Узники неба - Майкл Муркок

На высоком табурете, погруженный в свои невеселые мысли, и не замечая ничего вокруг, сидел африканец в белой пижаме, коренастый и с бритой головой.

Это был Закайо, повсюду сопровождавший Полдано в течение последних десяти лет. Без сомнения, он знал о том, что произошло.

Шеврон осторожно приоткрыл дверь и оказался внутри прежде, чем человек смог двинуться.

— Спокойно, — предупредил он. — Спокойно, Закайо. Ты должен помнить меня. Я навещал доктора Полдано около двух лет назад.

Закайо, не прекращая стучать рукояткой ножа, в то же время отвел назад руку, готовясь метнуть его.

Шеврон ощутил легкое покалывание в области шрама.

— Спокойно, — повторил он снова. — Вспомни меня.

В то же время он готовился молниеносно бросить рубашку навстречу ножу, чтобы сбить его, рассчитывая какой-то частью своего разума с холодным спокойствием время ответной реакции, вероятную траекторию и скорость полета ножа.

Внезапно лицо Закайо расплылось в широком оскале, обнажив ряд белых массивных зубов и ярко-красный язык. Эта гримаса, очевидно, должна была означать радушную улыбку. Глаза же не изменили своего выражения. При этом он проговорил:

— Конечно, я помню вас, мистер Шеврон. Я несколько поторопился. Располагайтесь. Если хотите, я сварю кофе. Я как раз думал о том, что мне следует предпринять. Одно несомненно, я сверну голову тому выродку, который метнул этот гарпун в моего хозяина.

— Как ты, наверное, догадываешься, я бы хотел услышать об этом подробнее.

— Это было так, мистер Шеврон. Я знал, что доктор отправился на встречу с кем-то. Затем час назад я получаю это известие из медцентра. Потом появляетесь вы, пытаясь что-то выяснить. Не с переднего крыльца, как обычный посетитель. Вполне очевидно, мистер Шеврон, что все это связано. Я бы никогда не подумал, что мистер Чад закончит таким образом. Он всегда был очень осторожен и всегда выходил чистым из любой переделки. Он был хороший человек. Очень сильный. Видимо, кому-то было очень выгодно отправить его на тот свет.

— Есть другие идеи?

— Нет, мистер Шеврон. Как я сказал, он должен был встретиться с кем-то на берегу.

— Со мной. Но мы так и не встретились. Оставил ли он после себя какую-нибудь записку?

— Ничего. Ничего, насколько мне известно. Поглядите, мистер Шеврон, Служба безопасности Аккры уже побывала здесь. Они ничего не нашли и велели мне оставаться здесь до тех пор, пока я еще что-нибудь не узнаю.

— Все верно. Им бы хотелось думать, что ты просто присматривал за вещами, но будь осторожен. Кто бы ни сделал это, захотят раздобыть этот адрес. Возможно, они захотят выяснить, что известно тебе.

— Не так много, мистер Шеврон. Доктор был очень скрытен. Но я находился возле него достаточно долгое время и знаю: он занимался еще чем-то, помимо той работы, что делал здесь в подразделении. Я много думаю здесь, но молчу.

Закайо слегка постучал рукояткой кухонного ножа по лбу, слез с табурета и приготовился принимать гостя.

Стоя, он оказался ниже, чем можно было предположить вначале. Плечи и грудь были массивными и соответствовали бы более высокому росту, чем даже два метра Шеврона. Но ноги были короткими, и Закайо приходилось смотреть вверх, чтобы встретиться с глазами Шеврона. Он взял свой нож и засунул его в узкий карман под рукавом куртки.

Очень подвижный, несмотря на свой вес, Закайо первым вошел в гостиную, где тоже горел свет, и выкатил из-за бамбуковой перегородки столик со спиртными напитками.

— Хотите выпить, мистер Шеврон? Доктор всегда в это время пил виски с лимоном.

— С удовольствием. Налей что-нибудь и себе.

— Доктор был хорошим человеком, мистер Шеврон. Всегда ровный. Не из тех, кто меняется день ото дня и вы не знаете, на каком вы свете. Не так много людей, похожих на него. Всегда приветливый и доброжелательный. Я буду скучать по нему. И не боюсь это сказать. Такого больше не будет.

— Что ты собираешься делать дальше?

— Этого я не знаю. Полагаю, появится другой человек, который займет его место в медцентре и этот дом, заодно с работой. У меня есть кузен в Аккре, и я не знаю, останусь ли здесь. У него свое дело, прокат автомобилей. Я имею долю. Немой партнер, если можно так сказать. По крайней мере, у меня есть выбор. Правда, не совсем так. Мне нравилось работать с доктором. Обычно он садился на этот стул, и мы обсуждали разные проблемы. Говорили буквально обо всем. Только прошлой ночью он был как будто в другом ледниковом периоде. Вы знали, что оба Полушария — как Северное, так и Южное — имеют по целому департаменту, работающему над этой проблемой? И если они делают это не для полярных станций, то это могло произойти в любое время.

— Я что-то слышал об этом. Что заставило Полдано заинтересоваться этой проблемой?

— Он прочитал старые рукописи «Новозеландских научных обзоров». Отдельные страницы лежат где-то там, на полке. Ледовая шапка все увеличивается в размерах на Южном полюсе. Когда она станет достаточно толстой, нижние слои под тяжестью льда начнут таять, и тогда глыбы льда начнут сползать в океан, переполняя его. Они сползут вниз примерно до пятидесятого градуса южной широты. Это повлечет за собой отражение значительной части солнечного света, и на Земле похолодает.

Шеврон вновь наполнил свой стакан и перешел к окну, вытащив по пути один-единственный лист тонкой газетной бумаги. Это могло быть простым совпадением. С другой стороны, Полдано был достаточно проницательным человеком. Какой-нибудь намек относительно повышения активности на Севере мог вызвать его интерес.

— Ты достаточно хорошо это запомнил?

— Доктор объяснил все очень понятно. Я думаю, можно что-то понять, проследив за ходом его рассуждений. С охлаждением Земли шапка на Севере будет расти, все больше тепла будет отражаться в космос, и ледники устремятся вниз, через всю Европу. К тому же, уровень океана повысится примерно на двадцать или тридцать метров. Полдано считал, что здесь, на утесе, с нами ничего не случится. Но все это принесет много горя.

— Вот почему полярные станции сохранили этот отчет. Это интересная теория, но ничего подобного не произойдет.

— Только то, что я рассказал, мистер Шеврон. Ничьи интересы тут не замешаны. Если бы Южное Полушарие могло устроить все так, чтобы это произошло только на Севере, было бы из-за чего тревожиться. Но они не станут отрезать свой собственный нос, чтобы досадить твоему лицу.

Шеврон сложил бумагу и засунул ее в наружный карман куртки.

— Ты не будешь возражать, если я осмотрюсь? Он рассчитывал встретиться со мной. Вполне возможно, что существует какое-нибудь письмо или что-то еще, что он хотел бы передать мне.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});