Хлопок одной ладонью. Том 2. Битва при Рагнаради [OCR] - Василий Звягинцев

По леснице поднялись в малый столовый зал. Приглашенных было всего восемь человек. Сам князь, Чекменев, войсковой старшина Павел Миллер, командир гренадеров капитан Матвей Квашнин-Самарин, командир казачьей сотни есаул Петр Недожогин, Уваров и еще двое адъютантов, штаб-ротмисты, фамилий которых Валерий не успел запомнить.

Субалтерн-офицерам, сверхсрочным фельдфебелям, вахмистрам и унтерам ужин подали в гостевом доме. «Печенегам» же, хоть и были они сплошь офицеры, пришлось довольствоваться горячей пищей на позициях. Но и тут князь проявил внимание — все блюда с его кухни, напитки не из фляги, а в бутылках на выбор, и раздавал их младший егермейстер, придворный чин, штабс-капитану равный.

Уваров вновь хотел занять место подальше от Самодержца, на обер-офицерском краю, но Олег Константинович поманил его рукой. Указал на кресло по левую руку через угол.

— Я о тебе слышал, капитан. Граф Уваров… — с фамильной романовской памятью назвал несколько его более-менее знаменитых предков. — В Польше проявил себя более чем успешно. И сюда прибыл вовремя. Графский титул по нынешним временам почти ничего не значит. Так, вроде сувенира. Но мы это исправим. Все должно быть по справедливости. Кстати, ты награжден?

Валерий указал на свой мальтийский крест «За пять штыковых атак».

— Достойно. Но это все?

— Штабс-капитан представлен к Владимиру четвертой с мечами за оборону Арсенала и к Георгию за взятие Бельведера, — почтительно доложил Чекменев.

— И чего ждем? Некролога, чтоб без лишних хлопот? Выражаю неудовольствие, — Олег Константинович подозвал адъютанта. — Слышал?

— Так точно.

— Неси!

Не прошло и пяти минут, как Император (все-таки Уваров признал, что да) возложил на него орденские знаки, за отсутствием под руками меча или шашки просто хлопнул рукой по погону.

— Поздравляю, граф!

Офицеры, как было заведено еще при Петре, грянули «Виват!».

— Звездочки можешь снять[29], — благодушно распорядился Олег Константинович. — Шампанского, господа!

«Вот и поперло, — думал Валерий, проталкивая в горло слишком замороженный напиток, — два месяца, два чина, два ордена. Непременно нужно Терешину ящик шампанского и букет алых роз через посылконтору отписать. Без обратного адреса. То-то в бригаде поразвлекутся, загадку решая…»

Подумал так и вспомнил тот переломный по всем статьям день…

…В одно прекрасное утро, после развода, господа офицеры покуривали на веранде бригадного штаба, не спеша расходиться по подразделениям и заведованиям.

Валерия отозвал в сторонку старший врач капитан Терешин, усами, бурым от загара лицом, белым кителем и сдвинутым на затылок кепи очень похожий на туркестанских офицеров с картин Верещагина. По должности — один из шести начальников служб, по факту — первый среди равных, поскольку не подчинялся даже заместителям комбрига, по характеру — заядлый преферансист и грамотный выпивоха, настолько законспирированный, что в полку считался трезвенником. И весьма расположенный к Уварову.

— Слушай, Валера, тут такое дело. Получил я вчера предписание из медуправления округа. Предлагают от нашего полка направить офицера для прохождения специальной медкомиссии. Условия — возраст до двадцати пяти, чин не ниже поручика, ну и соответствующие медицинские показатели. Короче — ты подходишь. Давай я тебя пошлю.

— А зачем? — не понял Уваров.

— Затем. Я ж не дурак, сразу ребятам перезвонил, уточнил задачу. Дело в том, что, похоже, Главштаб Гвардии подбирает людей для какого-то нескучного дела. Или на спецучебу, или для загранработы. А тебе так и так срываться отсюда надо…

— Не выйдет, — безнадежно махнул рукой поручик, пригасил папироску об каблук, перед тем как бросить ее в урну. — «Ямщик» удавится, а меня не отпустит, — «Ямщик» — это была кличка комбрига Гальцева, порожденная его совершенно иррациональной страстью к старинному романсу «Ямщик, не гони лошадей».

— Так в том же и цимес, что вызов — чисто по нашей линии. Главмедсанупр — медсанупру округа — начмеду корпуса, дальше, циркулярно — начмедам бригад. Диспансеризация личного состава, ничего больше. Я тебя своей властью отправлю, на своей машине. А потом доложу рапортичкой в штаб и с концами…

«Шанс, — подумал Валерий, — неизвестно какой, а шанс. Надо ловить, не взирая на последствия».

— Ну а хоть чуть подробнее, Саша? — спросил он на всякий случай.

— Пошли. Доложись ротному, что ощущаешь мучительную боль в левом подреберье, отдающую в сердце и плечо. А также тошноту и изжогу. Что обратился ко мне, а я велел немедленно — в лазарет. Да ладно, я сам скажу…

Жара ощутимо крепчала, поэтому заговорщики ограничились парой стаканов местного сухого вина.

— Ты понимаешь, Валера, — объяснял Терешин, — на самом деле я точно ничего не знаю, но опыт подсказывает. Если команда идет с самого верха и определенные предварительные условия указываются, какие именно — говорить не буду, потому что бумажка в принципе секретная, так это значит, что набирают людей для серьезных дел. Ты вот на это главное внимание обрати, — капитан назидательно поднял палец, — дело организовано, минуя строевые инстанции. Это ж ведь не просто так. Я пятнадцать лет отслужил, много чего повидал. Если по команде людей отбирать, всегда свой Ямщик найдется, чтобы толковых ребят притормозить. А мы что, мы лекари. Нам их игры — сугубо по хрену. Мы людей знаем и изнутри, и снаружи. Объективно и, как правило, беспристрастно. Для того все и сделано.

Так что, если у тебя сложится, ты меня не забывай. Позвони там или письмишко черкни. Из Африки или из Пентагона. Договорились?

Так все и вышло, как армейский эскулап предсказал.

— С этим, значит, мы решили, — сказал Самодержец, которому всегда доставляло удовольствие благодетельствовать подданных, — а воевать как думаешь?

Новоиспеченный капитан знал как, и предложенный князем план использования отряда ему не нравился.

— Если позволите, Ваше Величество… На занятую моими бойцами и уже подготовленную по всем правилам позицию я бы переместил гренадеров. Простите, — повернулся он к Квашнину-Самарину, — в окопах ваши люди смогут держаться. В маневренном бою — не уверен. Готов оставить им штук пять «Васильков». По уму — двое суток отбиваться можно. Казаков я бы развернул завесой в предполье. Патрулями от оврага до оврага. А моих следует выдвинуть заслоном, параллельно дорогам, километров на пять вперед. Дозоры — еще дальше. Мы же штурмовики-диверсанты, Ваше Величество. Снайперы, контрпартизаны…

Если противник появится, даже весьма превосходящими силами, полдня мы его помотаем среди елок и берез. Выиграем время.

— Стратег, ну, стратег, — восхитился князь. — Вы, господа, что на это скажете?

— Капитан прав, — ответил командир гренадер. — В окопах мои ребята, конечно, устойчивее будут. Сожалею, в поле не воевали. Я — тоже.

Казачьему сотенному перспектива изобразить «завесу» тоже показалась удачной.

— Непосредственную оборону поместья организовать силами внутренней охраны. От себя готов выделить полувзвод подпоручика Константинова. Пехотной роты стоит. (Митьке тоже пора звездочек добавить, затосковал парень, хоть и подписал ему Стрельников представление на «Анну» и «Станислава» сразу.)

— И таких людей держим на окраинах, — с наигранным возмущением обратился Олег Константинович к Чекменеву, — в глуши, ротными, а здесь черт знает кто паркеты шпорами царапает!

— Нет, ну выдвигаем же, — возразил генерал, — в «печенегах» последнего призыва почти все такие…

— Посмотрим, посмотрим. Живыми выберемся, тогда и начнем считаться. Ужинайте, господа, полчаса у нас есть. Потом прошу по местам. Я утверждаю ваш план, граф. Детали согласуйте с Игорем Викторовичем.

Глава 16

Захват «центра зомбирования», как его стали называть для простоты, или «Института глубокого нейро-программирования», что было гораздо точнее, помог несколько прояснить обстановку.

Как и предположил Ляхов-Фест, из трех десятков захваченных инженеров, техников и прочих специалистов шесть человек принадлежали к их миру, остальные — местные, почти все в разной степени подвергшиеся обработке. Не слишком глубокой, касающейся прежде всего мотивации их работы и обязательства хранить тайну до последней крайности. Но для допроса хватило и настоящих организаторов.

Всех пленников и часть оборудования, соблюдая возможные в этих условиях предосторожности, под усиленной войсковой охраной перевезли на учебно-тренировочную базу отдела «Глаголъ», которая была одновременно и основным местом дислокации отрядов «Печенег», и фортом по своим оборонительным возможностям.

Еще в самом начале существования этих структур отцы-основатели чисто эмпирически предположили возможность чего-либо подобного тому, что случилось только сейчас. Не вторжения посланцев иных миров, конечно, но бунтов, выступлений экстремистских элементов, военного путча, попыток центральной власти ликвидировать институт местоблюстительства вместе с московской автономией.