Бабки царя Соломона - Дарья Донцова

Иван посмотрел на сидевшего с каменным лицом Гришкина-старшего.

— Вам не трудно ответить на пару вопросов?

— Спрашивайте, — сухо откликнулся бизнесмен.

— Макара когда-нибудь водили к психиатру?

— Нет, — ответила вместо сына Полина Макаровна, — у него никогда не было психических отклонений.

— Но нормальному человеку не придет в голову решать свои проблемы посредством убийства, — вновь вступила в беседу Антонина. — Можно устроить скандал, набить морду, попытаться откупиться от шантажиста — вот как действует обыватель. Кое-кто даже покупает новые документы и уезжает подальше.

— Некоторые люди могут лишить жизни себе подобного в состоянии аффекта, — прибавила я. — Ну, например, решила женщина сделать приятный сюрприз супругу, вернулась на денек раньше из командировки, не позвонила, дурочка, не предупредила о своем появлении, вошла в квартиру — а ее благоверный с другой в постели! У супруги темнеет в глазах, она швыряет в парочку дубовый стул или кидается на любовников с кухонным ножом. В результате два трупа. В этом случае даже суд относится к убийце снисходительно. Но Макар спланировал преступление и хладнокровно осуществил его. Если у него нет психических отклонений, то, очевидно, он принадлежит к особой категории людей, для которых человеческая жизнь не представляет ценности. Часто такие вроде бы здоровые мужчины и женщины становятся не серийными маньяками, а наемными убийцами. И нередко задатки киллера передаются генетически. Образно говоря, допустим, прапрапрадедушка был Соловьем-разбойником, потом долгие столетия в семье рождались на свет тихие, мирные люди, и вдруг в конце двадцатого века вновь появляется бандит с большой дороги. Почему так происходит? Нет ответа.

Антонина кашлянула.

— Хочу уточнить. Ген киллера пока не обнаружен. Теория наследования способности убивать не имеет доказательной базы, но исследования европейских психологов, проведенные среди заключенных, выявили такую закономерность. У большинства из тех, кого осудили за убийство, были родственники-убийцы: отец-мать, дядя-тетя, дед-бабка, сестра-брат, ну и так далее.

Полина Макаровна встала.

— Я устала, хочу домой. Захар, проводи меня, очень голова кружится.

— Сейчас Глеб Валерьянович измерит вам давление и сделает, если нужно, укол, и мы продолжим, — безо всякого намека на сострадание заявил Иван.

Борцов приподнялся. Полина Макаровна села и опять схватилась за минералку.

— Благодарствую за заботу, мне уже лучше.

— Захар Назарович, где вы взяли деньги на открытие своего первого магазина «Чудеса техники»? — спросил Денис.

— Мы с Геннадием разделили наш бизнес, — пояснил старший Гришкин.

— Нет, — отбил мяч Жданов, — вам обоим досталось по смешной сумме. Но у Маркова была богатая жена, а у вас только не очень обеспеченная мать. Так откуда средства?

— Он продал нашу дачу, — кинулась на защиту сына Полина Макаровна.

— Фазенды вы лишились, когда Захар и Геннадий купили свой первый ларек со жвачкой, — возразила я.

— Вероятно, Захар Назарович получил деньги за некую работу или у него был покровитель, — вкрадчиво произнесла Антонина. — Следующим после Ольги человеком, которого я стала проверять, когда Лена попросила меня найти компромат на всю семью Гришкиных, была Полина Макаровна. Она оказалась чиста, словно слеза младенца, никаких темных пятен, кроме… одного привода в милицию. Много лет назад, в середине семидесятых, заведующую аптекой задержали за хулиганские действия. Полина Макаровна участвовала в драке, которая случилась во дворе одного московского дома по Новослободской улице. Патруль вызвала жительница этого дома, которая в окно увидела, как две дамы мутузят друг друга. Тетушек доставили в отделение, и там они рассказали, что конфликт вспыхнул в гастрономе. Анжела Григорьевна Флоткина хотела пролезть к прилавку без очереди, а Полина Макаровна Гришкина возмутилась. Первой, несмотря на вопли второй, удалось взять палку сырокопченой колбасы, большого дефицита по тем временам, и Полине Макаровне деликатеса не хватило. Разозленная заведующая аптекой бросилась за обидчицей, догнала ее и устроила побоище. По дороге в милицию обе участницы боевых действий остыли и стали мирно разговаривать. В кабинете у дознавателя они попросили друг у друга прощения и разошлись. Как будто ерундовое происшествие? Но меня зацепил адрес дома, во дворе которого развернулось колбасное сражение, — в соседнем здании находится СИЗО № 2, именуемое в народе Бутырской тюрьмой. А в те годы, как мне известно, чтобы попасть к входу в следственный изолятор, нужно было миновать дворик, где дрались дамы.

Антонина сделала паузу.

— Вот я и подумала: может, дело не в колбасе? Вдруг обе тетушки посещали место временного содержания подследственных? Отыскать Флоткину оказалось просто — Анжела Григорьевна до сих пор проживает по тому адресу, который она когда-то указала при доставке в отделение. Она сразу вспомнила ту историю и рассказала правду, о которой обе женщины умолчали при беседе с дознавателем…

Флоткина и Гришкина стояли в очереди в Бутырской тюрьме, передавали продукты сидевшим там родственникам. У первой за решеткой находился муж, а у второй брат.

Пока стояли в очереди, Флоткина рассказала соседке про супруга-дурака, который украл у бабы в магазине кошелек, и спросила:

— А ты кому харчи приперла?

Гришкина быстро перекрестилась.

— В моей семье таких, слава богу, нет. Соседка заболела, попросила помочь, у меня доверенность от нее.

Флоткину покоробили слова: «В моей семье таких нет», и она свернула разговор.

Продукты женщины сдавали одновременно. Две тетки в форме быстро просмотрели содержимое сумок, потребовали документы. К Анжеле Григорьевне вопросов не возникло, а охранница, занимавшаяся Полиной Макаровной, начала допытываться:

— Здесь написано, что вы принесли передачу брату, но фамилии у вас разные и отчества тоже.

— Он мне родной по матери, — объяснила Гришкина, — посмотрите внимательнее, в бумаге все есть.

Во двор Анжела с Полиной вышли вместе, и тут Флоткина не выдержала:

— Ну ты и птица! Меня опустила, рожу скривила, сказанула: «В моей семье таких нет», а сама брательнику жрачу принесла.

— Отстаньте, — поморщилась Полина, — мы с вами не с одного поля ягоды.

Флоткина разозлилась, толкнула Гришкину, та ответила. Началась потасовка. Когда драчуний повели в отделение, они испугались, сообразили, что не стоит рассказывать о настоящей причине конфликта, поэтому на ходу придумали версию про колбасу…

Детектив усмехнулась.

— Забавная история, не правда ли? Дальше еще занимательнее. Имя ныне покойного брата Полины Макаровны я выяснила быстро, им оказался Гавриил Сухомлинский, по кличке Сух. В советские годы он занимался ростовщичеством, давал деньги взаймы под большие проценты, а помогала ему верная подруга Луиза Хмель. Брак между ними никогда не регистрировался, но имя женщины было вписано в личное дело задержанного Сухомлинского как его гражданской супруги, ей разрешалось приносить передачи и приходить на свидания. Я нашла Луизу и поехала к ней. Хмель ровесница Полины Макаровны, но в отличие от последней не может ходить самостоятельно, прикована к инвалидному креслу, живет в муниципальном доме престарелых. Прямо скажем, условия там ужасные. Ноги у женщины отказали, зато голова ясная, и я узнала много интересного.

Антонина посмотрела на старшего Гришкина.

— Мне продолжать или сами расскажете?

Глава 38

 — Мой сын ни в чем не виноват! — закричала Полина Макаровна. — Все ложь! Все!

— У вас не было единоутробного брата? — уточнил Иван.

— Мать, замолчи, — приказал Захар Назарович. — Пусть детектив говорит, а я послушаю.

Юрская кивнула.

— Итак, Луиза страшно зла на родственников Суха за то, что они после смерти Гавриила ни разу не вспомнили о ней…

— Она нам никто! — перебив ее, снова взлетела ракетой Полина Макаровна. — Мало ли с кем Гаврюша спал?

— Мать, — повысил голос Гришкин, — заткнись.

— Послушайте сына, Полина Макаровна, — посоветовал Роберт, — он тертый калач, знает, что лучше выяснить, какой информацией владеет противник, а уж потом реагировать на обвинение.

— Постараюсь кратко изложить суть дела, — пообещала Антонина. — Луиза знала, что Гавриил материально помогал своей сестре и ее сыну. Очень часто заемщики расплачивались с барыгой драгоценностями, часть из них Сух отдавал Полине. И эта часть, по утверждению Хмель, была немалой. Когда Захару исполнилось двадцать лет, дядя привлек племянника к своему бизнесу. На Сухомлинского работали крепкие парни, они навещали должников и пугали их, пока те не расплачивались. Сейчас многие полагают, что советские годы были идиллическим временем, мол, тогда, как пелось в песне, «молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет», сахар был слаще, чем сегодня, и преступлений не совершалось. Но это не так. В СССР существовали ростовщики, наемные убийцы, воры, грабители, мошенники, проститутки, альфонсы, похитители людей, а также нелегальный рынок оружия — весь «джентльменский» набор. Однако в отличие от лихих девяностых, когда преступники сразу хватались за оружие и начинали мочить и своих врагов, и мирных граждан, и милицию, представители криминального мира советских лет на рожон не лезли. Да, людей убивали, только не в ресторане на глазах у десятков посетителей, а тихо. Захар, молодой видный парень, спортсмен, идеально подходил на роль человека, который может выколотить долг, и Гавриил включил племянника в группу своих коллекторов.