Кощеевна - Люпус

кощеевской деревни. Простые радости бытия.

А следующее утро, зевая и прикрывая рот ладонью, встречала на пороге замка, где мы с Кощеем прощались со всеми. Причем отец умудрился толкнуть какую-то проникновенно-торжественную речь, которую можно было охарактеризовать как «живы будем – не помрем». Но народ, собравшийся проводить своего «барина» в долгий путь, залюлюкал, нажелал скорейшего возвращения, а два подростка вручили нам провиант. Сразу видно, Кощея, несмотря на его репутацию, любили и уважали. Хотя может они и не люди вовсе, если вспомнить их изначальное призрачное состояние.

– Ну что, Вася, в добрый путь.

Пока Кощей давал последние указания, я осталась с Хортом вдвоем, несколько неловко глядя друг на друга, пусть и с улыбками. Вот кто бы подумал, что этот мужчина станет…

«Кхе-кхе»

Ой, сгинь, будь добр!

Словно прочитав мои мысли, Хорт усмехнулся, наклонившись к моему уху.

– Если понадоблюсь – просто позови, и я обязательно приду.

Его шепот заставлял и смущаться, и краснеть, и ликовать одновременно. Протянув руку к его лицу, коснулась пальцами щеки, осторожно поглаживая твердую кожу.

– Обещаешь?

– Обещаю. – Тут же прозвучал его голос, и я каким-то образом почувствовала незримую связь между нами после этих слов – тонкая, но прочная нить василькового цвета.

– Признаться, мне даже неловко вас прерывать, но нам пора.

Деликатный голос Кощея на миг заставил дрогнуть нить между нами, но она только упрочнилась; мы отстранились друг от друга, а губы Хорта, поймав мою ладонь, прикоснулись в вежливом поцелуе.

– До встречи. – Блеск волчьих глаз, в глубинах которых намек на обещание чего-то большего. И молчаливый кивок Кощею.

Лошади нас уже ждали и, хотя опыт обращения с ними у меня так и не задался, я все же забралась в седло с первого раза, но с чужой помощью. И мне даже не потребовалось руководить: лошадка послушно сама последовала за конем Кощея, как обученная собака, мне оставалось лишь держаться за поводья и не упасть с нее.

Назад я так и не оглянулась.

Некоторое время ехали молча: я разглядывала пожелтевшую местами местность, лошади спокойно брели сами собой, а Кощей, видимо, ушел в себя, в раздумья. Поэтому его вопрос застал меня врасплох и я чуть не свалилась.

– Так тебе значит это лохматый по душе? Можешь не отвечать, и так было видно. Немного удивлен, но не расстроен.

Я хмыкнула, но сомневаюсь, что он это услышал.

– Ты так говоришь, словно свое благословение даешь!

– А почему и нет? – Он полуобернулся ко мне, подмигнув зрячим глазом. Корона на его голове даже не шелохнулась, словно приклеенная. Да и свои черные чешуйчатые доспехи он не поменял. – Я может внуков хочу! Знаешь ли, я не молодею с годами.

– И сколько же тебе лет?

– Вот давай не будем о грустном.

Наши лошади поравнялись и я могла видеть улыбчивое лицо колдуна. Колдуна Всея Руси? Все может быть. И, пока мы наконец были наедине и в спокойной обстановке, да и Кощей явно был расположен к беседе, задала один из важных для меня вопросов:

– Кем была моя мама?

Он не удивился, а значит ожидал этого. Я смотрела на Кощея, тот – в небо. Вздохнул. И мечтательно произнес:

– Самой лучшей из женщин. И она была такой же рыжей, язвительной, доброй, умела постоять за себя и добиваться своего. При первой нашей встрече набросилась на меня с кулаками и потребовала портал обратно. Еще и ногу мне оттоптала.

Я же уцепилась за слово «портал», складывая в своей голове два плюс два. И, заметив мои умозаключения на моем лбе, Кощей их подтвердил.

– Да, она сюда забрела почти, как и ты. И я до сих пор рад этому.

– Тогда что произошло дальше? – Язык не повернулся сказать «почему вы меня отдали?»

Отец сник, запустив волосы на затылке и закрыв глаза, переживая воспоминания. Я его не торопила, погладив лошадь по гриву, ощущая жесткий конский черный волос под рукой; тот шевельнул ушами пару раз.

– Обострилась ситуация с ханами, участились набеги, в приграничных лесах взбаламутилась нечисть… Марина была беременна тогда тобой и я решил, что на её родной земле ей будет безопаснее. Сражения выбили меня из колеи, а когда ханы отступили, я осознал, что не мог снова открыть портал. А через пару дней ощутил, как связь, связывающая нас с твоей матерью, оборвалась. И я до сих пор не знаю, что с ней произошло, и как так все получилось.

Он посмотрел на меня и в глазах отразилась вековая боль – та самая любовь, которая только в книжках. Мне бы подобрать слова, но они не находились, а Кощей продолжил, следя за дорогой и поворачивая коней на другую тропинку.

– О твоем рождении я тоже не знал. Когда же удалось открыть портал, то твой след уже простыл, а моя магия в вашем мире не действовала на людей. Я был опустошен, зол и в отчаянии, и только поэтому меня вскоре поймали ханы.

– А как же Барон? То есть Баюн? Насколько помню, он всегда был со мной, а ты говорил, что он вроде как семейный фамильяр?

Он лишь хмыкнул, махнув рукой.

– Только ему об этом не говори. Конечно же, немного приврал, но в благих целях. Баюн самостоятельное существо, и как истинный кот, гуляет сам по себе. Мне весьма интересно, как он нашел тебя, но у него свои тайны, которые лучше не пытаться выведать.

– И что, он не смог постоять за себя и дал себя украсть? -Необычность моего кота – он все равно мой! – немного удивляло, мозг же все еще считал его обычным пушистиком.

Кощей в ответ развел руки в стороны.

– Неизвестно с кем и с чем он столкнулся, пленить чарами можно любого. Но, если мои предположения верны, то его не должны были еще переправить через море.

Море?! Какое еще море?

Но Кощей замолк, подстегнув коня; вслед за ним и моя лошадка набрала скорость и тут мне уже пришлось вцепиться в поводья основательно. Не хотелось бы слететь!

Пейзажи хоть и не мелькали перед глазами, но и разглядывать их было особо некогда. Да и местность была однообразной с протоптанной дорогой между полями с редкими кустарниками, которые сменились небольшой лесистой чащей. Мне казалось, что на нашем пути будут дома или деревня, но вплоть до позднего вечера было глухо, и лишь когда основательно стемнело, показались крыши домов и частокол вокруг деревни. Местная охрана, завидя ночных гостей в лице нас, не особо обрадовалась, но стоило Кощею назвать себя и нас пропустили, закрыв