Благие знамения - Терри Пратчетт

— Меня не запугаешь, — сказал Хастур. Он наблюдал, как капля воды стекает из наконечника и скользит вниз по боку пластикового контейнера, к руке Кроули.

— Ты знаешь, что это такое? — спросил Кроули. — Распылитель «Сейнсбери», самый дешевый и эффективный увлажнитель растений в мире. Он распыляет мелкие брызги в воздухе. Надо ли напоминать тебе о его содержимом? Оно способно превратить тебя в это… — Он указал на блестящее пятно. — Убирайся.

Капля, сбегавшая по боку растительного увлажнителя, достигла согнутых пальцев Кроули и остановилась.

— Ты блефуешь, — сказал Хастур.

— Может быть, да, — сказал Кроули таким тоном, который должен был со всей очевидностью показать, что он даже и не думает о блефе. — А может, и нет. И кому из нас повезет?[125]

Хастур взмахнул рукой, и пластиковый сосуд растворился, как рисовая бумага, залив водой весь стол и костюм Кроули.

— Мне, — сказал Хастур. И расплылся в улыбке. За его чересчур острыми зубами промелькнул язык. — И что же дальше?

Кроули промолчал. План А сработал. План В провалился. Вся надежда оставалась на план С, у которого был лишь один недостаток: вообще-то Кроули успел спланировать только два варианта.

— Что ж, Кроули, — прошипел Хастур, — пора в путь.

— А мне кажется, что тебе пора кое-что узнать, — сказал Кроули, стараясь протянуть время.

— И что же? — усмехнулся Хастур.

На столе Кроули опять зазвонил телефон.

Он взял трубку и предупредил Хастура:

— Не двигайся. Тебе следует узнать нечто крайне важное, я говорю серьезно. Н-ны. Эм-н, — промямлил Кроули. И добавил: — Да так, зашел один старый знакомый.

Азирафаэль повесил трубку. Кроули на мгновение задумался — что могло понадобиться ангелу?

И неожиданно план С возник в его голове. Он не стал вешать трубку. Держа ее в руках, он сказал:

— Отлично, Хастур. Ты прошел испытание. Ты готов к играм высшей лиги.

— Ты что, рехнулся?

— Нисколько. Неужели ты еще не понял? Это было испытание. Владыки Преисподней хотели узнать, заслуживаешь ли ты доверия, прежде чем поручить тебе командование Легионами проклятых в грядущей Битве.

— Кроули, ты либо врешь, либо лишился рассудка, либо и то и другое сразу, — сказал Хастур, но его уверенность поколебалась.

Только на миг он допустил такую возможность; тут-то Кроули и подловил его. Ведь Ад вполне мог устроить ему испытание. И Кроули могла быть отведена более важная роль, чем принято считать. Хастур был параноиком — вполне разумная и практичная реакция на жизнь в Преисподней, где все только и делают, что стараются подсидеть друг друга.

Кроули начал набирать номер.

— Все в порядке, герцог Хастур. Я и не ожидал, что ты поверишь мне, — признал он. — Но почему бы нам не поговорить с Темным Советом? Я уверен, что они смогут убедить тебя.

В трубке раздались длинные гудки.

— Пока, сосунок, — усмехнулся Кроули.

И исчез.

Почти в ту же секунду исчез и Хастур.

Из года в год множество теологических человекочасов тратилось на обсуждение знаменитого вопроса:

«Сколько ангелов могут станцевать на кончике иглы?»

Для нахождения ответа нужно принять во внимание следующие факты.

Во-первых, ангелы попросту не танцуют. Таково их отличительное свойство. Их тонкий слух способен воспринимать Музыку Сфер, но они не испытывают потребности сплясать под нее буги-вуги. Следовательно, ответ — «ноль».

Или около ноля. В конце 1880-х годов Азирафаэль научился танцевать гавот в одном полуподпольном клубе на лондонской улице Портленд-плейс, и хотя поначалу он плясал, как слон в посудной лавке, но постепенно навострился и стал вполне приличным танцором, а спустя лет двадцать, когда гавот окончательно вышел из моды, уже отплясывал его просто мастерски.

Таким образом, если в условии задачи подразумевается гавот и если мы найдем подходящего партнера (способного, примем для простоты, танцевать гавот даже на кончике иглы), ответ станет очевидным — «один ангел».

Опять-таки, можно еще задаться вопросом, сколько демонов может станцевать на кончике иглы. В конце концов, они тоже ангельского рода. И уж демоны-то точно умеют танцевать.[126]

Таким образом, можно заключить, что демонов там может собраться целая толпа — если, конечно, они покинут свои физические тела, что для падших ангелов легче легкого. Демоны не связаны физическими ограничениями. Если смотреть издалека, Вселенная покажется маленькой и круглой, вроде стеклянного шарика, в котором падает снег.[127] Но если поглядеть на нее в упор, то при танцах на кончике иглы возникает только одна проблема: слишком велики зазоры между электронами.

Ибо для всех существ ангельского рода и демонической породы размер, объем и состав физического тела — исключительно дело выбора.

В настоящее время Кроули с невероятной быстротой мчался по телефонному кабелю.

ДЗИ-И-И-ИНЬ.

Кроули пролетел через два телефонных разветвления на скорости, составляющей изрядную долю скорости света. Хастур слегка отставал — на четыре или пять дюймов, но, учитывая их новые размеры, это давало Кроули вполне ощутимую фору. Которую он, конечно, мог потерять, выскочив на другом конце провода.

Сейчас эти две демонические частицы были слишком малы, чтобы издавать звуки, но демонам не обязательно озвучивать свое общение. Кроули слышал, как Хастур орет сзади:

— Ты, ублюдок! Я тебя достану! Никуда не денешься!

ДЗИ-И-И-ИНЬ.

— Куда бы ты ни сунулся, я последую за тобой! Тебе не удрать!

Меньше чем за секунду Кроули пролетел по кабелю более двадцати миль.

Хастур не отставал. Кроули нужно было очень тщательно рассчитать время.

ДЗИ-И-И-ИНЬ.

Третий звонок. Так, подумал Кроули, пока еще рано.

Он внезапно остановился, и Хастур просвистел мимо него. Хастур повернул и…

ДЗИ-И-ИНЬ.

Кроули взлетел по телефонному шнуру, просочился через пластмассовую обшивку и, задыхаясь, материализовался в полный рост в своей гостиной.

Щелк.

Включился магнитофон, и на автоответчике завертелась лента. Как обычно, после гудка она должна была принять входящее сообщение, и вот после сигнала раздался угрожающий вопль:

— Попался! Что такое?.. Ах ты, проклятый змей!

Красная лампочка автоответчика начала подмигивать: вспыхнет, погаснет, вспыхнет, погаснет, словно разъяренный красный глазок.

Кроули очень хотелось бы, чтобы у него оставалось еще немного времени и святой воды, в которой можно было бы растворить эту кассету. Но хранить термос, который обеспечил Лигуру последнее купание, было довольно опасно. Он долгие годы стоял в сейфе просто на всякий случай, и все-таки присутствие святой воды в комнате заставляло Кроули нервничать. Или… или, может быть… Может, взять эту кассету в машину? Он будет проигрывать Хастура снова и снова, пока тот не превратится во Фредди Меркьюри. Нет. Хастур, конечно, подлец, но всему же есть пределы.

Послышался приглушенный раскат грома.

Нельзя тратить время.

Хастур никуда не денется.

Кроули выскочил на улицу. Устроившись за рулем «Бентли», он помчался в сторону Вест-Энда с такой скоростью, словно за ним гнались все демоны ада. Что, впрочем, было не так уж далеко от истины.

* * *

Мадам Трейси услышала, как мистер Шедвелл медленно поднимается по лестнице. Он переставлял ноги медленнее и тише обычного. Как правило, он так грохотал по ступенькам, словно ненавидел каждую из них.

Она открыла дверь. Он стоял на лестничной клетке, прислонившись к стене.

— Ох, мистер Шедвелл, — воскликнула она, — что же это вы сделали со своей рукой?

— Отвали от меня, жэ-энщина, — простонал Шедвелл. — Я сам не знаю, на что способен!

— А почему вы ее так странно держите?

Шедвелл попытался слиться со стеной.

— Отступись, говорю тебе! Я за себя не в ответственности!

— Да что же такое с вами случилось, мистер Шедвелл? — спросила мадам Трейси, пытаясь дотянуться до его руки.

— Да ничего же такого! Ничего же!

Ей удалось схватить его за руку. И сержант Шедвелл, бич демонов, оказался не в силах сопротивляться и позволил втащить себя в ее квартиру.

Он никогда не заходил сюда раньше. Его воображение уснащало соседскую обитель шелками, роскошными драпировками и тем, что он мысленно называл благовонными мазями. Признаться, на двери в кухоньку здесь действительно висела бисерная занавеска; имелась также довольно примитивная лампа, сделанная из бутылки кьянти, поскольку представления мадам Трейси об изысканном стиле оставались неизменными, как и у Азирафаэля, примерно с 1953 года. Посреди комнаты стоял стол, покрытый бархатной скатертью, а на скатерти лежал тот самый хрустальный шар, который все более успешно помогал мадам Трейси зарабатывать на жизнь.