Проект НЛП: исходный код - Вольфганг Волкер

Модель Милтона, в свою очередь, дала возможность людям её применяющим, конструирование расплывчатых фраз. Конкретное значение им придает сам клиент, конечно в рамках определенных структурных ограничений. На уровне бессознательных процессов обработки языка, возникают цепи ассоциаций, которые позволяют клиентам создавать индивидуальные и многоуровневые привязки к смыслу слов терапевта. Цель, к который стремятся в этой модели, это создание новых, бессознательных возможностей выбора, для того чтобы иметь дело с целым классом структурно-идентичных ситуаций.

Репрезентативные системы и специфические чувственные предикаты

Довольно быстро создатели НЛП заметили, какое большое значение Перлз, Сатир и Эриксон уделяли последовательному различению сенсорных систем. Это было так ясно, что у них возникло допущение о том, что за этим кроется важный аспект их терапевтического успеха[361].

С другой стороны, было известно, что люди не только имеют различные органы чувств, но также и свои воспоминания и аналогично работе этих органов, запоминают качественно абсолютно иным образом (визуально, аудиально, кинестетически...)[362]. Новой была мысль изучить эти способы и их языковые эквиваленты, по отношению к воздействию, которое производит их применение в процессе коммуникации.

Бэндлер и Гриндер решили провести исследования коммуникационых процессов с помощью растера, разделяющего сенсорные каналы. При этом, они вначале взялись за сформулированное Бейтсоном различие между цифровой, языковой моделью коммуникации и аналоговыми, невербальными коммуникационными моделями. Позднее они расширили модель Бейтсона, рассматривая отдельно каждый сенсорный канал, на котором адресат принимает информацию. Различные способы получения опыта получили название систем репрезентации[363].

Исходя из этого принципа, создатели НЛП хотели изучить, какой опыт передавали Перлз, Сатир и Эриксон своим клиентам по этим каналам. Это могло дать плоды в понимании способа расшифровки магии этих терапевтических магов.

Вначале Бэндлер и Гриндер рассмотрели свою основную идею с Грегори Бейтсоном. Он счел её как понятной так и гениальной. Ссылаясь на работу своего раннего проекта исследований, он писал:

"Нам уже было известно, что большинство принципов индивидуальной психологии оказались ненужными, и мы знали, что нам нужно классифицировать способы коммуникации. Но нам не пришло в голову, изучить воздействие этих способов на интерперсональные отношения. [...] Что происходит когда, человеку мыслящему аналоговым способом, будет навязана информация передаваемая цифровым способом? Или когда принимающему информацию на слух, предлагаются зрительные образы?

Мы не знали, что эти различные типы кодирования (визуальное, аудиальное и т.д.) так сильно отделены друг от друга, и так противоположны друг другу, даже в нейрофизиологической репрезентации, что у нас никогда не бывает материала одного и того же логического типа в двух модусах одновременно.

Это открытие кажется ясным, если исходить из лингвистической аргументации [...] вместо того чтобы исходить от культурных различий и психоза, как мы делали раньше"[364].

Лингвистический анализ транскрипции терапевтических сессий показал, что Перлз, Сатир и Эриксон систематически пользовались словами, относящимися к определенному классу чувственных замечаний, говорили о чем-то видимом, слышимым, осязаемом[365]. Бэндлер и Гриндер определили этот тип слов, как специфические чувственные предикаты и начали исследовать их воздействие в коммуникации. Вскоре, в процессе исследования, стало ясно, что предикаты типа: ясный, зеленый, спираль и т.д., порождают у слушателя воспоминания совершенно иного качества, нежели предикаты, например кинестетического типа: болезненный, зудящий, мягкий, давление и т.д.

Специфические чувственные предикаты, казалось, направляют сознательное внимание клиентов на определенные части их внешнего и внутреннего опыта. Итак, например добивались совершенно различных эффектов, задавая клиентам вопрос "Как вам видится ваша теперешняя ситуация?" или "Как вы себя теперь чувствуете?" В свою очередь нейтральные вопросы, по отношению к системе ощущений, казалось дают больше свободы в выборе ответов. Слова терапевта владели, таким образом силой, дающей возможность дать клиенту доступ к определенным элементам его опыта, направляя его внимание на конкретную систему ощущений, а точнее на систему репрезентации.

Эриксон систематически пользовался этим знанием магии языка в своих трансовых индукциях[366]. Перлз и Сатир, в свою очередь, применяли специфические чувственные предикаты прежде всего чтобы вызвать те элементы опыта которые клиент до этого еще не воспринимал сознательно. В этом контексте Бэндлеру и Гриндеру удалось идентифицировать различные терапевтические стратегии, основанные на этом принципе. Они описали эти паттерны и занялись их экспериментальной проверкой и совершенствованием в группах. В 1976 году был представлен результат этих исследований во втором томе "Структуры магии" под заглавием Мета тактики[367].

Таким образом, однако не был исчерпан огромный потенциал специфических чувственных предикатов. Поскольку казалось, люди не случайно выбирают предикаты при вербальном выражении своего опыта, Бэндлер и Гриндер допускали, что в этом случае выбор происходит на уровне бессознательного, который отражает сознательные переживания. Согласно этому, визуальные маркеры могли означать в языке человека, что его сознательный доступ к воспоминаниям возможен благодаря внутренним образам. Кинестетические предикаты в свою очередь демонстрируют, что человек заново переживает чувства[368].

Исследования в группах доказали правильность гипотез Бэндлера и Гриндера. Многие эксперименты четко показали, что выбор предикатов не случаен. Необходимо было лишь спросить человека, какой аспект его опыта или воспоминаний был для него самым важным, когда он говорил на определенную тему. При этом резко проявлялась созависимость между выбором предикатов и стоящим на первом плане аспекте опыта, так что можно было применить специфические чувственные предикаты для определения системы репрезентации, которую человек в данный момент осознавал.

Кроме того, в течении этих исследований оказалось, что большинство людей склоняется к одной определенной системе сознательной репрезентации собственных переживаний и воспоминаний. Часто их способности распознания и гибкости были в границах этой системы выше, нежели у других. Для определения этих излюбленных систем ввели, таким образом, понятие первичной системы репрезентации.

Для коммуникационного поведения терапевта эти утверждения оказались необычайно полезными: казалось понимание между терапевтом и клиентом возрастает, когда терапевт подстраивает выбор своих предикатов к предикатам клиента. Непонимание и блокады в коммуникации появлялись лишь, когда терапевт упрямо задавал клиенту вопросы, требующие для ответа применения системы репрезентации трудно ему доступной. Если терапевт вначале не войдет с клиентом в диалог в плоскости его ощущений (pacing), чтобы осторожно вести его к другим аспектам жизни (leading), то коммуникация может быть полностью прервана. Интуитивное распознание этого контакта кажется существенной характерной чертой работы Перлза, Сатир и Эриксона.

Открытие ключей доступа

В следующей фазе исследования Бэндлера и Гриндера концентрировались на разнородности невербальных форм коммуникации, которую они открыли у Перлза, Сатир и Эриксона. Также и в этом случае исходным пунктом их идей стали системы репрезентации.

Говорят, что ключи доступа были открыты на сессии гештальт-терапии, которую вели Бэндлер и Гриндер. МакКлендон описывает, что когда работа с клиенткой подошла к применению техники пустого стула, Бэндлер неожиданно заметил нечто интересное. Сидя на одном из стульев она постоянно смотрела вверх, при этом применяя множество исключительно визуальных предикатов. Однако на другом стуле она постоянно смотрела вправо и вниз, и там применяла практически лишь кинестетические предикаты. Следуя за спонтанной догадкой, Бэндлер рассуждал так: когда клиентка смотрит вверх, то на самом деле видит внутренние образы, а смотря направо вниз ощущает чувства. Когда он выразил эту мысль Гриндер сказал, что никто и никогда не заставит его поверить в это[369].

Однако вопрос был поставлен. На основе знания о так называемых минимальных подсказках, на основные значения, на которые обратили внимание уже Перлз Сатир и Эриксон, такая мысль не казалось невероятной. Возможно действительно существует заметная созависимость поведения с постулированными системами репрезентации. Дальнейшие наблюдения показали, что действительно, у многих людей существуют видимые связи направления взгляда с применяемыми предикатами и частью воспоминаний, сознательно переживаемой в отдельные моменты.