Ралли Родина. Остров каторги - Максим Привезенцев

а этот тем-то отделом управляет…

Обилие начальников поражало. Казалось, что на каждого рабочего приходится как минимум один управленец.

«Непозволительная роскошь какая-то: на каждого заключенного – по своему надзирателю. Хозяин, если узнает, обязательно пришлет еще с десяток проверяющих, чтобы выяснили, чем вызвано такое расточительство…»

Впрочем, человек, выкупивший Ирбитский мотоциклетный, ныне находился максимально далеко от производства и людей, с ленцой его гробящих – в Америке. И я практически не сомневался, что Владимир Николаевич и другие руководители старшего звена отсутствием «босса» пользовались охотно, «подтягивая» на хорошие должности своих родственников и друзей – чтоб тоже получали зарплату ни за что. Иначе объяснить раздутый аппарат управленцев было попросту невозможно.

– А вон наш главный конструктор… – продолжал тем временем Петя.

– Где? – встрепенулся Денис.

Не успели мы поднять головы, а наш режиссер уже деловитой походкой топал к тощему мужчине, стоящему в самом конце очереди. Сдвинув очки с прямоугольными стеклами на кончик носа и огладив седую козлиную бородку, он задумчиво рассматривал витрину с салатами.

– Петр, пойдем, представишь, – бросил Денис на ходу.

Конструктор, немного растерявшись, поднялся и медленно побрел следом за режиссером. Тот уже расчехлял фотоаппарат.

– Сними нас, пожалуйста, – попросил он Петра, когда тот подошел. – Я сам тогда запись начну… Вот, нажал. Здравствуйте, уважаемый!

Так Денис обратился к главному конструктору.

– Вы мне? – помедлив, осторожно уточнил тот.

– Ну, конечно же, вам! – громко ответил наш режиссер. – Вы же главный конструктор, правильно?

– Ну… допустим.

Было видно, что он не слишком рад встрече с Денисом. Впрочем, совру, если скажу, что был бы на седьмом небе от счастья, если бы ко мне ни с того, ни с сего подошел парень габаритов Дениса и начал задавать какие-то вопросы. Тем более если я как раз собирался поесть, а не давать интервью. Находиться с Амурским по одну сторону баррикад, бесспорно, весело и познавательно, но стоит представить себя на месте его «жертв», и становится малость неудобно перед ними за такой лютый напор нашего компаньона.

Как бы то ни было, разговор уже завязался, и отступать главному конструктору было некуда.

– А мы участники ралли на «Уралах», с Сахалина едем, – наконец-то представился Денис.

– А, так это вы и есть… – с явным облегчением произнес бородач.

– А вы за кого меня приняли? – хохотнул режиссер.

– Нет, ну мало ли, может, новых ребят на работу приняли? Я же тоже могу не владеть всей информацией, – пожал плечами главный конструктор.

Он заметно расслабился и теперь даже улыбался, хитро глядя через прямоугольные стекла очков то на Дениса и Петра, то на нас, по-прежнему сидевших за столом.

– Что у вас тут, легкая паника по поводу нашего приезда? – спросил режиссер.

– Паника? – хмыкнул главный конструктор. – Почему же – паника? Нормально все, работаем в обычном режиме.

– Ну-ну… – туманно ответил Денис. – А можно вопрос?

– Валяйте!

– Когда ваши мотоциклы завода «Ирбит» будут такими же классными, как их немецкие предки? Можете ответить?

Видя, что собеседник замялся, Денис не растерялся и сказал:

– А давайте я за вас отвечу: ни-ко-гда!

– Ой, ну зачем вы так? – поморщился главный конструктор. – Зачем так категорично?

– Ну а как? Скажите вы!

– Скоро, – ответил главный инженер.

И снова хитро улыбнулся – видимо, сам понимал, что его прогноз просто смешон.

«Чтобы это место привести в порядок, надо две трети людей выгнать, оставшимся зарплату поднять, обновить все оборудование, заключить уйму новых договоров с нормальными поставщиками, разобраться с рекламщиками… словом, легче ничего не делать и лишь грозиться, что скоро все наладится само собой. Видимо, когда еще парочку «белых воротничков» наймут… ну, или пьяного сторожа выгонят – все беды с браком коромысел ведь явно из-за него…»

Во мне причудливым образом смешались грусть и злоба. Злился я на людей, которые с таким наплевательским отношением взялись делать не декоративные плетеные корзины, а мотоциклы – средства передвижения, которые, плохо собранные, могли быть опасны и для самого водителя, и для тех, кто встречался ему в дороге. А грусть брала оттого, что наши земляки даже украсть нормально не смогли – хотя казалось бы, копировать куда проще, чем делать «с нуля». Как можно было превратить удобнейшую машину «БМВ» в убогий «Урал М-72», я, наверное, не пойму уже никогда. Но еще трудней осознать, что качество производства упало даже в сравнении с советским периодом.

«С другой стороны, мало ли таких заводов, которые после развала Союза стали никому не нужны? – подумал я, наблюдая за тем, как Денис возвращается за стол и усаживается рядом с Ребе. – Выкупают их предприниматели за копейки и держат, словно дорогую игрушку, пока не надоест».

– Не даешь человеку поесть, – усмехнувшись, буркнул Иван.

– Пусть сначала производство наладит, а потом уже о еде думает, – фыркнул режиссер.

– Ну, война войной, а обед по расписанию, – философски изрек Камов. – А тут, стало быть, не война даже, а простой рабочий день…

Я вздрогнул от неожиданности. Наверное, есть в этом что-то символическое – что один из тех девизов, которые я мысленно присвоил Ирбитскому мотоциклетному, озвучил именно Иван. Будто прочтя мои мысли, Денис спросил:

– Сможешь это повторить, когда у тебя в следующий раз на полном ходу коромысло сломается?

Камов замер, не донеся ложку с супом до рта, и исподлобья посмотрел на режиссера.

– Не каркай, ну… – буркнул обиженно.

– Вот то-то же, – с нажимом произнес Денис. – Сколько раз тебе уже говорил: сначала думай, а потом – говори.

Желваки на лице Ивана заходили ходуном: слова режиссера явно задели его за живое. Впрочем, судя по улыбке Дениса, он этого и добивался.

«Надо с ними что-то делать, иначе они друг друга поубивают еще до Питера», – подумал я и красноречиво посмотрел на Ламу.

Тот все понял без лишних слов и сказал:

– Ну все, брейк. Вот доедем до Дворцовой площади, там и разберетесь, кто прав, кто нет, а пока давайте-ка не накалять обстановку.

– Да я не накаляю, – равнодушно пожал плечами Денис. – Просто совет даю. Дружеский.

Иван тяжело вздохнул и вернулся к супу, так ничего и не сказав.

– На самом деле, проблем у нас, как и у всей России, всего две, – философски изрек Лама. – Ужасные дороги и дураки, которые делают ужасные мотоциклы. Давайте же выпьем, чтоб и того, и другого в нашей жизни было по минимуму!

Он поднял свой стакан с компотом, и мы с улыбками подняли наши – даже Иван, с неохотой, но тоже присоединился к «шутливому» тосту Бори. Звон стекла и громкие возгласы привлекли к нам внимание обедающих заводчан, которые недоуменно уставились на «чужаков». Судя по хмурым взглядам, они не понимали, как можно чокаться компотом.

Отхлебнув из стакана, Лама подмигнул мне – мол, все под контролем – и я благодарно ему улыбнулся: затрудняюсь сказать, что первично, увлечение буддизмом или врожденная дипломатичность, но другого человека, способного так легко и быстро сгладить практически любой конфликт, я никогда не