По теневой, по непарадной. Улицы Петербурга, не включенные в туристические маршруты - Алексей Дмитриевич Ерофеев

прославился не ратными подвигами, а неповторимыми жанровыми картинами «Сватовство майора», «Свежий кавалер», «Анкор, еще анкор!», «Вот те и батькин обед» и др.

Не рискуя быть заподозренными в невоспитанности, заглянем в его записную книжку: «Я стою в карауле — что может быть неприятнее, и стараюсь развлечься тем, что происходит вокруг меня интересного. Вы помните триумфальные ворота в Петербурге, сооруженные в честь гвардии Александра. Это мой пост. Колоссальное здание бронзовое со славами, богатырями, ворота, каких не бывало и в царстве титанов. Вокруг милая, унылая, северная природа, живописно убранная рукою человека и приодетая в зимние узоры… Тянутся обозы, мелькают запряженные в маленькие санки румяные молочницы, изредка, вздымая пыль столбом, пролетит пышная атласная коляска богача».

Долгие годы великолепные Нарвские ворота контрастировали с окружающей средой. Стояли они на городской неблагоустроенной окраине, а во второй половине XIX столетия, когда началось бурное развитие промышленного производства, эта часть города стала рабочим районом.

Противоречия, раздиравшие государство в начале XX столетия, коснулись Нарвских ворот. Здесь произошел трагический эпизод Кровавого воскресенья 9 января 1905 г. Царские войска расстреляли мирную демонстрацию, собравшуюся идти с петицией к Зимнему дворцу, чтобы обратиться лично к Николаю II.

Булыжная мостовая, по которой, возможно, торжественным маршем проходили деды или прадеды тех, кто шел к царю, обогрила кровью простых рабочих.

Вот воспоминания очевидца, опубликованные в Берлине в 1905 г.: «По мере приближения к „Нарвским воротам“ на улицах становилось оживленней… <…> Около Нарвских ворот стояли гвардия и Измайловский полк.

Только с большим трудом, благодаря знакомым офицерам, мне удалось пробиться вперед и я в 11 ч. 15 минут увидал надвигавшуюся громадную толпу рабочих.

Впереди ея шел священник, держа в одной руке высоко поднятый крест, а в другой прошение государю и петицию рабочих.

Вслед за священником валила толпа в 18 000 до 20 000 человек, причем раздавалось пение какого-то духовного гимна.

Когда толпа находилась в 80 шагах от сторожевой цепи, начальник команды громким голосом приказал остановиться и мирно разойтись, так как иначе он будет принужден стрелять.

<…>

В 11 ч. 40 мин. раздались первые выстрелы. Солдаты стреляли холостыми патронами.

Но рабочие не испугались и смело пошли вперед.

Новое приказание офицера, и на этот раз раздались вновь выстрелы, причем солдаты стреляли 3 раза сряду, боевыми патронами.

Крик ужаса вырвался из уст толпы.

Стоны раненых, вид убитых разогнали рабочих. Священник Гапон упал одним из первых, окрасив снег своей кровью. Вокруг него лежали сотни убитых, раненых.

Правда, из толпы раздались отдельные выстрелы, но что она могла сделать против вооруженных солдат?

Около 300 убитых и столько же раненых остались на месте. Вскоре прибыли каретки „Красного креста“, которые стали увозить жертв царизма».

Другие свидетельства. В 2010 г. в Музее политической истории России проходила выставка «Посеявший бурю», приуроченная к 140-летию священника Георгия Гапона. На ней были представлены записи студентов, ехавших в тот день из Лесного в центр. Читаем: «Видя снующие по обеим сторонам улицы пешие патрули, бивуак солдат возле Сампсониевского моста с офицерами во главе в полной боевой готовности, гарцующих уланов, можно было подумать, что мы находимся не в Питере, а на передовых позициях близ Мукдена…» И еще: «…солдаты, топчущиеся на одном месте и перекидывающиеся друг с другом словечками: „Хорошо бы стрельнуть разочек-другой“».

Иными словами, позор Русско-японской войны власть готовилась залить кровью питерских рабочих.

Облик района вокруг Нарвских ворот существенно изменился после Октябрьской революции. Проект зодчего Льва Ильина положил начало архитектурному ансамблю, центральной частью которого стали Нарвские ворота.

Замысел Л. Ильина во второй половине 1930-х гг. продолжил Ной Троцкий, создавший новую Кировскую площадь, которая позволила раскрыть панораму ворот с южной стороны.

Нарвские ворота в 1920-1930-е гг. были едва ли не самым узнаваемым архитектурным сооружением рабочей окраины Ленинграда. Воинскую славу затмила революционное содержание. Практически Нарвские ворота стали символом исторической значимости происходящего в Советской России общественного переустройства. На известной картине И.А. Владимирова «Революция победила (Февральские дни в Петрограде в 1917 г.)» изображены революционные рабочие и солдаты, радостно возвращающиеся под красными знаменами из Петербурга в пригород. На заднем плане — Нарвские ворота.

На картине Александра Дейнеки «Мирные лозунги (1917 год у Нарвских ворот)» за спиной демонстрантов опять-таки — Нарвские ворота.

При оформлении различных революционных праздников триумфальную арку зачастую использовали просто как готовую конструкцию, которую нужно было только украсить согласно требованиям времени.

Начавшаяся 22 июня 1941 г. Великая Отечественная война вновь наполнила Нарвские ворота истинно патриотическим содержанием!

Отсюда, давая клятву верности Родине, уходили на фронт солдаты и бойцы народного ополчения.

Сзади Нарвские были ворота,

Впереди была только смерть.

Так советская шла пехота

Прямо в желтые жерла «берт».

Вот о вас и напишут книжки:

«Жизнь свою за други своя»,

Незатейливые парнишки —

Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки,

Внуки, братики, сыновья!

Стихотворение «Победителям» Анна Ахматова написала в последний день февраля 1944 г., находясь в эвакуации в Ташкенте.

А за месяц до этого у Нарвских ворот для встречи советских солдат, 27 января освободивших Ленинград от немецко-фашистской блокады, собрались тысячи горожан — старики, женщины, дети, фабричные и заводские рабочие, санитары госпиталей…

Об этом дне в страшную зиму 1941/42 гг. мечтала Ольга Берггольц:

И ночь ли будет, утро или вечер,

Но в этот день мы встанем и пойдем

Воительнице-армии навстречу

В освобожденном городе своем.

Мы выйдем без цветов,

В помятых касках,

В тяжелых ватниках,

В промерзших полумасках,

Как равные — приветствуя войска.

И, крылья мечевидные расправив,

Над нами встанет бронзовая слава,

Держа венок в обугленных руках.

«Я никогда героем не была»,

январь-февраль 1942 г.

Сохранилась фотография, сделанная 8 июля 1945 г., на которой бойцы 45-й гвардейской стрелковой дивизии победным маршем идут к Нарвским воротам.

Это первая дивизия на Ленинградском фронте, удостоенная звания гвардейской. 45-й гвардейской она стала 16 октября 1942 г. в результате преобразования 70-й ордена Ленина стрелковой дивизии. В ту пору ей командовал Герой Советского Союза Анатолий Краснов, получивший высшую награды Родины во время Советско-финляндской войны 1939–1940 гг. Любопытно, что комдив Краснов сразу же издал приказ, согласно которому солдаты должны были носить усы, как это полагалось солдатам Императорской гвардии.

На счету этой славной дивизии — множество боевых заслуг. Четверо гвардейцев удостоены звания Героя Советского Союза. Это — комбат Игорь Бойцов, его имя носит переулок в Адмиралтейском районе Петербурга; командир взвода Александр Волков, чье имя присвоено улице в