Планета откровений (СИ) - Черезов Данила Алексеевич

— Уверены? — с ехидцей спросил капитан. — А то он взял катер, сказав, что возвращается на корабль, а полетел сюда! И на корабль до сих пор не вернулся… А теперь, когда я прилетел по его следам сюда, то что я здесь вижу? А? — и он пристально посмотрел на Старейшину. Эффект был несколько смазан за счёт того, что на Викторе Петровиче был скафандр с непрозрачным снаружи шлемом, но всё-таки. — А вижу я, — продолжил он, — что Германа здесь нет, как нет и самого холма, в котором он находился, и катера тоже нет. А не забрал ли он Германа, и не улетел ли с ним? Вот о чём я думаю, товарищ Старейшина!

Тот перестал улыбаться.

— Вижу, — сказал он, пристально глядя на капитана. — Всё действительно так, как вы говорите… Очень странно. Я бы даже сказал, что совсем непонятно. Пойдёмте! — и он сделал приглашающий жест рукой, повернулся и пошёл прочь, не глядя даже, идёт ли тот за ним. Виктор Петрович помедлил мгновение, потом пошёл следом. — Тут недалеко, — продолжал на ходу говорить Старейшина. — Мне теперь самому интересно посмотреть. Очень странные данные…

— Какие данные? Что посмотреть?

— Увидите, — снова махнул рукой бородатый абориген. Хламида его развевалась на ветру, босые ноги уверенно ступали по мягкой траве. Они вошли в лес, из-под ног брызнула мелкая живность, расползаясь и разлетаясь в разные стороны.

— Слушайте, я вот что хотел спросить… Комары — это было специально для того, чтобы мы отсюда улетели побыстрее? — спросил Виктор Петрович. — Или вы себя репеллентом побрызгали перед выходом?

— Какие комары? — непонимающе повернулся к нему Старейшина. Потом снова улыбнулся: — А, эти… Да, это был один из отпугивающих факторов, вы правы. Следующими к вам должны были пожаловать существа, которые были бы материализованы из ваших детских страхов. Могу сказать, вам повезло, что этого не случилось.

— Да уж, спасибо, — Виктор Петрович содрогнулся, представив, как в дверь жилого модуля стучится Бука. Или как под кроватью ворочается То, что там появляется с приходом темноты… — Повезло, нечего сказать. — Он немного подумал, затем спросил: — Значит, не всё исследовательские команды потом вернулись домой, да?

— Ну, мы не звери всё-таки, — покачал головой Старейшина, наклоняясь, чтобы пройти под низко растущей веткой. — Эти существа делаются с запретом на убийство. Их функция — только пугать. Тем более, что редко кто-то в детстве придумывает таких чудовищ, от которых совсем нет спасения, правильно?

— Ну, в целом, наверное, да, — Виктор Петрович вспомнил, что от Того, что появляется под кроватью с приходом темноты, можно было спастись, залезая с головой под одеяло. — Хотите сказать, все разумные расы мыслят одинаково?

— Не хочу, — отозвался бородач. — Потому что это не так. Но те, что обладают достаточной любознательностью, чтобы выглянуть за пределы своей планеты, обычно устроены очень похоже на уровне осознания окружающего мира. Так что почти у всех есть чудовища под кроватью.

«Хорошая вещь — телепатия», подумал Виктор Петрович.

— Не могу с вами не согласиться, — сказал Старейшина, резко останавливаясь, так, что капитан ткнулся ему в спину. — Всё, мы пришли.

Они стояли на небольшой полянке, в центре которой находился почти такой же холм, как тот, в котором раньше сидел Герман. Старейшина, глядя на него, нахмурился.

— Что-то не так, — произнёс он, поднял вверх руки, и стены холма задрожали, распавшись на отдельные стволы деревьев и лианы, которые, извиваясь подобно змеям, скользнули вниз, в высокую траву. — Определённо что-то не так!

Бывший холм внутри был абсолютно пуст.

— И что тут должно было быть? — спросил Виктор Петрович, уже догадываясь — что. Вернее, кто.

— Его тут нет, — Старейшина выглядел донельзя изумлённым.

— Отличная констатация факта, — сказал капитан. — А точно должен быть?

— Но он тут есть, — словно не слыша его, продолжил Старейшина. — Вот же он, здесь! — он указал на пустое место. Подошёл, поводил руками. — И его тут нет. Ничего не понимаю!

— Может, прекратите этот цирк? — спросил Виктор Петрович. Бородатый абориген повернулся к нему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Вы понимаете, капитан, — сказал он. — Мы обычно смотрим не глазами… Так вот, если смотреть на эфирном, энергетическом уровне, то Герман здесь. Здесь его Пси-контур, если использовать вашу терминологию… Обычно, физическое тело так же присутствует в том же месте, где и его Пси-контур. Но не здесь. Не сейчас. И я понятия не имею, что произошло, и куда делся Герман.

— Кажется, я имею… — вздохнул капитан, вспомнив, что именно соорудил Ефим. И то, что он эту штуку отдал Кржижановскому. Вполне возможно, он зря думал плохо про аборигенов.

— Однако, — покачал головой Старейшина, услышав эти мысли. — Как бы мы не были против любых технологий, но здесь могу сказать, что вам удалось-таки меня удивить. И восхитить тоже.

— Знаете, я как-нибудь уж прожил бы без ваших удивлений и восхищений, — немного резче, чем сам хотел, ответил ему на это Виктор Петрович.

— Да я и сам бы с удовольствием, — развёл руками тот. — Но в данном случае мы имеем то, что имеем. Понимаю, что это вряд ли вас утешит… Но дальнейшие поиски Германа возможны только визуальным путём.

— Как всегда, по-старинке… — вздохнул капитан. Вывел на напылённый на стекло шлема наноэкран данные, поступающие туда с корабля и с исследовательских зондов. — Поиски уже ведутся, — сказал он. — Правда, пока безрезультатно. Нашли только катер, пустой. Рядом никого нет…

— Катер мы тоже нашли, — сказал Старейшина, прикрыв глаза, видимо, так же произведя выемку информации, только другим способом.

— Я думаю, их надо искать там, где вы держите девушку, — предположил Виктор Петрович. — Ведь это их цель — спасти её. Где она тут у вас?

Старейшина помялся.

— Понимаете, — наконец, сказал он. — Ритуал, в результате которого её личность будет возвращена изначальному пламени звезды, штука очень деликатная. — Он снова замолчал.

— И? — поторопил его капитан.

— Ну, мы туда вас пустить не сможем, — сказал Старейшина. — Мы и сами там сейчас не должны показываться. Это может повредить процессу.

— Ну, если туда попадут Герман и Дмитрий, процесс-то уж точно будет повреждён, нет?

— Будет, — вынужден был согласиться абориген.

— Так может, поменяем большое зло на малое, а? — предложил капитан. — Перехватим их на подходе?

Старейшина присел на корягу, услужливо принявшую более удобную форму.

— Это вопрос уже не в моей компетенции, — грустно сказал он. — Вернее, не только в моей. Должны решать все личности нашего народа, коллективно.

— Ну, так давайте, решайте! — сказал Виктор Петрович. — Или тут тоже какая-то засада?

— Засада? — поднял брови Старейшина. — А, понял. Да, можно сказать и так. Просто обычно такое коллективное собрание длится по несколько дней… Не думаю, чтобы ваши «спасатели» позволят нам располагать этим временем.

— Может, ради такого случая изменим регламент?

— Может, — вздохнул Старейшина. — Но здесь тоже, говоря вашими словами, засада.

— Дайте угадаю, — сказал Виктор Петрович, присаживаясь рядом. Коряга затрещала, и соорудила ещё одно подобие сидения. — Для изменения регламента тоже нужно коллективное собрание.

— Да, — вздохнул ещё глубже Старейшина. — Вы абсолютно правы, капитан. Сразу видно опытного человека.

— Бюрократы, — проворчал капитан. Старейшина лишь снова вздохнул, и они некоторое время сидели молча.

— Знаете что, — наконец сказал Старейшина, почесывая окладистую бороду. — Если вы случайно — ну, совершенно случайно! — окажетесь в районе проведения ритуала, я постараюсь, чтобы никто из нас не чинил вам препятствий.

— И вы так же совершенно случайно скажете мне координаты этого района? — спросил Виктор Петрович, прищуриваясь. Старейшина кивнул.

***

Лес дышал опасностью. Протягивал к ним крючковатые пальцы веток, хватал за одежду, снаряжение, тыкался змеиными головками цветов, прижимал к шлемам листья, усыпанные колючками. Подсовывал под ноги ямы и овраги, дно которых засыпал острыми камнями. В общем, делал всё, чтобы если не остановить, то уж замедлить их движение точно. Хорошо хоть больше шишки на головы не кидал. Герман угрюмо посмотрел вверх, и постучал три раза по ближайшему дереву, так как сплюнуть в скафандре ему не позволяло воспитание. Дерево возмущенно зашелестело листвой, похожей на лопухи, такой же зелёной и большой, и в ответ стукнуло его веткой по шлему. Правда, только один раз. Зато сильно. Герман тихонько выругался и нагнал идущего размашистым шагом Кржижановского. Тот покосился на него, но ничего не сказал.