This War of Mine (Ремейк) - vagabond

только возможно); между командиром и солдатами должен работать принцип доверия; необходимо поощрять общение; при наличии свободного времени надо практиковаться оказывать друг другу первую медицинскую помощь; после сражения следует производить разбор действий, чтобы шок от боя и/или убийства был хотя бы адресным.

— И поверьте мне, джентльмены, шок будет, — сказал он.

Затрещал диапроектор — перед нами, на экране, появился белый квадрат света. Ди Гиованни объяснил: первым шагом к пониманию темы его лекций является демонстрация насильственной смерти.

— Фотографии, которые вы сейчас увидите, очень образные. На них молодые пехотные офицеры, такие же, как и вы, во Вьетнаме.

На фотографиях действительно были молодые офицеры, но после ужасных травм головы или торса. Мне приходилось прищуриваться и наклонять голову, чтобы понять, где у жертвы глаза, а где рот или скула. Рана от винтовки с высокой скоростью полета пули: разорванные кости и плоть, когда-то живой человек на фотографии практически не обладает отличительными чертами своей особи. Я не мог уложить увиденное в своей голове. Командиры взводов, окончившие те же курсы, что и я, отправились на свое первое боевое задание. Они проснулись утром, надели ботинки, съели завтрак и даже подумать не могли о том, что вечером они уже будут «экспонатом А» для учебной программы по убийствологии.

Основой обучения в морской пехоте был практический опыт. Занятия Ди Гиованни не стали исключением. Самое близкое к Квантико поле сражения оказалось в окрестностях вашингтонского пригорода Анакостия. В пятницу ночью я и два других лейтенанта настороженно стояли у одной из стен находящегося в Анакостии реанимационного отделения Главного военного госпиталя округа Колумбия и ждали, пока внесут человека, пострадавшего от несчастного случая.

Врачи и медсестры приглашали наблюдателей из морской пехоты на ночное дежурство, так как в это время было больше жертв насилия, случаев, связанных с употреблением наркотиков или разборками уличных банд, да и сам персонал чувствовал себя с нами в большей безопасности. Для нас программа была возможностью увидеть огнестрельные и колотые раны в стерильной обстановке, без стресса от боя и лицезрения умирающих друзей.

Нас сопровождала молодой ординатор хирургического отделения. Наверное, мы выглядели так, как будто нам было скучно: подпирая стены, молча наблюдали за нескончаемым потоком пациентов с больным горлом или вывихнутым голеностопным суставом.

— Не переживайте, парни, — сказала она. — Сегодня жаркая летняя ночь. После десятиодиннадцати часов машины «Скорой помощи» будут приезжать одна за одной.

Она оказалась права. Первой пациенткой травматического отделения стала девушка-подросток с дюжиной ножевых ранений в спину. Проколотые легкие. Следующим был парень нашего возраста, ему молотком переломали ноги. Из кожи торчали кости, он мне больше напоминал жареного цыпленка, чем человеческое существо. После полуночи мы увидели, как врачи подбежали к дверям, чтобы быстрее встретить каталку. Раньше они этого не делали. Мы спросили, кого везут.

— Огнестрельное ранение в голову.

Мужчина на каталке выглядел так, как будто был сделан из воска. Около раны виднелось множество маленьких ожогов — выстрел в упор. Оружие было малокалиберным, может быть, 22-й калибр. Рана была не сквозной. Пуля находилась в черепе, мозги превратились в кашу. Он был первым мертвым человеком на моей памяти, и, как обещал доктор Смерть, для меня это стало большим шоком.

В следующий понедельник мы отправились на большое полевое учение. Я сидел на своем рюкзаке на краю посадочной зоны и ждал прилета вертолета, когда внезапно появился капитан Новак, назвал мое имя и имена трех других офицеров. Мы быстро встали и подошли к нему, он повел нас к деревьям, чтобы оставшиеся не смогли нас ни увидеть, ни услышать.

— Джентльмены, когда вы вернетесь к своим, скажете, что мне пришлось поставить вас в известность о провале вашего последнего письменного теста.

Должно быть, я выглядел озадаченным.

— На самом деле вы его не провалили. У меня есть секретное задание для каждого из вас. На этой неделе ваши команды будут действовать независимо друг от друга. Начиная с завтрашнего дня, каждый из вас должен сделать так, чтобы максимально изолироваться от других. С вами должны меньше общаться, вы будете игнорировать друг друга и остальных. Кульминацией миссии станет ночная атака в четверг. Нападение будет запутанным, как сам ад. К тому времени все должны проникнуться к вам полнейшим негативным отношением.

Один из лейтенантов спросил, зачем нам нужно это делать.

— Инсценировка психической неустойчивости. Ваши кореша почувствуют хаос на вкус, исчезнет доверие друг к другу. Они будут думать, что вы полнейшие гон*оны. В пятницу днем мы с доктором Смерть проведем инструктаж о сохранении тайны, и они поймут, что вы всего лишь играли свою роль. — Он посмотрел на приближающийся вертолет. — А вот и птички прилетели.

Я сидел около двери; с одной стороны, мне нравился воздушный поток от винта, с другой — меня приводило в дрожь наше погружение обратно во влажный лес. Наш действующий командир отделения Ви Джей Джордж объявил о двухминутной готовности, и я вставил обойму в свой «М-16».

В первый раз я встретил Ви Джея у брусьев для подтягивания, тогда мы еще обучались в ШОСП. Он был без футболки, руки работали на перекладине как гидравлические поршни. Лейтенант, стоящий рядом со мной, повернулся и прошептал:

— Этот парень самый лучший атлет роты «Хаос». Гордость наших войск.

Ви Джей был необычным морским пехотинцем. Его родители, иммигранты из Индии, хотели видеть его врачом, брат был программистом в «Силиконовой долине». В круг его интересов входила классическая музыка и экономическая программа либертарианцев. Сначала Ви Джей поступил в военно-морское училище, работал над изучением потенциала фиксатора револьвера и выработал отвращение к таким военным традициям, как коротко остриженные волосы и обращение к людям по званию. После КПО нас должны были зачислить в Колорадо в один батальон, планировалось, что мы будем жить в одной комнате.

После нашей высадки на месте назначения в первые два дня дозора командовал Ви Джей. Шаг за шагом я медленно отстранялся от работы нашего отделения: брал в рюкзак меньше боеприпасов и воды, чем остальные, при организации оборонительных позиций копал вполсилы, не принимал участия в диалогах и обсуждениях. В среду, перед закатом, мы сделали привал у склона горы, чуть выше неасфальтированной дороги. Место для остановки ужасное: нас хорошо было видно с дороги, то есть нижней позиции, и с линии хребта, то есть верхней позиции. Голос