Поднятые по тревоге - Иван Федюнинский

Запомнился мне еще один мальчуган, худенький, синеглазый, в вылинявшей залатанной рубашонке и таких же штанах. Мальчику было лет шесть-семь.

Я встретился с ним в деревне, куда только что переехал штаб. армии. Толпа жителей окружила офицеров и солдат, им жали руки, обнимали, расспрашивали о том, как идут дела на фронте. Тут я и заметил шустрого паренька, смотревшего на меня с нескрываемым любопытством.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Иван Степанович, — важно ответил мальчуган.

— Значит, мы с тобой тезки: меня зовут Иван Иванович. Как живешь-то?

— Ничего.

— Мать есть?

— Фашисты убили.

— А отец?

— В партизаны ушел и не вернулся.

— С кем же ты остался?

— С теткой Мариной. Это соседка наша. Она добрая, только у ней кушать нечего.

— Ну вот что, Иван Степанович, приходи-ка ты ко мне обедать.

— Куда? — оживился мальчуган.

— Вон в тот домик. — Я показал на избу, где разворачивалась наша столовая.

— Хорошо, приду, — согласился Иван Степанович.

И мальчик аккуратно в течение недели, пока штаб армии находился в деревне, поджидал меня у столовой в часы обеда.

В этой же деревне я был свидетелем радостной встречи. Разговорился как-то с хозяйкой дома, спросил ее:

— Муж, наверное, воюет?

— В первый день войны ушел из дому, товарищ генерал.

— Письма получали?

— До оккупации получала, — вздохнула хозяйка. Она подошла к шкафчику и достала несколько пожелтевших помятых треугольничков. — Посмотрите, может, знаете такую часть.

Начальник оперативного отдела Лотоцкий тоже взглянул на письма:

— Товарищ командующий, номер полевой почты знакомый. Кажется, это в нашей армии.

— Постарайтесь проверить, — попросил я.

Выяснилось, что муж хозяйки, сержант Смирнов, служит у нас в артиллерийском полку. Ему была предоставлена возможность пять дней побыть с семьей.

С 20 октября Центральный фронт был переименован в Белорусский. А 23 октября по приказу Ставки 11-я армия поступила в подчинение командующего войсками Белорусского фронта генерала армии К. К. Рокоссовского.

К началу ноября армия заняла 35-километровую полосу северо-восточнее Гомеля и готовилась во взаимодействии с 63-й армией, которой командовал генерал Колпакчн, нанести удар в общем направлении на Жлобин. Нам предстояло форсировать реку Сож, прорвать вражескую оборону и выти к Днепру.

Задача, поставленная перед нами, была частью Гомельско-Речицкой операции. Мы находились севернее направления главного удара, наносимого войсками трех армий.

Наступление, начавшееся 10 ноября, развивалось успешно. Уже 18 ноября войска фронта освободили город Речицу, а 26 — областной центр Белоруссии Гомель.

Тем временем ударная группировка фронта продвинулась на 75 километров, выйдя глубоко в тыл противнику, оборонявшемуся в районе Гомеля Войска 48-й армии захватили плацдарм на левом берегу реки Березины. На правом фланге фронта 50-я и 3-я армии вышли к Днепру. В конце ноября и войска 11-й армии подошли к Днепру.

Командиры частей и соединений теперь имели право от имени Президиума Верховного Совета СССР награждать отличившихся солдат, сержантов и офицеров боевыми медалями и некоторыми орденами. Это право широко использовалось.

Рядовой Конопелко из 217-й стрелковой дивизии в числе первых форсировал реку Сож и в рукопашной схватке уничтожил 6 солдат противника. На другой день командир дивизии вручил ему орден Красной Звезды.

В 260-й стрелковой дивизии агитатор рядовой Дулисов в бою заменил командира взвода и смело повел бойцов в атаку. За проявленные мужество и инициативу/ Дулисов был награжден орденом Славы III степени.

В этой же дивизии в боях севернее Гомеля отличился орудийный расчет старшего сержанта Кузнецова. Тут же, на поле боя, командир полка вручил Кузнецову и наводчику орудия коммунисту рядовому Пестову медали «За отвагу».

Командир 1179-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка с гордостью рассказал мне о подвиге коммуниста Осипенко. Батарея, в которой Осипенко был водителем автомашины, получила приказ выдвинуться на танкоопасное направление по открытой местности в нескольких сотнях метров от вражеских траншей.

Опасный участок нужно было проскочить на большой скорости. Две первые автомашины с орудиями на прицепе стремительно промчались под носом у гитлеровцев. Настала очередь третьего расчета, которым командовал старший сержант Ядрышников и который передвигался на машине, управляемой рядовым Осипенко.

Гитлеровцы обстреляли машину. Пули пробили радиатор, повредили рулевое управление. Наводчик был убит, два других номера ранены. Ядрышников и уцелевшие солдаты, прихватив раненых, стали отползать назад к нашим траншеям. Коммунист Осипенко остался один у машины.

— Умру, а машину и орудие не брошу, — заявил он. — Так и передайте комбату.

С наступлением темноты Осипенко устранил все неисправности и под огнем противника доставил орудие на позиции батареи.

Так сражались коммунисты.

В первых числах декабря два корпуса 11-й армии по понтонному мосту, наведенному саперами, переправились на западный берег Днепра. Части второго эшелона находились еще на восточном берегу. Мне потребовалось съездить туда.

По Днепру шла шуга.

— Как бы мост не сорвало! — сказал адъютант Рожков, когда мы ехали на левый берег.

Его опасения оправдались — к вечеру мост действительно снесло. Я вызвал командира понтонного полка и спросил его, на чем он может переправить нас обратно.

— Только на полупонтонах, — ответил командир полка. — Но не советую, товарищ командующий, дело рискованное.

— Ничего, давайте ваш полупонтон.

Вместе со мной и адъютантом в полупонтон уселись еще несколько человек, которым тоже нужно было срочно переправиться.

Переправа оказалась действительно рискованной. Нас понесло по течению. А всего в нескольких километрах ниже правый берег еще удерживали гитлеровцы. Мы вполне могли угодить прямо к ним. Однако в конце концов удалось справиться с течением и благополучно пристать к берегу.

Позднее за эту переправу я получил нагоняй от генерала армии К. К. Рокоссовского.

— Нужно было вызвать самолет, а не рисковать без всякого смысла, — сказал мне командующий фронтом. — Ну да ладно. Не будем на прощание ссориться.

— Почему на прощание? — удивился я.

— Ваша одиннадцатая армия выводится в резерв. А вам, кажется, хотят предложить другую должность.

— Какую?

— Пока точно не знаю.

Глава VIII. Снова под Ленинградом

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});