на досках, подошел паренек и самовольно стал ссыпать его в приготовленные мешочки. Владельцев вещества скрытых за перилами он как бы не замечал. А вот они его видели отлично. Вороней выждал момент, пока паренек закончил задуманное, и поднялся.

– Что вас интересует, молодой человек?

– Да так, ничего… – Промямлил он.

– Но вы все же сгребли мой порошок. Позвольте узнать зачем?

– Так я думал, что не нужен, раз лежит тут почти на дороге…

– Нет, он здесь просто сушился. Вы ведь догадались? Ну, так зачем он вам?

– Пригодится…

– Ну, давайте я его вам продам.

– Эмм. – Парень посмотрел по сторонам, обдумывая варианты действий. – Хорошо. Я только схожу за деньгами…

– Хорошо, договорились.

Парень кивнул, положил обратно на доски оба мешочка и исчез. Вороней тут же забрал товар и понес в дом.

– И скоро он вернется? – Спросила Октис.

– Никогда. – Улыбнулся Вороней.

– Так чему ты радуешься?

– Теперь у меня есть новые мешки для порошка.

Они продолжили партию, но Октис показательно потеряла к игре всякий интерес.

– А знаешь, я сегодня утречком прошерстил тут все вокруг. – Сказал Вороней. – Поспрашивал, поговорил с деревенскими...

– И что?

– М-м-м, не нравишься ты им...

– Я?! Им?! Да почему?! – Оживилась Октис. – Да и что они знают обо мне?! Мы здесь появились только ближе к вечеру. А на утро я уже никому не нравлюсь?

– Да, примерно так.

– А ты?

– А я... ты сама сказала, что я – каждому приятель.

– Да, конечно. Но я не понимаю. Какие-то незнакомые люди судят меня. И много обо мне вообще знает здесь?

– Все. Все, с кем я сегодня говорил.

– Что это за место такое?

– Деревня. Тут свои законы. Они все здесь друг друга знают. А человек со стороны – он вроде и такой же, и чужой.

– Так это потому, что я не здоровалась со всеми вчера и сегодня? Но каких Богов?! Ну не поздоровалась я с парой человек – я же их не знаю. Они что: сразу от меня шли и рассказывали всем и тебе?!

– Вполне возможно. – Закивал Вороней. – Слушай, для человека, который не спешил быть дружелюбным, ты слишком печешься о том, что подумают о тебе люди.

– Да не пыталась я быть недружелюбной. Просто... не больно-то мне надо. Но все равно, как-то... может из-за формы моей? Не поймут, кто я, или понимают и боятся?

– Бойтесь лишь воина пришедшего с обнаженным мечом. Они не будут бояться тебя, если ты не пришла разграбить их дом, убить мужчин и взять силой женщин. В конце концов, тут гарнизон рядом – ты сама видела. Солдат – дело привычное, даже уважаемое. То, что женщина ты – так, скорее всего, тебя тут некоторые так и приняли, да не больно задавались вопросом твоего происхождения. В Писании же есть женщины-воины? В легендах-сказках? Разбойники те же – сама видела. А так, в основном тебя принимают за дурную дикую хуторянку. Тебе идет, кстати.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});