1612. Все было не так! - Дмитрий Винтер

Но не только эти выборы способствовали росту самосознания нации. Разве не был народ – впервые минимум за полвека – субъектом собственной истории? Разве не народ возвел на престол Лжедмитрия I? Разве не народ способствовал сначала успеху, а потом, разочаровавшись в нем, – поражению Лжедмитрия II? Разве не народ точно так же сначала поддержал, а потом отверг Владислава?

Как бы то ни было, 14 марта 1613 г. Михаил согласился принять царский венец, и этот день, по словам Д.И. Иловайского, «должен навсегда остаться памятным в русской истории». В конце апреля царь покинул Ипатьевский монастырь под Костромой и 2 мая 1613 г. въехал в Москву[732]. 11 июля первый царь дома Романовых венчался на царство.

Оставалось подчинить некоторые окраины. В первую очередь речь идет об Астрахани, куда бежали Марина Мнишек и Иван Заруцкий. Астрахань еще в 1612 г. была «сама по себе», не признавая ни Семибоярщины, ни Первого ополчения, ни Второго, ни Лжедмитрия III[733]. Мнишек и Заруцкому удалось убедить астраханцев в том, что Москва по-прежнему в руках поляков, и астраханцы их приняли[734]. После этого Заруцкий убил бессменного с 1605 г. астраханского воеводу Ивана Хворостинина и обратился за помощью к персидскому шаху Аббасу, обещая отдать Астрахань ему в обмен за помощь против правительства Михаила Романова[735], а также к туркам и ногаям.

Однако весной 1614 г. войска воеводы Одоевского двинулись на Астрахань. Астраханцы «отступились от воровства» и присягнули Михаилу. Заруцкий и Марина Мнишек бежали из города, но 24 июня были схвачены в степи около реки Яик и отправлены в Москву. Заруцкий и «воренок» были казнены, а Марина Мнишек умерла в тюрьме, как официально сообщалось, «с тоски по своей воле»[736]. После этого Смута закончилась – оставались только внешние конфликты с Польшей и Швецией, завершившиеся соответственно Столбовским миром 27 февраля 1617 г. и Деулинским перемирием 1 декабря 1618 г., и отдельные разбойничьи шайки, которые были ликвидированы примерно к этому же времени.

И еще несколько завершающих слов о характере событий 1612–1613 гг. Не стоит идеализировать тогдашнюю ситуацию – рождавшееся новое русское общество было феодальным, а вовсе не демократическим. Конечно, ведущую роль захватило боярство и дворянство. Но по сравнению с периодом 1560–1610 гг. и это стало шагом вперед. И выбор новой власти таки был, как мы убедились, весьма демократичным.

Другой вопрос – был ли сделанный в 1613 г. выбор лучшим из возможных? Не уверен.

Скорее всего, лучшим вариантом было бы продолжение царствования Лжедмитрия I. Но его не уберегли…

Лучшим вариантом было бы царствование М.В. Скопина-Шуйского. И внешнеполитической линии придерживался правильной – со шведами и через них с Западом против «ляхов» и Габсбургов. Но его тоже не уберегли…

Вероятно, лучшим вариантом был бы шведский принц Карл-Филипп. Но его старший брат не отпустил на Московское царство, а продолжавшаяся оккупация шведами Новгорода сделала его воцарение невозможным.

Может быть, лучшим вариантом был бы Владислав (однако, учитывая политическую ориентацию его отца, это по крайней мере сомнительно). Но его не отпустил отец, а продолжавшаяся оккупация поляками Москвы и Смоленска сделала невозможным и его правление.

Наконец, возможно, лучшим вариантом стало бы правление Дмитрия Пожарского. Доблестный воин с безупречной репутацией и полководец, как мы выяснили, неплохой, да и по роду подходит – Рюрикович как-никак! Только вот царю надо быть еще и политиком, а был ли им Пожарский? Судя по тому, что мы знаем, – едва ли.

А теперь вспомним слова В.О. Ключевского: «Демократия далеко не всегда обеспечивает выбор лучшего пути, зато она страхует от выбора худшего пути». Так вот, даже если считать все перечисленные выше альтернативные варианты лучшими по сравнению с Михаилом Романовым, то худших вариантов в процессе развития страны в кризисе Смутного времени было отвергнуто значительно больше. Перечислим и их.

Царствование настоящего Дмитрия, этого «Ивана Грозного номер два»? Мы уже видели, что второго такого душегуба страна вполне могла не пережить.

Продолжение царствования Годуновых? Тоже не лучший сценарий: даже если бы Федор и был на троне лучше отца, то пока он пришел бы в силу (напомню: в 1605 г. ему было 16 лет, как в 1613 г. Михаилу Романову, за которого как минимум первые пять лет правили другие), старые соратники отца именем сына могли наворотить немало…

Тушинский вор – польский вассал на троне, правящий как угодно Варшаве и при этом повелевающий русскими людьми безусловно, с деспотизмом Ивана Грозного? Ну, это уж совсем не приведи Господь!

Малолетний «воренок»? Скорее всего, его именем творилось бы примерно то же самое!

«Чингисхан № 2» Симеон Бекбулатович? Мы уже видели, чем его краткое правление обернулось еще при жизни Ивана Грозного, и представляем себе, чем оно еще могло бы обернуться. Не зря же его такие разные цари, как Борис Годунов, первый Самозванец и Василий Шуйский, так единодушно гнобили! Как говорится, аминь, рассыпься!

«Чингисхан № 3» Ураз-Мухаммед? То же самое, только, пожалуй, еще хуже: копия всегда хуже оригинала!

Продолжение царствования Василия Шуйского (а ведь мог еще лет пять прожить, и царица Марья Петровна молодая еще была, вполне мог и наследник появиться). Что ж, один раз он страну, Лжедмитрием I худо-бедно в порядок приведенную, уже угробил…

Габсбург на русском троне (как вариант – «перенос центра Римской империи из Германии в Россию») в канун Тридцатилетней войны, и это в тот момент, когда империя Габсбургов так нуждалась в новом – вместо Испании – источнике пушечного мяса? Тоже ничего хорошего…

Ключевые моменты. Итак, после всех потрясений страна возродилась, причем на вполне европейской основе, после достаточно демократичных по тем временам выборов поставив у власти избранную «всей землей» (явным большинством) династию Романовых. Отвергнув Владислава (потому что не пришел вовремя) и шведского принца (потому что Новгород не отдали), страна тем не менее сделала вполне европейский выбор и сделала его тоже по-европейски.

За что боролись? Россия XVII века

А теперь перейдем к России после Смуты. Весьма расхожее мнение – что после всех этих потрясений ничего в развитии страны не изменилось. Например, если раньше А. Янов опровергает стереотип о всегда неевропейском характере Московии, то теперь он попадает в плен другого стереотипа, не менее расхожего – о том, что Московия весь XVII век осталась такой же, как при Иване Грозном, и только Петр I вернул ее в Европу[737].

Аналогичное утверждение Д.И. Иловайского о том, что государственная жизнь в России после Смуты пошла тем же путем, как и до нее, что доказывает правильность развития Московского государства[738], также критики не выдерживает. Хотя субъективно в первые годы правления Романовых проводилась политика по максимально возможному восстановлению того, что было до Смуты, но это было просто невозможно. Напротив, Россия все дальше отходила от того типа государства, который создавался в 1560–1610 гг.

Начнем с того, что необходимо осветить, как нам представляется, самый принципиально важный вопрос. Есть серьезные основания думать об обязательстве, данном первым Романовым не только за себя, но и за потомков: не казнить смертью бояр и знатных людей за любые преступления. Такова точка зрения А.М. Буровского[739], но на самом деле, как представляется, тут все куда глубже и серьезнее.

Имеются грамоты, в которых Михаил обязался не только «не казнить смертью бояр и знатных людей за любые преступления», но и не менять старые законы и не издавать новые без согласия Земского собора или Боярской думы, объявлять войну или заключать мир только с одобрения этих органов, судить важнейшие дела «по законам и старым обычаям»[740].

Вообще, идея ограничения верховной власти «стариной», «всей землей» или Боярской думой витала в воздухе еще с послеопричных времен. Так, даже горячий поклонник самодержавия В.Н. Татищев вынужден был признать, что еще в 1598 г. бояре хотели, чтобы Борис Годунов «по предписанной ему грамоте крест целовал, чего он учинить или явно сказать не хотел»[741]. Понятно, будет бывший опричник, прошедший «самодержавную школу» Ивана Грозного, вам крест целовать! Как говорится, не на того напали!

На присяге 1606 г., как мы помним, настоял сам Василий Шуйский, бояре же были против, поскольку «на Московском царстве того не повелося»[742]. Теперь же на присяге Михаила настояли именно бояре: очевидно, за семь лет что-то там в их мозгах «повелося». А может быть, и не бояре, а «вся земля» – учитывая, кто, как весьма вероятно, способствовал избранию первого Романова? Сведения о присяге царя Михаила Федоровича не только за себя, но и за свое потомство подтверждают, во-первых, «Псковский летописец», во-вторых, такой, мягко говоря, не любящий Московское царство автор, как бежавший на Запад и написавший резко негативное сочинение о Московской Руси «первый диссидент» дьяк Григорий Котошихин, которого трудно обвинить в приукрашивании российской действительности, а из историков XVIII в. – тот же В.Н. Татищев, Страленберг и многие другие.