Последняя гавань Белого флота. От Севастополя до Бизерты - Николай Черкашин

Мальту россияне открыли для себя лет десять назад и за эту десятилетку освоили остров так, что каждый четвертый турист сегодня на Мальте — наш соотечественник, и не обязательно из нуворишей, хотя именно они и обзавелись здесь виллами в апельсиновых кущах.

Занесло и меня однажды в это крохотное островное государство.

Мала Мальта да славна Мальта меньше, чем Андорра, но в десятки раз больше, чем княжество Монако. Остров меньше, чем Москва, но зато больше Ватикана раз в двести. Так что все относительно. И не в размерах счастье.

Если «остров невезения в океане есть», то по закону парности должен быть и остров благоденствия. Вот Мальта как раз и есть такой остров!

Мальта — это чашечка хорошего кофе посреди Средиземного моря. Остров-кафе. Сверху из-под крыла самолета Ла-Валлетта похожа на огромный песочный торт, нарезанный ровными кусками. Но это только самое первое — «кондитерское» ощущение. Потом, когда начинаешь что-то понимать в этом загадочном острове, на ум приходят совсем иные сравнения: ровные параллели главных улиц напоминают те таинственные колеи, что окаменели на здешних плато с доисторических времен. Никто не знает, кто, зачем и куда их проложил, но хорошо известно — Ла-Валлетту выстроили в ровную клетку ради того, чтобы морские ветры приносили в раскаленные зноем кварталы прохладу.

Так в Европе впервые возник город — и это в Средние-то века! — чья планировка была идеально продумана не только в оборонительном, но и в санитарно-гигиеническом смысле. Да, здешние рыцари думали и о Гробе Господнем, и о канализации стоков... Они покинули остров под натиском Бонапарта двести лет назад, но дух рыцарства морские ветры не выветрили из кварталов Ла-Валлетты. Может быть, поэтому на Мальте нет ни пьяных, ни нищих, ни бомжей, ни цыган-попрошаек, ни рэкетиров, ни уличных мошенников, ни проституток... Не гремят здесь взрывы в подземных переходах, не взрываются атомные электростанции и артиллерийские склады... Здесь не захватывают самолетов с заложниками. Оазис покоя и благоденствия посреди сумасшедшего мира. Здесь оставляют ключи в дверных замках. Здесь вместо оглушающей водки пьют легкое игристое кроветворное вино.

Образ Мальты... Если учесть, что остров тесен, как этот абзац, то словесная модель Мальты будет выглядеть так: бастионы, сторожевые башни, храмы, колокольни, руины, кафе, дольмены, гроты, дворцы, виллы, отели, ветряные мельницы, яхты, рыбные рынки, гавани, бухты, акведуки, подземелья, тоннели, пляжи, гранатовые сады, лавки ювелиров...

Так выглядит Мальта, втиснутая в один абзац. Но она действительно мала. Если с западной части острова хорошо разогнать автомобиль, а потом затормозить, то тормозной путь как раз и оборвется на краю восточных утесов. И всей-то той Мальты — 27 на 14 километров... Но каких километров! Да и не в километрах дело.

Мы гордимся своими просторами, а мальтийцы гордятся глубиной времени, из которой всплывают три их островка. У Мальты иное измерение. Она измеряется не верстами, а веками. Мальта — это колодец времени, дно которого — пол пещерного капища, а крышка — тарелка спутниковой антенны на суперсовременном отеле.

Мальта для англичан — что для нас Крым. Королева до сих пор предпочитает отдыхать летом на Мальте.

До 1974 года Мальта, по выражению Черчилля, была «непотопляемым авианосцем» Британии. Когда английских моряков попросили покинуть остров, многие скептики предрекали независимой Мальте скорую экономическую гибель, ведь большая часть населения была занята обслуживанием военно-морской базы. И тогда наследники мальтийских рыцарей и финикийских мореходов без особых душевных терзаний превратили свой гигантский «авианосец» в огромный «отель». В брошенных ангарах разместили мастерские художественных промыслов, в бывших казармах, батареях и казематах открыли кафе, бары, пабы и рестораны. Министерство по делам туризма для Мальты более значимо, чем для нас Министерство обороны. А впрочем, после сердюковских «реформ» и для нас оно стало почти фикцией.

Раз в году — 9 сентября — на Мальту возвращаются рыцари, вынужденные оставить свой остров после вторжения Наполеона. Они прилетают сюда, чтобы поклониться праху и почтить память самого славного своего предводителя — Великого магистра Ла-Валетту, чьи останки вот уже пятый век покоятся в склепе главного орденского собора Святого Иоанна. «Здесь спит Ла-Валлетта, муж вечной славы. Гроза Африки и Азии. Божия кара варваров, он первый похоронен здесь — в городе, который любил, в городе, который построил»...

На карте Мальта имеет форму огромного сердца, может быть, сердца Средиземного моря. Ее сопредельный остров Гозо кем-то назван: пуп океана. Но если у океана есть пуп, то тем более должна быть и душа. Вот только где она, в каком море, на какой глубине? Некоторые мыслители полагают, что наша планета — это живое существо. И если это так, тогда Океан должен быть мозгом Земли...

Мое самое яркое впечатление от Ла-Валлеты — погружение в гавани Марсамшетт. Там в одном кабельтове от форта Сент-Эльмо лежит на выходе из гавани на глубине 15—20 метров английский корвет «Маори». Его потопили немецкие бомбардировщики в 1942 году.

Это было мое первое погружение на затонувший корабль, да еще с проникновением внутрь... И подарил мне его питерский дайвер-инструктор Павел Юдин. Мы вошли с ним в воду с берега — со скал плоских и длинных, похожие на осклизлые крокодильи морды. Проверили снаряжение и тут же погрузились. Жаркий мир Мальты тут же исчез, и возник новый — наполненный голубоватым светом, слегка призрачный, неверный, преувеличенный жидкой линзой моря. Все в нем колебалось, покачивалось, плыло...

Сначала пошла каменная осыпь из красноватых квадров. Мы проплыли над ней, и дальше пошло песчаное, слегка взморщенное поле. Мини-Сахара.

Павел плыл под водой, скрестив на груди руки, работая одними ластами. Я «переутяжелился» и все время тонул, порой даже приходилось шагать по дну ластами. Павел хорошо знал подводную дорогу к затонувшему кораблю, и вскоре мы его увидели. Я сначала не понял, что это и есть цель нашего погружения: кусок скособоченной скалы, поросший морской травой. Но таким он казался издали. Вблизи стали проглядывать очертания корабля. «Маори» был весь в водорослях, будто затянут маскировочной сетью. Гребной вал, сорванный с кронштейнов, криво уходил вверх. Винт давно сняли.

Заглядываю в пустые глазницы иллюминаторов — черно. Это минувшая война смотрит на меня из их глубины. Казалось, что корвет, разорванный авиабомбой пополам, все еще корчится от боли. Острое изъязвленное железо красит пальцы в оранжевый цвет. Мы подвсплыли и двинулись над палубой.

Она сильно искорежена, так что не сразу поймешь, в какой части корабля находишься. По волнорезу догадался, что мы на баке. Здесь же и барбет носового орудия. Под барбетом дремала мурена. Она недовольно покинула любимое лежбище и в три сильных рывка-извива исчезла с глаз. Кроме мурен корабль населяли камбалы и морские ежи.

Кто здесь служил? Кто остался навсегда в подпалубных шхерах?

Какая странная инопланетная гробница.

Люк в трюм зиял в палубе. Мы заглянули туда, но заплывать не стали.

Павел первым заплыл в подпалубный коридор, жестом предлагая следовать за ним. Как ни странно, но здесь было вполне светло. Коридор был довольно узок, кругом торчало рваное железо, зацепиться было очень легко. Напрягала мысль: случись что, отсюда сразу не всплывешь. Да и выбираться не так просто. Но Павел уверенно двигался вперед, не думая поворачивать. Подо мной — толстый мохнатый извив какого-то морского гада. Присмотрелся с ужасом — да нет, это всего-навсего обросший кусок кабеля.

Коридор сужался еще больше, так что развернуться в нем, показалось мне, невозможно. Зато можно было заглядывать в распахнутые двери кают. А вот это — радиорубка Что-то похожее на трансформатор. Эбонитовые верньеры не обросли. Я попытался их повертеть. Закисли. Намертво застыли на своей последней волне. Военной волне.

А где мой ведущий, где Павел? Он исчез! Повернуть обратно? Уже не развернуться... Впереди — темень. Но слабый зеленоватый свет брезжит в конце этого жутковатою тоннеля. Ба, да это — дыра! Огромная пробоина в борту, через которую выплываешь с огромным душевным облегчением! А вон и Павел Слегка разыграл новичка!

Обратно выбирались по каменным ступеням, мягко застланными водорослями. Павел подобрал на дне пару рапанов. Такие же, как у нас в Севастополе!

* * *

Едем в Пьятту на автобусах. Едем быстро. Пытаюсь хоть как-то разглядеть в затемненное окно мальтийские виды. Город бастионного типа Стены табачно-кофейного цвета с зелеными жалюзи и зелеными балкончиками. Зелени в мальтийских городах явно не хватает. Крыши-дворики, а на них собаки. В Ла-Валетте почему-то не видно чаек, только голуби.

Балкончики на фигурных фасадах домов — будто карманы старинных камзолов. Однако в них не хранят никакой рухляди, разве что ставят кондиционеры.