Сигнал из космоса - Курт Занднер

…Серое небо над краем унылого болота, из которого там и сям торчат изуродованные стволы деревьев. И по всему пространству, насколько хватает глаз, валяются в болотной жиже человеческие тела в солдатских шинелях: мертвые, мертвые, ничего, кроме мертвых. Я в пропитанных кровью штанах, с окровавленной головой, лежу на брезенте палатки у самого края болота, за которым раздается рев и скрежет, сверкает и грохочет чудовищный фейерверк разрывов. Но, невзирая на весь шум и гром, из полевого блиндажа, у входа в который я лежу, мне отчетливо слышен голос. "Ни шагу назад! Держаться во что бы то ни стало!" И я слышу этот голос до самой последней минуты: до того как все вокруг меня завертелось и беспамятство погасило страх смерги…

Как похож тот голос из блиндажа на голос этого майора! Как похож! Это один и тот же тон, один голос!

Нет, больше я этого терпеть не могу!

— Почему вы не хотите пробовать еще? Я сказал вам: пробуйте! — снова прозвучал тот же страшный голос.

Но здесь мои нервы сдали, я не выдержал. Теперь-то я хорошо понимаю, что это был приступ бешенства; причиной его была моя слабость. Мой тайный страх, вся моя внутренняя неуверенность трансформировались в бурный взрыв гнева. Большая внутренняя сила всегда проявляется в спокойном достоинстве, и лишь человек слабый бушует и безумствует. Конечно, в тот момент понять все это было мне не под силу.

— Что вам, собственно, от меня надо? — заревел я. — Убирайтесь к черту! Оставьте меня в покое! Если вы подозреваете во мне иностранного агента или шпиона… — орал я, дико размахивая руками. — Вот они, мои аппараты! Я купил их на собственные, с грудом скопленные деньги, буквально голодая, чтобы иметь возможность их приобрести. Но разве такие, как вы, это поймут? Может быть, вы хотите конфисковать и аппараты? Так забирайте же к черту все, только оставьте меня наконец в покое! Вот вам аппараты! Вот!..

Я схватил лежавший около антенны молоток. "Вот! — вопил я в исступлении. — Вот!" — и хватил молотком прямо по установке. В этом сокрушительном ударе нашел себе выход весь страх, все горькое, что накопилось в моей душе за последние недели, но было, конечно, в этой вспышке и немножко притворства, симуляции.

Распаляя себя собственным бешенством, я все же сохранил столько благоразумия и расчетливости, чтобы ограничить свой разрушительный аффект лишь одной-единственной выпрямительной лампой и одним конденсатором. Оба прибора были сравнительно дешевы, и, кроме того, в запасе у меня была еще одна такая лампа.

Хлопок лампы, звон битого стекла немного отрезвили меня. Видимо, я поранил себе руку осколком — она была в крови. Отбросив молоток, я отер пот с искаженного лица и воскликнул с торжеством ребенка, который из упрямства сломал свою игрушку: "Вот вам! Пожалуйста!"

Нынче я могу лучше, чем тогда, оценить реакцию присутствовавших.

Майор отошел немного в сторону и, прищурив глаза, смотрел на происходящее. Господин Фридрих пригнулся, словно готовый к прыжку хищный зверь; руку он опустил так, будто вотвот выхватит револьвер или резиновую дубинку, чтобы образумить меня. Однако майор одним косым взглядом удержал его. Что же касается господина доктора Финка, то он расстался наконец с диваном и наблюдал за мной с явно благосклонным интересом.

— Успокойтесь, мой дорогой, — проговорил он необыкновенно мягко и поднял вверх пухлую ручку. — Успокойтесь. Все очень хорошо, все в порядке.

Когда я несколько затих и, тяжело дыша, ждал, что будет дальше, доктор Финк обратился к майору: "Я думаю, этого достаточно!"

На лице доктора Финка выражалось удовлетворение, даже облегчение, будто сейчас произошло что-то очень приятное. Майор тоже казался удовлетворенным. На его губах появилась легкая улыбка, и он кивнул доктору Финку. Только господин Фридрих остался недоволен допросом. Он был мрачен, пытался даже возражать. Но майор резко оборвал его, показал на мои записи и распорядился: "Заверните все это и снесите в машину!"

Гости поднялись быстро. Майор, не попрощавшись, пошел своим хрустящим шагом впереди всех. За ним последовал доктор Финк, который уже у двери обернулся ко мне и ласково сказал:

— Я еще дам о себе знать. А пока прошу вас только об одном: постарайтесь успокоиться. Примите снотворного. Доброй ночи!

Последним, тяжело ступая, уходил господин Фридрих с кипой моих тетрадей под мышкой. Его прощальным приветствием был брошенный на меня взгляд, полный ненависти. Он, казалось, говорил: "Вот подожди! Дай только мне добраться до тебя, чтобы мы были один на один!"

Минуты три спустя я услышал, как умчалась машина.

После ночи, которая — мне всякий поверит — была не из приятных, я решил на следующее утро не откладывая ехать на Бодензее, к моему старому учителю. Однако осуществить это решение мне не удалось.

Около восьми часов утра перед домом остановилась санитарная машина. Из нее вышли двое крепко сложенных мужчин в белых халатах. Неторопливым шагом они направились к двери. Один из них, по выговору баварец, сунул мне под нос бумажку: "Поедемте-ка с нами, господин хороший, и не вздумайте морочить нам голову! Вот так!"

Официальный документ, за подписью и печатью, гласил, что на основании заключения полицейского врача старшего советника медицины доктора Финка, в силу параграфа такогото и такого-то уголовного кодекса (угроза общественной безопасности) и согласно предварительному решению суда, я направляюсь в университетскую психиатрическую клинику города X. на предмет выяснения моей психической полноценности.

Чтобы получить этот документ в столь ранний час, понадобилось, наверное, в буквальном смысле слова поднять господ судей из постелей. Провести судебную процедуру согласно букве закона, то есть доставить меня в суд собственной персоной, сочли излишним, поскольку единодушные показания свидетелей не оставляли в моем случае никаких сомнений.

Сопротивляться двум атлетам, явившимся за мной, было бы совершенно бесполезно. Один подошел ко мне справа, другой — слева. Под их эскортом я приготовился в дорогу. Моя плачущая и окончательно раздавленная несчастьем жена помогла собрать самые необходимые вещи и положить их в небольшой чемоданчик. А затем я уселся в санитарную карету.

И только по дороге в X. я понемногу понял связь событий. В кругах, стоящих в интеллектуальном отношении чуть выше "Майницкого Меркурия", могли, очевидно, возникнуть сомнения, что же я собой представляю: являюсь ли я опасным агентом и шпионом, то есть законспирированным врагом государства, или же всего-навсего обыкновенным сумасшедшим, не отвечающим за свои действия. Распространенные Крюгером слухи о моем открытии должны были прозвучать фантастически. Влияние кругов, стоявших за "Майницким Меркурием", было, однако, столь велико, что после появле" ния статьи надо было принимать конкретные меры, чтобы предотвратить упрек в преступной беспечности. Возникло нечто вроде заговора против меня, заранее и тщательно подготовленного; в нем приняли участие не одна, а несколько организаций, специально занимающихся подобными случаями. Постарались вникнуть в самую суть. А я повел себя именно так, как это больше всего их устраивало!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});