Джено и белая руна золотого сокола - Муни Витчер

Джено, Аноки и Суоми разинули рты.

— Невероятно! Сбывается все, что говорил оскураб, — воспрянул Джено.

— Довольно слов! У нас мало времени. Давай же, Джено, или я сама сделаю это! — торопила мальчика мадам.

Джено вдруг явственно припомнил, как сокол неоднократно намекал ему на то, что своей кровью он спасет его и Рене. Эта мысль, такая неожиданная, была как озарение. Джено, не колеблясь, взял ножик и кончиком лезвия сделал надрез на коже возле большого пальца левой руки. Кровь капельками сбежала по руке.

Аноки хранил молчание, а Суоми от испуга крикнула, хотя ничего и не видела. Мадам Крикен взяла Джено за руку и поднесла ее к Ре. Красная струйка потекла на шею и истерзанные лапы бедной птицы.

Как только их кровь смешалась, сокол вздрогнул и открыл клюв. Из клюва появилась желтая светящаяся нить от золотой туники.

Тело Ре стало раздуваться, словно воздушный шар, — казалось, оно вот-вот лопнет. Лапы у птицы быстро вытянулись, а когти срослись и приобрели форму чудовищной стопы. Крылья удлинялись, вызывая странный хруст костей.

Красный Волк опустился на колени и шепотом стал читать молитву сиу. Суоми не терпелось узнать, что же происходит, но Джено и мадам Крикен хранили молчание, остолбенев и не веря своим глазам.

То, что происходило, было из области магии. Редчайшим и необычайным явлением.

Астор Венти отступил на несколько шагов и повернулся к мадам Крикен, чтобы спросить:

— Со… сокол… это… — но от волнения так и не закончил фразу.

— Да, ты правильно подумал. И все это заслуга сангвис фратернум — братской крови! В ней заключена любовь к жизни.

Эти слова, произнесенные мадам Крикен, привели антеев в замешательство, они все еще не осознавали, что стали свидетелями уникального события.

Своим внешним видом сокол теперь все меньше походил на птицу. Его тело со светящимися перьями и длинным мягким клювом продолжало деформироваться. Лишь глаза янтарного цвета по-прежнему оставались большими и необычными. А зрачки то расширялись, то сужались, быстро и ритмично.

Ни стона, ни крика.

Птица превращалась в человека. В мальчика. В красивого белокурого мальчика по имени Рене Астор Венти.

Джено почувствовал, что ноги у него подкашиваются. Он весь дрожал.

Крикен обняла его:

— Я уверена, Рене снова станет таким, каким ты его помнишь.

Аноки Кериоки снял с себя талисман и положил его на Рене:

— Он придаст тебе сил. И защитит.

Суоми почувствовала чужую боль, и от этого ей стало не по себе.

— Он выживет? — Она с трудом дышала, словно ей не хватало воздуха. — Он просто обязан выжить!

— Ятто фон Цантар, да будь ты проклят на веки вечные! — во весь голос закричал Джено.

Мальчика переполняла ненависть и жажда мести. Слишком много боли причинил коварный немец его семье. Превратив Рене в сокола, он держал его в подчинении. Все вдруг стало ясно: мальчик в золотой тунике, которого все видели, был лишь ментальной проекцией, созданной фон Цантаром, чтобы обмануть весь Аркс Ментис.

Рене закрыл глаза и, слегка шевельнув крыльями, забылся легким сном. Джено положил руку на его деформированное, покрытое мягкими перьями тело и стал слушать удары его сердца. Они были сильными и учащенными.

— Рене, умоляю, скажи, что ты слышишь меня! — Джено горько заплакал, и его слезы смешались с кровью, все еще стекавшей по руке на тело Рене.

— Ему нужен отдых. Подобная трансформация весьма болезненна. Никто не в состоянии облегчить его страдания. — Мадам Крикен погладила крылья Рене, и в ее усталых глазах показались слезы.

То, что произошло в уффиосерво, было феноменом. Никто в Арксе Ментисе не помнил ничего похожего. В некоторых древних книгах описывались подобные случаи, но никогда прежде ни псиофы, ни сапиенсы не присутствовали при мутации такого масштаба.

Мадам попросила Красного Волка и Суоми пойти с ней: ей нужна поддержка, чтобы противостоять повстанцам. Погладив Джено по голове, она с нежностью сказала:

— Ты оставайся здесь. Он нуждается в тебе. Я пришлю доктора Бендатова, чтобы он проконтролировал его самочувствие.

Мальчик присел на корточки и смотрел на деформированное тело, не испытывая к нему ни страха, ни отвращения. Это был сокол, который помогал ему. Это был его брат, которого он ни разу за всю свою жизнь не обнял.

Суоми и Аноки молча последовали за Крикен. Мадам активировала головокружитель, чтобы сообщить всем о необычайном явлении, происшедшем в служебкабио, но тут ее внимание привлек звон кастрюль и тарелок. Она быстро спустилась на первый этаж.

— Не отставайте, — подгоняла она Суоми и Аноки. — Мне не хотелось бы, чтобы кто-то из мятежников напал на вас.

В аудитории возвышенной пищи Эулалия и Дафна были завалены работой, а Доротея сидела на стуле, сжимая золотую тунику. У ее ног вертелся маленький Оскар.

— Что тут происходит? — спросила Крикен, глядя на погром, учиненный на ее кухне.

— Повстанцы запаслись метафизической пищей и перенесли ее в мегасофию. Они закрылись там и создали энергетический барьер. Никто из нас не может туда войти. — Дафна была в бешенстве.

— Барьер? Пойду посмотрю. — Мадам сняла шляпку и поправила волосы.

— Сокол мертв? — с опаской спросила Доротея и встала. — А Рене, что известно о нем?

Старая француженка широко улыбнулась и сообщила потрясающую новость. Эулалия завертела глазами, задергала головой и задвигала ногами, словно встала на коньки. Дафна взяла чашку и налила себе Декартианского ликера, чтобы прийти в себя. Доротея побежала в служебкабио, чтобы увидеть то существо, которое превращалось в Рене. Оскар, тряся длинными ушами, последовал за ней.

— Значит, мои видения не обманули меня. Я должна изучить белую руну. Это необычайно важно для моих исследований в магии и ретроведении! — воскликнула гречанка.

— Не сейчас. Нужно найти вторую половинку. Я очень надеюсь, что сангвис фратернум подействует. Жизнь Рене теперь зависит от его брата. — Крикен развела руками, показывая, что им остается только ждать.

И тут в кухню ворвалась разъяренная Агата. Она была голодна.

— Никакого тебе завтрака! — возмущалась она. — Но где же мисс О'Коннор? Я отправила ей две парасферы, а она так и не ответила.

Вслед за Агатой появились Боб и Ламбер, тоже явно раздраженные.

— Протесты не принимаются! Лучше поприветствуйте нового суммуса сапиенса, — сказала Эулалия и показала на мадам Крикен.

Агата вытаращила глаза, Боб прислонился к стене, а Ламбер попытался удрать, но Дафна поймала его за ухо.

— Вы что-то имеете против? — Марго подошла к Агате.

— Вы убили Ятто? — спросила полька, не отдавая себе отчета в словах.

Мадам Крикен сняла очки.

— Я не убийца. В отличие от него. У фон Цантара нет сердца. Мне хорошо известно, что ты, маленькая ведьма, меня на дух не выносишь. Но теперь я суммус, а потому следи за тем, что говоришь. — Мадам повернулась к ее дружкам и тем же тоном призвала их к порядку.

У Ламбера не хватило храбрости взглянуть ей в лицо.

— Ты меня сильно разочаровал. Яда в тебе, мой племянничек, больше, чем в змее. Тебе придется немало потрудиться, чтобы преодолеть первый уровень. Если не выдержишь интерканто, вернешься домой и можешь забыть про магипсию. — Слова Марго были подобны стрелам, и антей сник.

— А у меня опять сорвется Контра Унико? — нагло спросил Боб Липман. Самым важным для него было преодолеть третий уровень и стать псиофом.

— Нет, Контра Унико не отменяется. Ты и Аноки будете его сдавать. Кодексы следует уважать при любых обстоятельствах, даже во время неразберихи, — твердо сказала Крикен.

Красный Волк оживился и официально попросил разрешения у нового суммуса отправиться на Туманный луг. Получив ее согласие, он обратился к Бобу Липману:

— Почему бы нам прямо сейчас не испытать быстронити, Боб? — Американец повернулся к Аноки спиной. Но тот не сдавался: — Вот увидишь, я одержу над тобой верх.

Дав согласие, мадам Крикен велела позвать Камбиля, чтобы тот проследил за этим испытанием.

— Хотя бы один из сапиенсов должен присутствовать при полете спиккафило, — сказала она. — Это, как вам известно, небезопасно.

— Выходит, и я должен проводить испытания с Набиром Камбилем? Он новый церемониймейстер? — спросил у нее Боб Липман.

Мадам колебалась лишь мгновение: она конечно же еще не успела составить новую программу.

— Да, на данный момент это Набир Камбиль, — сказала она и заторопилась к Стасу Бендатову, в его Клинику неопределенности. Ей совсем не хотелось выслушивать резкую критику из-за сорванных лекций.

Эулалия увязалась за ней.

— И как же будут распределены магопсихические испытания? — приставала она на ходу к мадам Крикен. — Мы не можем заниматься всем одновременно!