Туман над тропами - Алекс Змаев

А что остается? Знания, опыт, ученичество. Да и меня никогда не называли "дочерью вождя", но с некоторых пор только "ученицей Мягкой Лапки". Вообще для племени важно, что ты делаешь и чем полезен лично, но родство — постольку, поскольку оно дает тебе здоровье и… опять же здоровье. Так происходит не только здесь и сейчас, но и многие века потом. Ученик наследует мастеру и он же заботится о семье учителя. Наследуется только мастерство, дело; взгляд на мир, способ думать и жить.

Вот и Профессор относился ко мне как к дочери. А к своим собственным детям? Где-то в Москве сын и дочь. "Бизнесом занимаются. Их жизнь", — вспомнила я голос учителя. Отмахивался от вопросов и никогда не ездил в гости. Выходит, что и в поздние времена "свой-чужой" ощущается не столько по крови, сколько по духу. Большая редкость и удача, когда свои по крови оказываются своими по духу, друзьями и родными — мало кто может похвастать такими отношениями с самыми близкими родственниками, точно. Кольнуло беспокойство: а как мои родные? Лешка по своим вулканам мотается всю жизнь, у Игорька — музыка. Вроде приличная семья, а как на самом деле? Чувствует ли Лешка сына своим по духу? Не уверена. Хотя теперь нет смысла переживать, я им помочь отсюда не смогу, а они взрослые люди — разберутся. Здесь вся та жизнь выглядит иначе.

Снова я чувствую себя на своем месте, а всего-то и надо было — понять. Можно идти есть тапира, поджарился небось уже. Рассказывать про события на острове мне все равно придется, почему бы не сейчас? Подходящий момент — все поглощены новой идеей, слишком сильно цепляться к словам не станут, если и заметят, что говорю не все. Но лучше бы не заметили.

Я не обнаружила общего костра в центре деревни и, идя на голоса и запах дыма и жарящегося мяса, добралась до крайних хижин. За ними начинался крутой спуск с холма. Натоптанная тропинка вывела к роднику, чуть ниже которого расположился полукруг очищенных от коры бревен и выложенный из камня очаг два шага в диаметре. Хорошо устроились Волки. Такое ощущение, что по дороге цивилизации они ушли дальше окружающих племен.

Тропический лес слишком хорошо кормит своих обитателей. К нему трудно приспособиться, но если такое все-таки случилось, время останавливается, сливаясь в круговорот дней, лун и сезонов. И даже это племя, придя с севера, вряд ли придумало что-нибудь новое за прожитые в изгнании годы. Лес затягивает и подчиняет своему "усыпляющему" ритму. С одной стороны, мне это нравится — сосредоточенная на сиюминутном жизнь обретает более тонкие оттенки вкуса, просто незаметные в погоне за любой Великой Целью. Но есть и другая сторона — неизменность вращающегося колеса времени лишает человека Пути, подменяя его Судьбой. Безличной, случайной, бессмысленной. А с этим я уже соглашаться не хотела. Значит, придется перетряхивать законы вечного Леса, баламутить воду и подталкивать окружающих к изменениям. И вовсе не потому, что я так уж скучаю по оставленной где-то (или когда-то) цивилизации, но чтоб просто не потерять самое себя. И Волки мне в этом помогут. Значит, объединение племен может оказаться в моих интересах, вот только происходить оно должно по другому сценарию, чем замыслил Вой. Для начала требуется уважение Волков к моим ребятам, так рассказ и сочиним.

Из задумчивости меня вывело прикосновение к плечу. Я вдруг осознала, что уже долго сижу у костра и смотрю в пламя, рядом устроился Вой и протягивает мне плоскую глиняную тарелку с нарезанными кусками мяса. Поставив ее на колени и взяв двумя пальцами прожаренный кусочек, вновь уплываю в свои мысли. Здесь все еще едят руками, но уже не вгрызаются в общий кус мяса, как это любит делать Дикий. И несложно представить, как тот же Дикий или Сучок будут выглядеть с точки зрения Волков. То-то у них не заладился обмен девушками с соседями. Надо что-то делать. Причем срочно, Волки ведь уже ждут моего рассказа, судя по тишине вокруг. Итак, кого не слишком сильного физически, грубого и некультурного они могут тем не менее уважать? Знания не в счет, не то время, чтобы ориентироваться только на знания. Смелость? Пожалуй. Герой, побеждающий смелостью и отвагой — вот каким должен быть образ.

Я проглотила последний кусочек, глубоко вздохнула и обвела взглядом собравшихся Волков. И когда же их столько набежало? Ближе всего разместились старшие охотники. С полсотни человек. Дальше — молодежь и женщины, сколько их — непонятно. Приходят, уходят. Ну да, издалека все равно ничего не слыхать, но любопытно же, вот и вьются как кот возле сметаны.

— О чем так глубоко задумалась? — Вой обнаружил, что я уже вернулась, забрал у меня тарелку и сунул ее куда-то назад, в толпу.

— О любопытных…

— Ну еще бы. От племени Броненосца уже больше двух кругов никаких вестей. А ведь почти соседями были.

— Племени Броненосца больше нет. Есть племя Туманной Анаконды.

— Ну да… как случилось это?

— Случилось так, — я подняла глаза к небу, придала лицу отрешенное выражение и начала нараспев. — Два круга тому, когда десятая луна была молода, в пятый день, в поселок пришла Мягкая Лапка, беседующая с Туманной. И рассказала о гневе Старейшей: струи шипящих вод и раскаленного тумана бьют из-под земли вдоль всей тропы, а над Логовом слышен неумолчный рев — Туманная требует даров. Она пришла передать весть эту Белому Броненосцу. И собрали дары, и стали искать, кто пойдет к Логову, и казалось тогда это верной погибелью. Не все люди племени отправились к Старейшей с дарами, ибо страшен был ее глас, и опасно скользка от водяных змей тропа. Но некоторые отважились, и я была среди них. Мы шли по горячей земле, и она дрожала под нашими ногами, и мы уворачивались от гневно клокочущих младших сестер Старейшей, выскакивающих меж камней подобно разозленным атакующим змеям…

Волки молчали, напряженно прислушиваясь к моим словам. Тишина нарушалась только потрескивающими поленьями в очаге.

— И так мы подошли к самому Логову, а Туманная пела и предостерегала нас. И мы увидели дерево, цветущее огнем, над горой Змея, земля тряслась и падали камни, но не посмел Змей тронуть жилище сестры своей. И когда спор Старейших затих, мы принесли дары Туманной и попросили защиты для племени. А одна из младших девочек, что была с нами, предложила себя Старейшей. Но шипящие воды расступились, и вернула Туманная ее нам невредимой, посвятив себе до конца дней. И имя юной шаманке было — Дар Старейшей. Тогда же я была призвана Туманной, и свершился обряд инициации тут же по воле ее.

Я замолчала и перевела дух. Волки зашевелились, завздыхали, зашелестел шепоток приглушенных разговоров, но мне вопросов пока не задавали. Только Вой не удержался и прокомментировал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});